Потом он же и машинист промелькнули в окне, направляясь в другую сторону. Через пять минут примерно они вернулись, машинист помог адмиралу влезть в вагон, и тот доложил по всей форме:

— Товарищ генеральный секретарь, сзади тоже обвал, примерно в ста метрах от нас. Пути засыпаны, пешком через этот завал тоже не перебраться.

— И что делать будем? — осведомился Романов.

— Тут где-то должен быть эвакуационный тоннель на поверхность — сейчас машинист с охранником установят точно его местонахождение, через него и выберемся.

— Ну и поездочка у нас, — невольно усмехнулся Романов, — один обвал это ладно, можно списать на маловероятное стечение обстоятельств. Но два подряд это уже система, как говорится в народной пословице.

— У меня был такой случай, — неожиданно подал голос снизу машинист, — в бакинском метро в 76-м году — тоже два обвала почти одновременно случились.

— Ладно, — махнул рукой Романов, — ищите тоннель. Связаться с кем-нибудь отсюда, я так понимаю, невозможно?

— Здесь с интервалом в два километра устроены пункты связи, — отрапортовал машинист, — но мы попали в тот промежуток, где ничего нет.

— Я в этом не сомневался, — буркнул Романов и погрузился в раздумья.

Так прошло добрых полчаса, после которых из тоннеля раздался радостный голос Григоренко «нашли эвакопункт, Григорий Васильевич!».

— Это хорошо, — генсек встал с дивана, — а где хоть примерно мы сейчас находимся?

— Где-то посередине перегона «Старая площадь — Фрунзенская», — ответил адмирал, — точнее скажу когда мы наверх поднимемся.

— Ну показывайте, куда надо лезть, — сказал недовольный генсек (будешь тут недовольным, когда тебя в 60 лет заставляют прыгать по тоннелям, как пацанчика).

Эвакопункт представлял из себя железную дверь, заделанную заподлицо со стенкой тоннеля, а за ним очень тесное помещение метр на метр в поперечнике. Слева, если смотреть от входа, в бетонную стену были вделаны металлические ступеньки, чуть выше имел место люк с хитрым запором, но теперь он был раскрыт.

— Вот по этой лесенке вверх примерно пятьдесят-шестьдесят метров, — доложил адмирал. — Впереди пойду я и охранник из локомотива, далее вы, Григорий Васильевич и все остальные. Замыкающий один из ваших охранников.

— А что будет наверху? — не забыл уточнить Романов.

— Точно неизвестно, но скорее всего трансформаторная будка в одном из московских переулков… то есть видимость у неё будет, как у трансформаторной, но никаких трансформаторов, естественно, внутри там нет.

— Тогда полезли, — дал отмашку Романов, — надеюсь, что все сюрпризы на сегодня исчерпаны.

Путешествие далось генсеку нелегко — всё же в 60 лет преодолевать такие полосы препятствий это чересчур. Но всё на свете когда-нибудь заканчивается, подошла к концу и эта нескончаемая железная лестница. На выходе имелся ещё один стальной люк немаленькой толщины, охранник открыл его каким-то универсальным ключом и помог выбраться Романову в тесноту будки. А когда распахнулась наружная дверь, всем присутствующим открылся вид на бассейн Москва расположенный на месте когда-то стоявшего здесь храма Христа Спасителя.

Олег Гордиевский

По итогам своего неудачного турне по секретному московскому подземелью Романов тут же отдал распоряжение приостановить все работы по прокладке двух новых веток Метро-2.

— А основания какие? — спросил у него секретарь, записав мудрую мысль начальника в блокнотик.

— Ядерной войны в ближайшие 40 лет точно не будет, а ни для чего другого эта подземка не годится. Только государственные деньги переводить.

— Высвободится довольно много работников, — напомнил секретарь Евгений.

— Пусть обычное метро роют. Второе кольцо параллельно первому, — и Романов мановением руки отпустил Евгения. — Да чуть не забыл — Чебрикова вызови на завтра.

— И Ивашутина тоже? — Спросил секретарь.

— Нет, его пока не надо, — вздохнул Романов, — его потом подключим… может быть.

А завтра в первой половине дня состоялся такой диалог.

— Олег Антонович Гордиевский у вас работает? — и Романов положил перед Чебриковым фото, где тот был запечатлён на фоне Вестминстерского аббатства.

— Так точно, Григорий Васильевич, — Чебрикову хватило одного взгляда, чтобы идентифицировать объект. Первое главное управление, отдел С, политическая разведка. Последние 6… нет 7 лет резидент в посольстве в Лондоне. А с чем связан ваш вопрос?

— По моим данным… не спрашивайте только источник, всё равно не скажу… Гордиевский уже 10 лет, как завербован МИ-6 и сливает им всё, о чём знает по долгу службы.

— Да, — честно признался Чебриков, — такие подозрения у нас были, тем более, что наш совсем свежий агент из ЦРУ косвенно их подтвердил. Но всестороння проверка показала, что Гордиевский чист. Сейчас мы отозвали его из Лондона, он готовится приступить к новому заданию.

— Насколько я в курсе, его неожиданному взлёту поспособствовал Горбачёв, так?

— Верно, Григорий Васильевич, во время известного визита Горбачёва в Англию в декабре 84 года Гордиевский докладывал ему лично о состоянии советско-английских отношений. И произвёл очень благоприятное впечатление.

— Это ещё один минус к его репутации, — глубокомысленно заметил Романов, — в итоге я настаиваю на тщательной проверке Гордиевского. Очень тщательной.

— Гм… — задумался Чебриков, — а ваш источник не дал какой-либо конкретики? Информацией общего характера мы сыты по горло — из неё обвинительное заключение не сделаешь.

— Есть и конкретика, — Романов перелистнул страницу в блокноте и продолжил, — записывайте или запоминайте. Гордиевский сдал нашего нелегала в Южной Африке Олега Козлова. И нашего агента влияния сотрудника норвежского МИД Трехольта. Также он причастен к аресту британца Беттани. Теперь о том, как у него выстроена связь…

Романов налил минералки в стакан, выпил, а потом продолжил:

— Он каждое утро занимается бегом трусцой в Битцевском парке… там в это время никого нет, поэтому слежка затруднена. Он этим и пользуется — в одном крутом повороте, где видимость в оба конца очень маленькая, он либо оставляет, либо забирает шифровку своих кураторов.

— А более точно ваш источник это место не обозначил? — поинтересовался Чебриков.

— К сожалению нет… сотрудники английского посольства, естественно, в этот парк не ходят, для съёма и закладки информации они используют двух местных жителей втёмную. Про этих жителей источнику к сожалению тоже ничего неизвестно.

— Ясно, — черкнул что-то у себя Чебриков, — может быть ещё что-то?

— Ориентировочно через месяц, может чуть раньше, МИ-6 предпримет попытку эксфильтрации своего агента…

— Ого, — не смог сдержать восхищения Чебриков, — ваш источник просто провидец какой-то.

— Может быть, — не стал углубляться в этот вопрос Романов, — так вот, операция будет развиваться примерно так — Гордиевский как обычно рано утром побежит в парк, но не вернётся, а переоденется там в заранее оставленный костюм, слегка изменит внешность и уедет в Ленинград на обычном поезде. Там он пересядет на электричку до Выборга, а в Выборге его уже будут ждать кадровые сотрудники английских спецслужб. Они и вывезут Гордиевского в Финляндию в багажнике дипломатической машины, которые, как вы хорошо знаете, досмотру не подлежат.

— А точную дату не назовёте? — все же позволил себе такую ремарку Чебриков.

— 20 июля, — бухнул Романов, — плюс минус пара дней. И учтите, если Гордиевский уйдёт на Запад, оргвыводы по вашей службе будут самыми нелицеприятными.

18 июля, точно в срок, отмеренный Романовым, все седьмое управление КГБ СССР стояло на ушах — Чебриков сумел найти нужные слова для руководителей этой службы, а уж те мотивировали подчинённых должным образом. Весь Битцевский лесопарк и прилегающие улицы были прикрыты плотным кольцом наблюдателей.