–– Шерлок бы сейчас нервно закурил. – он стянул с плеч мокрую куртку.
Она усмехнулась, подав к его ногам два черных запыленных тапка. Сообразив, что стоит включить свет и не встречать гостя в впотьмах, та… не протянула руку к выключателю. Свет включился сам, притом переключатель щелкнул. Дима удивился, повернулся на звук, но никого не обнаружил. Может быть, еще один житель квартиры решил попрятаться?
–– Датчик движения сработал. – пояснила девушка, видя взволнованность. – Боюсь, что папы сейчас нет дома, он не сможет помочь… Зато, может, я могу попытаться? Я Моргана, помнишь? Его дочь.
–– Точно! Как же я сразу не догадался?! – улыбнулся ей в ответ Дима, надев тапки на мокрые ноги. – Я ведь помню тебя, мы даже… дружили?
–– Да, вероятно. Мне было шесть, когда рухнула стена и восемь, когда вы переехали. Проходи в комнату, я сейчас сделаю чай и принесу тебе что-нибудь перекусить. – она прихлопнула его по груди, уходя в столовую.
Пройдя до указанного места, Дима потянул руку к переключателю. Еще до того, как его пальцы коснулись прохладного белого пластика кнопки, та щелкнула, и свет включился. Среда не переходил порог, а стоял чуть дальше. Просто протянул руку. Не понимая, как все это должно работать, огляделся. Все это и правда больше походило на кудесничество, потому что он такого раньше точно не видел. Ну, или не замечал. В любом случае, задерживаться в проходе не следовало. Потому мужчина слегка настороженно вошел в помещение.
Оно не было шибко большим и даже не слишком квадратным. Жил Дёниц с дочерью явно не бедно, но Дима не помнил этой квартиры и не мог сравнить с тем, как было во времена ГДР. Одно можно было сказать точно, а скорее даже воскликнуть – царские хоромы! Однако, интересной здесь была далеко не планировка, а то, что было в комнате с небольшим кожаным диваном и столом по середине. Здесь был и еще один стол, на котором что-то дымилось, но не сигарета. Только подойдя, Среда понял, что это была пара паяльников. Один посерьезнее, с большим жалом. Второй, наверняка, для тонких работ, раз рядом с ним на серебристой станине была лупа. Единственное, что не давало покоя – некоторый слой пыли на увеличительном стекле, ей не пользовались, кажется, достаточно давно. А рядом коробочки с запчастями к механизмам и микроэлектронике. Болтики, едва различимые из-за размера винтики, и прочие метизы, оборванные куски кабелей различного сечения, а также части и детали от каких-то приборов. Это больше похоже на мастерскую, чем на комнату для гостей. Девушку явно давно никто не посещал. Как только Дима сел на диван, в воздух с того поднялась пыль.
Но его заинтересовало точно не это. На противоположной стене была целая куча медалей и каких-то грамот, презентов и кубков. Они все были убраны на верхнюю полку, и, скорее навалены на нее, чем просто разложены. Увидеть, за что конкретно они были получены не представлялось возможным. Но вот что можно было увидеть точно – фотографию Морганы в военной форме и с пассатижами в руках. Форма немецкая, но не армейская. Скорее, полицейский спецназ, или что-то близкое к этому.
–– У меня тут небольшой бардак, все-таки гости приходят редко. – девушка поставила на стол тарелку с нарезкой сыра и колбасы, другой рукой подала Диме чашку с черным чаем на блюдце. – Обстановка рабочая, но ведь это не помешает нам попить чего-нибудь? В конце концов, столько лет прошло… Мне кажется, за разговорами будет уж точно не до бардака. Я, кстати, могу и по-русски. – развела руками она, заговорив для Среды по родному. – Если языковой барьер для тебя слишком сильный.
–– Будто и не уезжал. – усмехнулся он, отпив чай. – Это твои медали?
–– Да, большая часть. – держа в руках чашку и блюдце, поправив фиолетовый халат на себе, Моргана присела на диван рядом, подув на кофе. – Штуки три или четыре папиных. Управление, в котором я работала, не скупилось на медали. Да и научный центр при нем тоже. Ну, рассказывай, как жизнь?
–– Э, нет, сперва твоя очередь. Больно мне чай понравился. – отшутился он, отпив еще немного, и глянул на часы. – Что за научный центр? Ты таки вроде тех ботаников, что карандашами в инопланетян тыкают в ужасной фантастике девяностых?
–– Ха-ха, нет, я тыкаю не карандашом. – поддержала она, рассмеявшись и поставив кофе на стол. – Я закончила школу, прошла армейские курсы и работала в Противоминном Центре при контртеррористическом отделе Полиции… Ну, вообще, мы занимались взрывчаткой. – на пальцах попыталась объяснить девушка, почесав пальцем висок. – Я работала сапером, даже успела заработать славу на этом поприще. Но, одновременно с этим, помогала в разработке автоматизированных средств разминирования: роботов, костюмов и прочее. Если коротко – все те штуки, что должны спасать человека от непосредственного перекусывания, обязательно красного… провода. Дело не самое простое, но работала в команде, и было интересно.
–– То есть ты создаешь роботов? – поинтересовался, не понимая, Дима. – Звучит… футуристично.
–– Не совсем. – пожала плечами она. – Я разрабатывала общие механизмы, их совокупную работу. Можно сказать, что я отвечала за конечный этап разработки, за работу непосредственно всего агрегата. – Дениц развела руками на относительно большое расстояние, чтобы стало еще понятнее. – А также пишу программное обеспечение. И вот тут все делаю сама. Для бюро даже получилось разработать, хоть и проблемный, но искусственный интеллект, который проходит обкатку уже пару лет. Кстати, у меня кое-что есть…
Она встала. Запахнув халат и забрав с собой на кухню пустые чашки с блюдцами, вернулась с кусочком пирога, который поставила гостю. А сама из рук показала небольшую фотографию. На ней Моргана жала руку механической конечности на стенде. Девушка была запечатлена счастливой. В тот день ее явно сопровождал успех, но вот Среда услышал грустное всхлипывание и заметил на лице Морганы едва уловимую печальную ухмылку. Его только сейчас посетила мысль о том, что, вообще-то, в рабочее время Моргана сидит дома, и судя по крайне обжитой квартире – практически безвылазно. Как гениальный инженер и программист докатился до такой жизни? Ее уволили? Но почему? Такие фото, как это, не делают с простыми работягами. Она явно была важным звеном в истории с робототехникой. И тут до Димы дошло почему же в углу не было камеры…
–– А почему ты не на работе? – начал он издалека, чтобы не слишком бравировать тем, что раскусил немку. Та убрала фотографию и натянула на правую руку рукав халата.
–– Потому что… – попыталась подобрать слова Дениц, но замешкалась. – Мне… эм…
Было видно, что она ломалась, не хотела говорить, но это терзало изнутри. Думала, с чего начать, чтобы не повергнуть в шок.
–– Мне запрещено работать. Я, пожалуй, единственный человек во всей Германии, которому запрещено работать по решению суда. – пожала плечами она. Отодвинулась от Димы, не смотря на него. – Я… я не знаю с чего начать.
–– С начала. Оттуда, откуда будет легче. Хотя, я не настаиваю.
–– А какой уже смысл скрывать, раз начала? Это очень болезненная, в прямом смысле, история… Мы работали над комплектом ручных протезов, потому как самая распространенная ошибка сапера – дрожащие руки, которые потом превращаются в пыль. Я писала для них программу, они должны были работать напрямую с мозгом, через чип с отдельным интеллектом. Мы разработали все за два года, собрали еще за месяц. Все проверили, и оно прекрасно работало при любых нагрузках… – было видно, что ей очень трудно говорить, но она продолжала. – Но я не успела закончить работу над программой полностью! Меня выдернули на очень сложное разминирование. Это был стадион в Мюнхене, где работало три бригады. Вперед пропустили меня, как рекомендованного специалиста. Я… обезвредила ту бомбу, вынула ее дистанционный взрыватель. Но террорист нажал на свою кнопку!
Она медленно закатила рукав. Среда опустил глаза, но пока ничего особенного не видел. Но как только ткань халата поднялась выше черной кожаной перчатки, Дима увидел чешуйчатый серебристого цвета металл. С удивленным лицом глянул на девушку, которая была расстроена, несколько насупленна. Моргана, видно, свыкалась с мыслью, что ее плоть и кровь частично покинули ее. Ей было больно признавать ошибку. Свою, чужую – неважно. Ошибку, стоившую ей руки.
