– Ну да. Я уже думал, мне прямая дорога в Спираль, и вдруг элегантным пинком открывается дверь, и входишь ты с бластером в руках.

Джим вздохнул. Вот опять, в который уже раз, мир, где он оказался, терял всякую связь с реальностью. Отодвигался куда-то вдаль с головокружительной скоростью.

– Ты уверен, что это был я?

– Джентльмены обычно не ошибаются в таких вопросах.

– Насколько я помню, в последний раз мы с тобой виделись, когда ты выгнал меня из города.

Теперь уже Док озадаченно приумолк.

– Я тебя выгнал из города? А почему я этого не помню?

Джим пожал плечами:

– Ты сам мне однажды сказал. Время и память обманчивы.

– И как же, по-твоему, всё было?

– Мы были в городе, который вроде бы твой. Ты вышел из опиумного притона Сунь Ята, потом пошёл в бар. Потом вышел из бара и велел мне валить из города.

Док кивнул:

– Вполне в моём духе. А что было дальше?

– Сперва я стал возражать, а потом Долгоиграющий Роберт Мур предложил меня подвезти…

Похоже, Док даже не знал, кто это.

– Долгоиграющий Роберт кто?

– Старый блюзмен со связями в инопланетных кругах.

Док призадумался:

– Всё страньше и страньше, как говорил доктор Доджсон.

Теперь уже, как говорится, поздняк метаться.

– И что я сделал, когда ты стал возражать?

– Ты недвусмысленно продемонстрировал мне Пистолет, Который Принадлежал Элвису.

Почти как в тот вечер, о котором шла речь, Док распахнул плащ. Пистолет был на месте. В той же промасленной плечевой кобуре.

– Вот этот?

Джим кивнул:

– Вот этот.

– Ну, хоть что-то совпадает. И что же ты натворил, что я так разъярился даже в Зеркальном Дворце Сунь Ята?

– Лично я – ничего…

– Все так говорят.

– Эти трое вудушных богов, что ворвались в город в виде огненного шара…

Док нахмурился, хотя Джим ещё даже не договорил. Кажется, Дока пробило на кашель, но он сумел справиться с приступом. Когда же он выпрямился и заговорил, от его прежней похмельной мутности не осталось и следа:

– Ты ничего не выдумываешь, сынок? А то с богами Вуду шутки плохи.

Теперь уже Джим начал терять терпение.

– Я ничего не выдумываю. Их было трое. Данбала Ля Фламбо, Доктор Укол и Барон Тоннер…

– Иисус рыдает, мой мальчик. Ты что, рехнулся? Не произноси эти имена вслух, никогда. Нам эта троица здесь не нужна. У вудушных богов есть одна отвратительная привычка: они приходят, когда их зовут. – Док насторожённо огляделся, как будто ждал, что нечестивая троица сейчас появится прямо из воздуха. – Хотя Доктор Укол и так тут часто бывает. Я даже боялся, что мы с ним встретимся по пути сюда. – Док оглядел горизонт. – На самом деле я бы не удивился, если бы сейчас показался один из его катафалков. Джим тряхнул головой:

– Я уже вообще ничего не понимаю.

– Да, наверное, не понимаешь.

– Доктор Укол ездит на катафалках?

– Да на чём он только не ездит, лишь бы колёса катились. Хотя, насколько я знаю, старые «роллс-ройсы» – его любимое средство передвижения.

Док постоял ещё пару секунд, но ничего не случилось, и он взял Джима за руку:

– Пойдём к лодке. У меня там бутылка припрятана, кстати.

Моторная лодка оказалась внушительным тяжеловесным катером из 1930-х годов. Док прошёл чуть вперёд, чтобы первым подняться на борт. Катер слегка покачнулся, но Док быстренько его выправил. Когда Джим уже собирался ступить на палубу вслед за Доком, на западном горизонте показался какой-то свет, белый с красноватым отливом всполох, пробудивший какое-то непонятное беспокойство в душе у Джима. Держа в голове давешний разговор о вудушных богах, он быстро взглянул на Дока, который пытался завести мотор.

– Что это было?

Док оставался спокойным, как слон. Он повернул ключ зажигания, и мотор с рёвом включился.

– Похоже на ядерный взрыв в каком-то соседнем пространстве.

– Ядерный взрыв?

– Да ты не волнуйся. На нас это не отразится.

Но Джим продолжал волноваться:

– Ядерный взрыв?

– Ну, у каждого свои тараканы.

– Это мне просто кажется или тут что-то вышло из-под контроля?

– Мой юный друг, тут ничего не выходит из-под контроля, поскольку никогда под контролем и не было. И не только тут, кстати. Просто в посмертии очень людно, и все это как-то заметнее. – Он указал на швартов. – Команда «отдать концы». Сделаешь?

Джим, разумеется, сделал, после чего плюхнулся на сиденье рядом с Доком. Когда они выбрались из-под деревьев и вышли в «открытое болото», Док достал из-под сиденья обещанную бутылку бурбона, отпил прямо из горлышка и передал Джиму:

– Вот, глотни, юный Моррисон. Сдаётся мне, вовремя мы тебя вытащили. А то мне даже страшно подумать, что могло случиться, если бы ты и ты встретились лицом к лицу.

Джим с благодарностью взял бутылку.

– И мне ещё кое-что непонятно.

Док повернул катер чуть в сторону, объезжая маленькое стадо кормящихся диплодоков.

– И что же?

– Что это за человек, весь покрытый пчёлами?

Док моргнул, как будто Джим задал донельзя дурацкий вопрос.

– Ну, просто такой человек, весь покрытый пчёлами. Пчеловек называется. Многие держат таких пчеловеков.

– А зачем?

Теперь Док посмотрел на Джима как на законченного идиота:

– Чтобы мёд в доме был, зачем же ещё?

Сэмпл закружило и приподняло над землёй, в неистовом, обжигающем вихре из пыли, обломков и скрученных тел, – то есть даже не тел, а светящихся красным скелетов, под плотью, которая раньше была человеческой, а теперь стала как дым.

Сэмпл, может быть, и кричала, но она не слышала своего крика. Никакой голос, даже свой собственный, не прорвался бы сквозь пронзительное и нестройное завывание, что заняло весь звуковой спектр – сквозь этот сейсмический рёв вселенной в гибельном катаклизме. Сэмпл не чувствовала ничего, кроме горькой, всепоглощающей ярости.

– На этот раз у тебя получилось, да, психопат хренов?!

Единственное, что её утешало, – что Анубис, забавы ради затеявший эти идиотские ядерные испытания, сейчас и сам страдает в этом алом тумане боли. Она очень надеялась, что его царский павильон – с шатрами из золочёной парчи, с безвкусными статуями, высокомерными и жеманными придворными и каннибальскими закусками – расщепило на атомы в этом радиоактивном вихре, что уже очень скоро башни его жалкого города если и не расплавятся, то хотя бы сгорят дотла.

Однако злость на Анубиса лишь на миг отвлекла Сэмпл от тревожных раздумий, что сейчас происходит конкретно с ней и что ждёт её там – по ту сторону обжигающего ядерного урагана. Небывалая мощь, с которой взрывная волна разметала самую материю Некрополиса, давала все основания предположить, что тех, кто попал в этот вихрь, ждёт судьба много хуже, чем просто вернуться в Большую Двойную Спираль. Сэмпл боялась, что это будет как бы ещё одна смерть – смерть после смерти – и что в итоге её занесёт к самым дальним пределам Лимба, о котором в Посмертии ходили слухи, что там нет ни времени, ни пространства – только одна серая пустота, и что оттуда практически невозможно выйти.

– Не знаю, что со мной будет, но что бы ни было – надеюсь, что с тобой тоже такой же кошмар приключится, скотина собакоголовая.

Но никакого кошмара не приключилось. Сэмпл просто приземлилась на горячий песок, земля под ней вздрогнула – это было похоже на остаточные толчки после землетрясения, самого обыкновенного землетрясения, настолько обыденного, что это было почти обидно, – и порыв жаркого ветра сбил её с ног. Вихрь из жара, пыли и оглушительных завываний как-то разом унялся, остался лишь звон в ушах и ощущение, что с тебя заживо содрали кожу и поджарили на огне, А в остальном Сэмпл вроде бы не пострадала. Золотой воротник раскалился так, что до него было больно дотронуться. Сэмпл сорвала его с шеи и со злостью отшвырнула в сторону. Ещё пару минут назад он был призом – бесценным призом – в смертельной схватке. А сейчас он превратился в бесполезный кусок металла.