‒ Птенчик, как ты уже понимаешь, ‒ вдруг обратился Сазгаус к Мире, ‒ я все еще в числе раненых. Так что свой гамак тебе не уступлю, но ты могла бы занять место одеяла ‒ я не буду против.

Кон вздохнул еще раз, но к этому еще прибавился сильный хлопок ладони по лицу. Он придушит когда-нибудь этого полукровку.

‒ Как ты его терпишь, мазохиста? ‒ фыркнул он в сторону Миры.

‒ У меня есть оружие против него, ‒ шепнула Мира и поднялась. Она с улыбкой подошла к Сазгаусу, намеренно наступила ему на ногу и отскочила, притворно удивляясь. ‒ Ах, прости, Котик, я такая невнимательная! Ложись скорее. Тебе что-нибудь нужно? Может, соль на ранки посыпать или руку пожать?

Конечно, за неделю были заметные улучшения, но пройдет ещё много времени, прежде чем раны Сазгауса затянутся. С должным уходом, который Мира ему обеспечила, это случится быстрее, а до того она бессовестно пользовалась его состоянием, чтобы хоть как-то осадить неуместные шуточки. Что будет делать потом, ей предстояло придумать, а пока она заботливо уложила Саза на гамак. Подоткнула бы одеяло, но немного подумав, все же решила, что и сама не прочь побыть в этой роли. Устроившись под боком Саза, а не на нем все же, она потянулась его поцеловать, наверное, впервые перед Коном. Конечно, они не особо скрывались, но раз уж и так все всё узнали, то больше и нечего стесняться было.

‒ Когда разберемся с Зедом, ‒ тихо произнес Сайман, который за это время успел подойти к Кону, потому что их гамаки висели рядом, ‒ устроим разбор полетов ещё одному мерзавцу, что думаешь?

‒ С большим удовольствием, ‒ рыкнул сквозь зубы Кон и лег на свой, с неприязнью смотря на Саза. Нет, ну неплохой парень, ничего не скажешь! Но если бы не был он убийцей, в чем сам не раз признавался… Да еще и вором… Ну какое будущее ждало с ним Миру? Ужасное! ‒ Эй, Сай, ‒ сонно позвал он жреца, ‒ ты не хотел бы отправиться в Серию? Там много жрецов, ты бы там пригодился.

А между тем Сазгаус был на Миру очень обижен. Вообще-то ему было больно. Очень больно. Он чудом не заорал здесь благим матом, Мира все-таки легкая для него, но не пушинка, когда своим весом надавливала на серьёзные раны. Ну ничего, он ей отомстит, чем любезно поделился:

‒ Когда-нибудь, когда ты допустишь меня к себе, я тебе отомщу за каждую твою выходку, Птенчик. Я заставлю тебя орать от счастья и молить остановиться. Я буду владеть тобой ночами подряд, выпью тебя всю без остатка, а ты мне сделать ничего не сможешь. ‒ Разумеется, он позаботился, чтобы Кон его не услышал.

‒ Пожалуй, меня устроит такое наказание, ‒ шепнула Мира, а сама покраснела до ушей, поэтому спрятала лицо у Саза на груди. Она не Мара ‒ опыта у нее не так много, поэтому было трудно представить, что такого он для нее уготовил. Конечно, он говорил, что страстный любовник, но все мужчины считают себя богами в постели. Его слова ей ещё предстояло проверить. И если он продолжит ей петь такие соблазнительные речи на ухо, то это «когда-нибудь» наступит очень скоро.

Сайман тоже посмотрел на Сазгауса и покачал головой. Сначала с Марой лег, теперь Миру соблазнил… Сай не одобрял, хотя прекрасно понимал, что сердцу не прикажешь. Ему было жаль Миру, потому что он ни капли не верил, что Саз способен кого-то полюбить по-настоящему. А Мира этого заслуживала.

‒ Если мы переживём поход к Грот, то я хотел бы вернуться домой к родителям, в Иль, ‒ ответил Сай на вопрос Кона. Да и с Марой он не готов расстаться навсегда. По крайней мере, сейчас.

Он подошёл к стене, которая разделяла их каюты и положил руку на дерево, будто пытался узнать у него, как там дела у Марвало. Должно быть, ей было очень страшно решиться на такой шаг и остаться на все это время наедине с Зедом. Для него было загадкой, почему она вообще помогла ему, но сделанного не воротишь. Сай мог лишь поддержать ее, как умел, поэтому с той стороны стены выросла небольшая веточка сирени, на которой распустились любимые цветы Мары, несмотря на не сезон.

‒ Так ты, считай, домой едешь? ‒ приподнял голову Кон и усмехнулся. ‒ Ну, тогда ты должен быть рад. Эй, а как насчет навестить твою родню? Ты говорил, что странствовал до Прибрежной деревни. Хотя, странно, что ты до сих пор питаешь теплые чувства к родителям после того, как узнал, что тебя продали богине смерти.

На этих словах Сазгаус невольно навострил уши, накрывая Миру одеялом. Сам-то он, как сказал Кон, к матери теплых чувств не питал. Он был сыном насилия, и его вырастила улица, а не мать. Так что, как только он собрался с духом, немедленно покинул родной остров.

Тем временем Мара, которая, в отличие от ребят за стеной, готовящихся спать, сомкнуть глаз не могла, ощущая кожей тяжелый взгляд Зеда. И даже если он на неё не смотрел, ей казалось, что кожа еще сохраняла неприятные ощущения. Ну как он мог? Говорил, что сделает для неё всё, а сам не мог в шкафу переждать!

Но вот боковым зрением она заметила в стене чуть левее от кровати какое-то шевеление. Сначала подумала, что это жук какой-то, но чем больше росла веточка, тем сильнее росло её любопытство, и она подняла голову.

Увидев заветные цветы, она не могла сдержать улыбки. Знала, чья это работа. Надо же… Она один единственный раз сказала о своих любимых цветах в пылу какой-то ссоры, а ведь Сайман запомнил. Приподнявшись сильнее, чтобы дотянуться до веточки, Мара сорвала её, вернулась в гамак обратно и, прижимая цветы к лицу, поскребла ноготком по стене, как бы говоря, что она получила сообщение, поддержку своего жреца.

Почувствовав скрежет, Сай улыбнулся. Он не мог видеть, как у противоположной стены в руках Зеда сверкнул нож, но так как никаких подозрительных звуков не было, он отошёл. Спокоен он все ещё не был, и вряд ли уснет, но в гамак лег.

‒ Моя мама сильно заболела, когда была беременна мной, ‒ рассказал Сайман Кону. Он с детства знал эту историю, и что обещан Грот, долгое время винил родителей за это и за монастырь, даже родной город покинул. За последние пару лет смертельно соскучился по ним и понял, что уже не злится. Они ведь не со зла это сделали с ним. ‒ Отец ее очень любил и не мог позволить умереть. Тогда к ним пришла жрица и предложила помощь. Я думаю, мама так и не простила отца за это, но благодаря его сделке она выжила, и я появился на свет.

Наверняка у каждого была своя история. Кто-то спасал своих любимых, кто-то себя, но у всех были весомые причины пойти на сделку с богиней смерти. Сайману хотелось верить, что такие, как он, были принесены в жертву не зря. Просить рассказать Кона он не мог, для каждого это личное дело. Если захочет, поделится сам.

‒ Можем остаться у них в Иле, все равно денег на комнату в таверне ни у кого нет, ‒ согласился Сай на встречу с родителями. ‒ Хозяйство у нас небольшое, но место найдется всем. Только некоторым нужно будет объяснить правила поведения, ‒ намекнул он на одного вора.

‒ Эй-эй, ‒ завозмущался тихо Сазгаус. ‒ Я, вообще-то, приличный парень и добрый малый. Но если не хочешь меня принимать в доме ‒ у меня деньги есть на таверну.

‒ Интересно, откуда? ‒ фыркнул Кон. ‒ Мы же все вещи оставили на острове.

‒ Ну, святоша сам сказал ‒ я вор.

Кон мысленно понадеялся, что обворован был не один из моряков. Все-таки этот корабль им жизнь спас. А если не жизнь, то спокойствие на пару дней. Вообще, Кона, в отличие от Саза, не раздевали, и в его кармане сохранилось письмо с деньгами, о чем он и поделился со жрецом:

‒ Мне из дома тоже накануне пришли деньги, так что, если что, мы с девчонками можем переночевать в таверне, а ты с родными встретишься. Уверен, после твоего осознания, тебе будет, о чем поговорить с ними.

‒ Ну, кстати, если Сайман так реагирует на Мару, ‒ влез в разговор Саз, ‒ то, может, стоит её тоже сразу в таверну? Сайман, твои родители не религиозны? А то при виде дьяволицы с открытыми формами сбегут в храм замаливать её душу. Думаю, ей и тебя хватает.

‒ Я думаю, ‒ вдохнул Кон, ‒ внешний вид Мары ‒ это не худшее, что может их задеть в нашей компании. Эй, Саз, а ты каким чертом был продан Грот? Одна из твоих кровей вроде богине хаоса принадлежит, разве нет?