- Милая барышня, что же вы вчера мне об этом не сказали?

   - Побоялась. Вдруг вы все не так поймете и не возьмете меня на работу.

   - А сейчас что изменилось?

   - Это я! Я Кате сказала, что ты хороший и добрый, - влезла в наш разговор девочка. - И что ты ей обязательно поможешь! Да, Саша? Ты же поможешь?

   - Хорошо. Поехали.

  Извозчика мы поймали быстро. Бросая взгляды по сторонам, я изредка косился на девушку.

   "Неяркая, спокойная красота, вот только лицо как гипсовая маска, да и сама вон, как напряжена, натянута, как струна. Что там за жлоб, который ее терроризировал?".

  Извозчика я не отпустил. Постучались. Открыла дверь хозяйка. Лет пятидесяти, с рыхлым, оплывшим лицом. Неприветливо на меня взглянула, потом обратилась к девушке: - Ты свои вещички вроде все забрала. Или что забыла?

   - Я принесла деньги. Верните, пожалуйста, кулон.

   - Давай тридцать рублей.

   - Варвара Степановна, как же так?! Я же у вас двадцать рублей брала!

  Мне уже было понятно, что все закончится криками и слезами, поэтому сразу оборвал начавший разгораться спор:

   - Катя, берите Сашу и ждите меня в пролетке. Я сам поговорю.

   - А ты кто такой? Не желаю... Ох!

  Втолкнув женщину в дом, я сразу закрыл за собой дверь. Разговор вышел несколько болезненным для хозяйки, а поэтому коротким и продуктивным. В результате, я положил на стол два червонца и забрал кулон. Только вышел из калитки и направился к пролетке, как у забора соседнего дома появился мужик. Крепкого телосложения, лет сорока-сорока пяти. Окладистая, подстриженная борода.

   - Я так и думал! - начал он с ходу. - Нэпмана ей захотелось! За трудовой класс идти не пожелала! Ах ты, шалава, подстилка буржуйская!

  Все остальное я бы пропустил мимо ушей, но только не последнюю фразу. Я резко свернул, сделал несколько шагов вперед и оказался перед ним. Мужик оказался не из трусливых, напрягся, но не отступил, а в глазах читалось: ну, давай, сволочь буржуйская, скажи что-нибудь - дам в морду! Вот только говорить я с ним не собирался, а вместо этого, резким и сильным ударом сломал ему нос. Когда тот, со стоном, схватился за разбитое лицо, я схватил его за ворот рубахи, рывком подтянул к себе, после чего сказал очень тихо, чтобы не мои слова не донеслись до пролетки: - Еще хочешь, ты только попроси. Сломаю тебе все, что скажешь.

  Мужик вырвался, отскочил, напружинился, сжал кулаки, но стоило ему наткнуться на мой холодный взгляд, как вдруг отпрянул назад, при этом в его глазах уже плескалась растерянность и страх. Он вдруг понял, что этот человек не просто поломает его, а если надо - убьет и даже глазом при этом не моргнет. С минуту я стоял, пристально глядя на хозяина дома, после чего развернулся и зашагал к пролетке. Сев в пролетку, снова бросил взгляд на несостоявшегося жениха, пытавшегося удержать кровь. Увидев, что я смотрю на него, он быстро перекрестился, сплюнул и развернувшись, пошел в дом.

   - Поехал! - скомандовал я извозчику, бросив искоса взгляд на Катю. Та сидела с растеряно-виноватым выражением лица, явно не зная, что сказать, зато девочка сразу забросала меня вопросами: - Саша, ты разозлился, да? А что он такого сказал? Ты его ударил за то, что он плохие слова сказал?

   - Язык у него слишком длинный, - нейтрально ответил я ей.

   - Саша, а что он такого сказал? - повторила девочка свой вопрос, после чего у Кати мгновенно вспыхнули щеки.

   - Вырастешь - узнаешь. А это передай Кате, - я специально отдал ей медальон, чтобы отвлечь Сашеньку от ненужных вопросов.

   - Ой! Медальон - сердечко! Красивый, а цепочки нет. Катя, а где цепочка?

   - Спасибо вам большое за все! - вдруг неожиданно поблагодарила меня девушка, при этом ее лицо снова залилось румянцем.

   - Куда вы хотели идти есть? - спросил я девушку.

   - Даже не знаю. В любое заведение, которое находится поблизости от нашей квартиры, - девушка замялась, потом открыла сумочку, явно для того, чтобы отдать мне деньги.

   - Даже не доставайте. Не возьму.

   - Почему?

   - Потому что у меня есть деньги, а у вас их нет. Я доходчиво объяснил?

   - Да. Наверно, - неуверенно произнесла девушка, но сумочку закрыла.

   - Саша, ты знаешь? - снова влезла в наш разговор девочка. - А мы с Катей вчера по-французски говорили.

   - Так вы, Катя, языки знаете?

   - Французский и немного английский.

  Разговаривая, мы доехали до кафе, где они вышли, а сам я поехал на вокзал.

  Билеты были, но только на конец следующей недели. Недолго думая, купил нам билеты, немного погулял, потом пообедал, после чего вернулся на квартиру. Власова не было. Он появился ближе к ночи, при этом выглядел довольным жизнью человеком.

   - Как поживает уважаемый Фейсман? - поинтересовался я у него.

   - Не жалуется. Пообещал, что завтра нас сведут с человеком, который сидит на контрабанде, идущей с западной границы.

   - Что, вот так сразу? Не замечал у вас, господин Власов, дара убеждения, если это, конечно, не наган. Впрочем, неважно. Значит, я не зря билеты купил на поезд, на конец следующей недели.

   - Это хорошо. Это просто здорово, - открыто обрадовался Власов. - У нас будет время подготовиться.

   - Подготовиться? Что вы имели в виду? Саквояж с золотом в одну руку, пистолет в другую и шагом марш вперед! Кстати, а чего вы так поздно?

   - Мне как настоящему кавалеру пришлось проводить домой одну даму.

   - После этого, как честному человеку, вам не придется на ней жениться?

  Власов весело рассмеялся, но отвечать почему-то не стал, хотя это было совсем не в его характере.

   - Ладно, перейдем к завтрашней встрече. Вы пойдете один или все же вдвоем?

   - Встречаться с ними буду один, а вы меня подстрахуете, Александр.

   - Нам будет нужен Ерофей.

   - Сейчас пойду и договорюсь.

   - Не поздно?

   - Только не для него.

   Мы оставили Ерофея, в ста метрах от антикварного магазина, но так, чтобы тот находился в прямой видимости, поэтому стоило мне махнуть рукой, как я сразу получал транспорт, затем мы с Власовым разделились, и каждый из нас пошел по своей стороне улицы. Идя неторопливо, прогулочным шагом, я изображал праздного гуляку, бросая взгляды на витрины и провожая глазами красивых женщин. Выглядел я весьма неплохо, если вдруг придется зайти в приличное заведение, но без нэпманской мишуры. За спиной, под пиджаком, у меня находился верный кольт, а боковой карман оттягивал кастет. Власов вооружился браунингом. Идя по противоположной стороне улицы, я видел, как Владимир открыл дверь антикварного магазина и зашел внутрь. Я, тем временем, подошел к газетному киоску, затем придав себе заинтересованный вид, стал пробегать глазами ряды вывешенных газет и журналов, при этом незаметно бросая взгляды вдоль улицы. Ничего особо подозрительного, на первый взгляд, не было - обычный поток горожан, идущий по своим делам: совслужащие с портфелями в руках, домохозяйки с корзинками, группки молодежи, нэпманы. На другой стороне улицы дворник шаркал метлой, подметая улицу. Звонко кричал, стоящий на углу, вихрастый подросток - папиросник с подвешенным на груди лотком: - Папиросы! Табак!

   Купив газету, я подошел к чистильщику обуви, уселся и важно заявил: - До блеска.

  После чего сделал ленивый взгляд по сторонам, развернул газету и стал делать вид, что внимательно читаю. Из всей толпы меня пока заинтересовали только два человека, чье поведение выходило за стандартные рамки. Один из них, его я назвал Курильщиком, дольше обычного задержался около мальчишки, делая вид, что выбирает папиросы, хотя обычно человек курил только свой любимый сорт папирос. Подходил, давал деньги, забирал папиросы и уходил.

   "Я его тоже, похоже, заинтересовал, - отметил я, уловив брошенный на меня цепкий взгляд любителя табака. Второй мужчина, в одежде мастерового, подойдя к дворнику, сейчас о чем-то с ним говорил, при этом не забывал бросать взгляды по сторонам. Внимательно и придирчиво оглядев свои туфли, я поднялся со стула, кинул небрежно чистильщику десять копеек, сложил газету и пошел дальше по улице. В этот момент дверь магазина открылась и на улицу вышел Власов.