Все замолчали. Они не знали, что ответить ему. Да сам Дима не знал, что сказать себе. Солгать, что так и было задумано? Гнить на базе, после проваленного задания, которое пинком подтолкнуло мир к катастрофе? Или может, сказать правду, что сейчас они бесполезный балласт, который только мешает? Дима не знал, что делать. Он надеялся, что как в старые и добрые времена Ульяна сообразит. Сыграет на руку ее экспромт, но пока-что нет, ничего этого не было. Ни соображений, ни экспромта. Она и сама запутывалась в том, что хотела сделать. Не подавала вида, как настоящий командир, но точно не знала, что делать сейчас. Вирхова просто стояла посреди комнаты, положив руки в карманы олимпийки. Тупо глядела на двухцветную зелено-белую казарменную стенку.

Но в мгновение прозрела. К ее глазам вернулся ее обычный, грубоватый и наглый прищур. В ее голове она снова перла в атаку. Как и всегда.

–– Мы сработаем неожиданно. – выдала она, усмехнувшись.

Ее пальцы среди кипы бумаг на столе нащупали пульт от небольшого черно-белого телевизора. Тот висел на стенке около входа, как раз перед столом, за которым сидела вся троица. В мгновение ока, мигнув глазом на исполосованной шрамами половине лица, и чуть расстегнув олимпийку, Вирхова включила этот зеленоватый ящичек с небольшим выгнутым стеклянным экраном. После череды белого шума на нескольких каналах, нашла правительственный, где вместо обычных новостей каждый час, уже вторые сутки, крутили балет. И Дима издевательски хмыкнул. Этот прием телевизионщиков он знал еще с детства. И под аккомпанемент Чайковского из вытянутых динамиков по бокам от экрана, Ульяна продолжила поток своих мыслей:

–– В Москве сейчас явно не очень ладно. Каналы какой-либо связи нарушены, но это, – она указала точно на балерин на экране. – очень явное подтверждение моих слов. Громов может двинуться прямо и в атаку на позиции президента. Он труслив и жалок, но сумеет выбить власть, поскольку стал временным Министром Обороны. Похоже, готов перейти к активным действиям. И действия эти будут точно не мирными.

–– Мы сможем втиснуться в этот клубок. – смекнул ее мысль Груз. – Без особых затрат, шума и пыли. Ты получишь должность при Генштабе, и мы сможем хотя бы попытаться что-то выиграть от этого. Но, президент и тебя не жалует.

–– Ничего, всяко лучше того националиста, которому всучили ядерный дрын. Громов… Старый хрен. – выругавшись, Ульяна бросила пульт обратно в бумаги. – Кто бы еще знал, что он был хорошим другом Грачеву?

–– Лоббизм, что поделать? – спокойно пожал плечами чекист. – Ну, или как говорят сейчас – это просто совпадение.

–– Уверена, что тебя вообще примут там? – вопрошал Среда, вставая со стула. – Ты ведь мертва, если забыла.

–– А с мертвецов и взятки гладки. Меня там «не будет», но я сумею прошептать на ухо президенту пару ходов. В первую очередь наладить экономику. И никакой войны, кроме классовой. Пора заканчивать с этим, ведь хрупкий мир еще есть. Нам нужно в Москву, и как можно скорее. Где Моргана?

Практически не поведя головой, Груз бессловесно показал куда-то в сторону темного угла, что был за телевизором. Там было небольшое пространство, куда можно было попасть, только пройдя за шкафом. Все знали, что там пара тумбочек с постеленным на них матрасом, на которых никак иначе, кроме как в позе креветки, спать было нельзя. Но, если уж слишком приспичило, то уснуть можно было. По-спартански. И видимо в эту ночь Моргана предпочла не идти ко всем остальным в нормальные, пусть и полупустые казармы. Осталась с Грузом. Может, даже помогала в расшифровке некоторых документов. В любом случае, скрыться от лишних глаз она все равно хотела, ведь десантники смотрели на наполовину живую девушку со страхом и опасением. Не было среди них тех, кто спешил хоть как-то, по-солдатски, залить хорошенькую девочку комплиментами. Здесь на нее смотрели даже не как на солдата, а как на какое-то чудо инженерии. Любопытно, но осторожно.

И Дима понимал почему. Он видел блеск ее когтей тогда в Берлине и нечеловеческую мощь тех поршней, что были в ее руке. Девушка рвала плоть так, будто той и не было вовсе. Для нее не было камня, не было бетона. Титан ее руки перетирал в пыль все, с чем соприкасался. Но венцом этому были ее глаза: завораживающего цвета, с переливами. Они были без сомнения добрыми, но все же не настоящими. Это заставляло кровь в жилах несколько похолодеть. Что же прожило это бесконечно хрупкое, но укрепленное металлом тело, и чуткая, сочувствующая душа внутри него…

Зайдя в укромное местечко, Среда увидел, что Моргана спит, сложившись в три погибели, на том самом бутерброде из матраса и нескольких тумбочек. Она накрылась синим советским, с тремя белыми полосками, колючим одеялом. Ее металлическая рука с раскрытой пятерней прикрывала лицо от чуть светившей из-за шкафа лампы, а светлые волосы занимали всю подушку без наволочки. Моргана мертвецки устала, раз решила спать в таких условиях. Осторожно приблизившись, Дима заметил приоткрытую дверцу одной из тумбочек, за которой в пространство оной едва помещались какие-то предметы непонятной формы. Пройдя дальше, Среда в полумраке увидел приоткрытый и распотрошённую чемоданную радиостанцию, переданную незнакомкой в Берлине. Видно, Дениц поковырялась в ней, и вытащила все, что ей было нужно.

–– Моргана? – осторожно спросил Дима. Потянул к ней руку, чтобы разбудить.

Внезапно его схватили мертвецки холодной и дьявольски мощной хваткой. Титановая рука в мгновение ока обвила пальцы вокруг его запястья с часами, разбив циферблат. Среда не сильно ругнулся, подался назад. Пытаясь содрать с запястья эти тиски, что сдавливали кости, схватился за металлические пальцы. Начал было с усилием их отгибать, но они не поддавались. В этот же момент девушка раскрыла свои электронные глаза и посмотрела на мужчину с непониманием. Но не поняла она, похоже, себя.

–– Прости, я…я… – попыталась она, тараторя, но мысли спутались. – Я не знала, что это ты. Мне приснился кошмар, и…

–– Ничего страшного. – спокойно ответил тот, не собираясь ругаться на и без того напуганную девушку. – С кем ни бывает.

–– А жестяную банку сожмет? – поинтересовалась из-за его плеча, все время наблюдавшая за этим Ульяна. – Теперь у тебя всегда пол шестого.

–– Нет, я еще не настолько стар. – помотал головой тот, оглядываясь через плечо.

–– Я про часы. – та указала на разбитый циферблат.

–– Она может сжать кирпич. – поигралась металлическими пальцами Дениц, будто бы изучая их работу. – Эти пальцы должны были выдирать электрические провода из бетонных стен, и кости для них точно не помеха.

Девушка села на одной из тумбочек, которая шатнулась под ее весом, но не сломалась. Почесав висок живой рукой, Моргана подняла голову, как бы вопрошая, для чего же ее разбудили. В этот момент Ульяна шире приоткрыла один из глаз, пытаясь намекнуть девушке на что-то. И та, сообразив это, протянула руку в тумбочку. Достала оттуда странную, на первый взгляд, портупею.

Та состояла из совсем простых частей. Это был ремень, простой солдатский, с латунной бляшкой с серпом и молотом. Ульяна откопала его где-то в каптерке, и притащила сюда. Похвасталась, что в Перестройку еще не все сдали на цветной металл. Подтяжки с блестящими крокодильчиками должны были фиксировать все на теле. А вот дальше начиналось что-то в настоящем духе самоделок из гаражей. Пара коробочек, явно с какой-то электроникой. На каждой было по паре тумблеров, крутилка и небольшой электронный дисплей. Дима уже видел его в том самом распотрошенном чемоданчике, что был неподалеку. Обе эти коробочки соединены между собой проводами в жесткой оплетке из частой пружины, чтобы их ничего не перебило и не перетерло. А ко всему этому добру подходила гарнитура с наушником и микрофоном. Вот теперь было понятно, что это: переносная радиостанция, для внутренней связи внутри отряда. Ульяна заказала у Морганы производство переносимой версии этого чемоданчика, чтобы всегда быть на связи, и не таскаться с этими бандурами по всем местам, где возможно придется находиться. Все это было так кустарно, но настолько эстетично, что не сразу было понятно, что сделано не на заводе. Моргана постаралась на славу. Не даром носила гордое имя инженера.