Джим, как только оказался внутри таинственного жуткого строения, мглистый воздух которого пронизывают тонкие золотые лучики, кроме пустоты ничего не увидел. По-другому и не могло быть, ведь приводящее в движение адскую начинку колесо уже секунду как бездействовало. Именно поэтому его взгляд в узком коридоре довольствовался только бревенчатыми стенами и потолком, зияющими щелями.

Громкий стук закрывшейся тяжёлой двери, заставил авантюриста вздрогнуть. Он понял, что назад дороги нет. Тяжёлый вздох вырвался из его груди.

Большое колесо только завращалось, как вор увидел такое, отчего ему стало не по себе, а его лоб покрылся испариной. Его глазам предстал целый лес из стремительно появляющихся в разном порядке и с разными интервалами брёвен. Они раз за разом пролетали поперёк коридора, а затем исчезали во тьме. Перед его глазами грозные тени будто отплясывали танец преисподней. Они вылетали то сбоку, то сверху. Смотря на них, не было сомнений в том, что они изувечат любого, кто окажется у них на пути. С шипением они проносились перед глазами авантюриста. Это пугающее действо продолжалось по всему протяжению заточившего его мрачного ада, вызывая головокружение.

– Кости мамонта! – скрипящим от страха голосом заскулил Джим.

Мастер злоключений, замерев с широко открытым от ужаса ртом, смотрел на летающие перед ним массивные деревянные колотушки. Он с трудом понимал, как вообще возможно безболезненно прошмыгнуть с одного конца коридора на другой.

Ловкач попытался представить, как невообразимо надо уворачиваться, пригибаться и одновременно подпрыгивать, чтобы избежать мощных ударов брёвен. Задача явно была невыполнимой, даже взгляду и то было трудно угнаться за ними. Они с такой скоростью носились внутри узкого прохода из нескольких метров ужаса и боли, что зрачки в попытке уследить за ними были близки к тому, чтобы завязаться в тугой узел.

Перед глазами горе-воина от вида грозных деревянных снарядов поплыли тёмные круги. Мрачный наполненный ужасом коридор в дьявольской пляске завертелся перед ним. Ему стало плохо. Но всё же, надо было думать, как преодолеть несколько метров ужаса и хаоса.

Массивные колотушки, обещая много боли, продолжали грозно мельтешить перед латиноамериканцем. Они, то горным обвалом неслись с потолка, а то норовили ужалить справа либо слева. Но главное заранее не было известно, удар будет нанесён на уровне головы или ног, а может и туловища. Это заставило его крепко задуматься ещё и над тем, как в таком неповоротливом и тяжёлом обмундирование, в котором даже трудно пошевелиться, и мало что видно сквозь ограничивающие обзор прорези шлема, можно скакать ланью, да ещё при этом не покалечиться.

Вор после долгих раздумий, понимая, что назад дороги нет – дверь наглухо заблокирована; решился действовать отчаянно. Он собрался идти напролом, надеясь на броню.

– Да будь что будет! – выкрикнул авантюрист, мысленно перекрестился, и сломя голову ринулся вглубь ящика страха. – Друзьями ещё называются! Надели мне ржавую кастрюлю на голову и втолкнули в склеп! Чтобы вас всех дьявол долго зажаривал на шампуре! Чтобы вас мамонты растоптали, а затем на костях станцевали самбу! АААААААААААААААААА!!!

Гарри, только что сменивший у большого деревянного колеса утомившуюся принцессу, не догадываясь об отчаянных планах горе-воина, быстрей завращал его. Уже секунду спустя агрессивное нутро приближённого до реальности тренажёра-имитатора тяжёлой схватки на поле битвы, где смерть одновременно грозит со всех сторон, наполнилось новым импульсом.

Однообразный скрип имитатора, к которому искатели приключений уже успели привыкнуть, неожиданно сменили гулкие отдающиеся металлическим звоном удары. Более того им демонически вторили пронзительные вопли, прерывающиеся благим матом и колоритными испанскими проклятиями.

Крассотка, расслабившись, отдыхающая на траве, услышав оглушительные крики, подпрыгнула. От пронзительных страшных звуков казалось из преисподней, её кровь заледенела. На мгновение ей почудилось, что гудящие раскатами грома ужасные удары обрушиваются на её тело.

Дремлющий рядом дракончик, проснувшись, плотно прижался к девушке. От страха он ей под руки спрятал больно колющуюся шипастую голову.

Техасец, от удивления и шока широко открыв рот, вылезшими из орбит глазами смотрел на тренажёр. До минимума он замедлил вращение приводившего его в действие большого колеса.

– Матерь божья! – всплеснула руками Джина, широко открыв глаза, невольно зажмуренные в тот момент, когда ледяная рука ужаса сковала её.

Но кое-кому страшно кричащему в это время внутри деревянной конструкции, беспрерывно содрогающейся от гудящих металлом звуков, эти секунды показались целой вечностью.

– Гарри, перестань, в конце концов, вращать колесо! – голосом судного дня прокричала флоридка, даже боясь представить, что внутри тренажёра могло случиться с их другом.

Через несколько томительных секунд ловцы апокалипсиса увидели Ловкача, шатаясь вышедшего наружу из нутра деревянного кошмара. На него было больно смотреть. Защищавшие его доспехи превращены в месиво, став сплошной вмятиной огромных размеров. Ещё страшней выглядела его голова. При взгляде на неё сердце обливалось кровью. Внутри тренажёра-имитатора защищавший её шлем после мощного удара разлетелся на мелкие осколки. И теперь она по цветовой гамме мало отличалась от спелого помидора – её густо покрывала кровь, сочащаяся тонкими струйками из многочисленных ран на счастье неглубоких. Но больше всего на голове выделялось левое ухо, посинев, увеличившееся в два раза.

Латиноамериканец неуверенной поступью вышел из нутра зловещего для него ящика страха. Его так качало из стороны в сторону, будто он сейчас находится на палубе плывущего по бушующему морю корабля. Перед тем как бесчувственным телом осесть на землю он лбом натолкнулся на шест с нанизанной на него тыквой, разлетевшейся от удара на сотню кусков.

– Мне кажется, что это зрелище не для слабонервных, – пробасил Бартол, спеша к другу, который растянулся на траве вверх окровавленным лицом. – Но Лауллер, – перевёл он взгляд на девушку, – зачем же, надо было так кричать? Я и так, когда услышал нечто странное происходящее внутри тренажёра, тут же убрал руки от колеса управления. И к тому же, я бы не сказал, что он похож на матерь и тем более божью. Больше всего он сейчас похож на несчастье из коробки. Надеюсь, что хоть кости у него остались целы. Я не раз говорил этому горе-воину, что надо работать головой, в том смысле, что шевелить извилинами мозга, а не использовать её в качестве тарана.

– Я уже умер? – Джим, с трудом приподняв голову, сквозь мутные кровавые круги, повисшие перед глазами, увидел склонившихся над ним друзей.

– Волчьи клыки среди адского пламени, ну, слава богу, жив! – прохрипел Гарри, по инерции продолжая отчаянно тормошить латиноамериканца. – О том, чтобы умереть можешь даже и не мечтать. Выкинь это из головы до тех пор, пока в этом мире, расположенном за гранью времён, мы не победим зло и не спасём Алду и Рафу. А до этого тебе ангельских крылышек не видать так же, как и твоего распухшего уха.

Ловкач, услышав, что что-то не так с его ухом поспешно схватился за него рукой. Тут же он взвыл от пронзившей его острой боли. Одновременно он ощутил, что оно невероятно увеличено и покрыто кровью.

– Трубный рёв мамонта, это вы виноваты! – почёсывая левой рукой огромную шишку, торчащую на макушке, стонал авантюрист. – Мало того, что ухо опухло, ещё и огромная шишка выросла на голове!

Всё существо вора в этот момент пронзили болезненные вспоминания о том, как шишка появилась ещё после первой попытки овладения мечом, когда тот, вонзившись в драконье дерево, затем вернулся назад, ударив его бронзовой рукоятью. А теперь невероятных размеров обильно кровоточащая шишка, в разы увеличившаяся после того, как бревно вдребезги разбило шлем, походила на гребенчатый нарост. Если же внимательней и с фантазией присмотреться к голове горе-воина можно заметить, что её венчает кровавая корона.