– Одиннадцать. Велик и могуч господин Анубис и мощь оружия его.

Сэмпл сдвинулась с места и направилась в сторону обелиска, стараясь не наступать на лежащих ничком верноподданных.

– Десять… девять… восемь… семь…

Сэмпл уже приближалась к концу раболепно валяющейся толпы. Она ускорила шаг. Ей хотелось быть один на один с бомбой.

– Шесть… пять… четыре…

На счёт «три» Сэмпл резко остановилась. До обелиска было ещё далеко, но она хотя бы выбралась из толпы. Она расправила плечи, выпрямилась в полный рост и раскинула руки. Божественная Атомная Бомба может взять её, если посмеет. И к чертям радиацию.

– Два… один…

– Пуск!

В первую наносекунду была только точка ослепительно яркого света.

Но она выросла в шар космического огня, как будто в воздухе вспыхнул кусочек солнца. Глаза обожгло даже сквозь тёмные стекла защитной маски. Сэмпл почувствовала, как лучи радиации пронзают её насквозь. Казалось, ещё немного – и её расщепит на молекулы. В сиянии этого нового солнца мышцы стали почти прозрачными, и кости просвечивали насквозь, как будто налитые тусклым красным огнём. Чудовищный солнечный ветер грозил разнести тело Сэмпл на атомы и отбросить её обратно в Большую Двойную Спираль, но Сэмпл было уже не страшно. Все равно фишки лягут, как лягут. Тем более что ей не было больно или хотя бы неприятно. Эта взвихрённая пляска протонов, нейтронов и электронов… никогда в жизни – и в смерти – Сэмпл не испытывала ничего подобного. Это стоило всего, что она пережила раньше и что ей ещё предстоит пережить. Это было как бесконечное благословение, когда ты всем своим существом соприкасаешься с необъятной вселенной.

– О! Нет! Да! О нет! Так не бывает! Не верю! Это непостижимо!

А потом был обжигающий жар. И Сэмпл сбило ударной волной.

Эйми Макферсон тихонько вскрикнула. На секунду её ослепил белый свет. Такого с ней ещё не было – здесь, в Посмертии. Что это? Мигрень? Опухоль мозга? Лопнул сосуд? Но на её совершённых Небесах не может быть ничего такого. И вдруг она поняла: это был копирэффект от Сэмпл. Словно в подтверждение этой догадки, мощный наплыв ощущений захлестнул её всю, так что она согнулась пополам и выдавила тихий стон:

– О го…

Она хотела сказать: «О господи», – но поскольку была сильно обижена на Отца Небесного и вроде как составляла ему оппозицию, то не могла произнести его имя, даже в такой критической ситуации.

Монашки, сопровождавшие Эйми в прогулке по открытой террасе, подбежали к своей предводительнице, все из себя встревоженные. Мультяшные птички испуганно вспорхнули и воздух, а маленький крылатый Пегас нервно заржал. Одна из послушниц хотела было обнять Эйми, чтобы как-то её утешить, но побоялась – из чувства трепетного почтения, граничившего с благоговением.

– Матушка Эйми, вам плохо?

На самом деле ощущения, захватившие Эйми, были даже приятными, но она вовсе не собиралась ставить об этом в известность своих монахинь.

– Нет, мне не плохо… единственное, мне бы очень хотелось узнать, а что сейчас делает моя сестра.

Джим аж подпрыгнул от неожиданности. Встретить Дока Холлидея в этом юрском болоте – уж чего-чего, а такого он не ожидал совершенно, хотя позднее узнал, что Док способен бывать в любом времени и любом месте, когда и где ему хочется, а иногда – в двух или трёх местах одновременно.

– Какого…

Док приложил палец к губам:

– Тише, малыш. А то тебя в доме услышат.

– Какого чёрта ты делаешь в этом болоте? – прошептал Джим.

Док был одет по-походному. Его высокие сапоги были покрыты коркой засохшей грязи, а на длинный дорожный плащ налипли водоросли и тина. На бледном лице – трёхдневная щетина. И судя по мутноватому взгляду, Док мучился вялотекущим кумулятивным похмельем. Он сурово взглянул на Джима:

– Пытаюсь вытащить тебя из дерьма, куда ты едва не вляпался. По неведению.

Джим нахмурился в замешательстве:

– Из какого дерьма? Ты о чём?

– Из того дерьма, в которое ты едва не вляпался, – терпеливо повторил Док и показал на окно, на сцену у камина с участием двух извращенцев. – Парень, которому спину режут, это ты, только старше, правильно?

Джим кивнул:

– По крайней мере он очень похож на меня.

Кажется, Док уже начал терять терпение.

– Это ты. Уж поверь мне на слово.

– Это действительно я или это какой-то другой я?

Док сдвинул шляпу на затылок и кисло взглянул на Джима:

– Умника из себя строишь, мальчик?

– Я просто спросил.

– Это ты. Ты уж как-нибудь с этим смирись.

– А кто эта женщина?

– Это Сэмпл Макферсон.

Джим не смог удержать улыбки.

– Ты хочешь сказать, её инициалы – S и М[40]?

– А ты разве её не знаешь?

– Кажется, нет.

– То есть ты с ней ещё не встречался?

– Я просто не помню. Я вообще мало что помню, но её я бы запомнил. Наверное.

Док на секунду задумался:

– Значит, ты встретишься с ней потом. А может быть, и не встретишься. Твои альтернативные судьбы так перепутаны, что там сам чёрт ногу сломит.

– Так что насчёт того дерьма, куда я чуть не вляпался?

– Я думал, что ты уже кое-что соображаешь. Но похоже, что нет.

– А что я должен сообразить?

– Что это не самая лучшая мысль: встречаться с собой из будущего. В большинстве случаев все это заканчивается плачевно для тех, кто рядом, и очень плачевно для двоих непосредственных участников.

– Иными словами, нам надо отсюда смываться?

– И побыстрее, малыш. Ноги в руки – и бегом.

– В смысле – нот так вот и побежим по болотам? Или может, дематериализуемся? Или что?

Док вздохнул:

– Фантазия у тебя скудная, надо заметить. Мы уплывём на лодке. На моторной лодке. Она у меня спрятана под деревьями.

– Моторная лодка?

– Ну да. А у тебя с этим проблемы? Тебя мутит или что?

Джим покачал головой:

– Просто здесь кругом – вьетконговцы.

Док нахмурился:

– Только не говори мне, что они тебя видят. Они ведь не видят, правда?

– Нет, меня они не видят. Я просто подумал, что, может, они тебя видят.

Взгляд Дока сделался жёстким.

– Ты что, пытаешься меня оскорбить?

Джим поспешил сменить тему. У него было стойкое ощущение, что они с Доком говорят на разных языках, так что он счёл за лучшее придерживаться в разговоре простых и нейтральных тем.

– Так что, идём к твоей лодке?

Док кивнул. Они с Джимом тихонько отошли от окна. Джим хотел оглянуться – последний, прощальный взгляд на странную сцену в доме, – но Док покачал головой:

– Лучше не надо.

– А то что? В соляной столб превращусь?

– Может быть, хуже.

Они осторожно прошли сквозь рощу доисторических деревьев, глядя по сторонам и прислушиваясь на предмет вьетконговцев или ещё кого-то, кто мог помешать их отъезду. Когда они проходили мимо ржавого остова автомобиля, Джим вопросительно посмотрел на Дока:

– Я одного не пойму.

– Чего именно, мой юный друг?

– Зачем тебе всё это надо? Почему ты мне помогаешь?

Похоже, Док удивился.

– Я подумал, что после всего, что ты для меня сделал, я должен, в порядке любезности, что-нибудь сделать и для тебя. Когда один из этих безымянных зверей сказал мне, что ты направился в это Богом забытое место, не зная, что Старый Джим уже там, я подумал, что мне лучше пойти за тобой и проследить, чтобы тебя не покорёжило и не прибило.

Похоже, сегодня у Джима был день откровений.

– После всего, что я для тебя сделал? А что я для тебя сделал?

Док удивлённо приподнял брови, как будто ему до сих пор не верилось, что Джим не знает, о чём речь.

– Если кто-то вытаскивает Дока Холлидея из комнаты, где полно щиплющих ауру селенитов, обычно Док Холлидей не забывает такой услуги.

– Я спас твою задницу от щиплющих ауру селенитов?

Док ухмыльнулся: