- У вас же был опыт. Вы же были женаты, - несколько удивился я его словам.

   - Да. Был. Вот только мы с Лизой поженились за полгода до войны, так что полноценной семейной жизни у меня почти не было. Я тогда только поручика получил. А служба... она и есть служба. Казармы, караулы, маневры. Потом война с германцем, следом гражданская.... Год за границей. А когда вернулся.... Я жив, а их... нет. Кelner! - и он махнул рукой, подзывая официанта.

   - Что угодно господам?

   - Вы водку будете? - спросил меня Власов.

   - На сытый желудок как-то не хочется, - отказался я.

   - Тогда двести грамм водки.... А к ней принесите... бутерброд с черной икрой, - стоило официанту отойти, как Владимир решил объяснить свой неожиданный заказ. - Давно меня так не цепляли воспоминания.

  Я не стал ничего говорить. Воспоминания - личное дело каждого, поэтому если хочется Власову ностальгировать, ради бога. Какое-то время мы сидели молча, вспоминая каждый свое. Мое прошлое в этой жизни укладывалось в несколько месяцев, но самые свежие воспоминания, по большей части, были связаны с Сашенькой. Наверно поэтому на память пришел последний разговор с Николаем Заварзиным, а до этого было трогательное прощание с Александрой, которую теперь везде сопровождала няня и женщина- телохранитель. Когда мы собрались уезжать, нам устроили торжественный ужин, где хозяйкой выступила Сашенька. Было сказано много теплых слов, потом девочку увели спать, а хозяин пригласил нас в свой кабинет. Он в который раз поблагодарил нас за спасение ее внучки, после чего сказал:

   - Я никак не мог предполагать, что мои близкие люди оказались способны на такое низкое и подлое преступление.

   - Ради больших денег люди и не на такое способны, Николай Васильевич, - философски заметил Власов, крутя в пальцах бокал с коньяком.

   - Но вы же не поддались их влиянию.

   - Наверно потому, что мы люди чести, как не смешно это звучит в наше время. Вы мне лучше скажите: нашли ваши детективы секретаря?

   - Нет. Они проследили его путь до Марселя, а там, я полагаю, он сел на пароход. Он у меня больше трех лет работал, умный, исполнительный.... А как оказалось, змею на груди пригрел. Впрочем, что про него говорить, когда родная сестра вон что замыслила.... Как можно решиться невинную душу погубить? Как ей такое в голову могло прийти?

   - Так накажите их по всей строгости закона, - посоветовал Власов.

   - Думал об этом, но не решился. Родная кровь все-таки. Только отослал письмо Елизавете, где написал, что они теперь с сыном для меня чужие люди. К тому Бог ее через вас, Александр, наказал, лишив ее младшего сына.

  И давайте больше не будем говорить о плохом. Поговорим лучше о вас. Как вы знаете, я богатый человек и имею обширные связи. Что я для вас могу сделать?

   - Для меня ничего, - первым ответил я. - Я дал человеку слово, и я его сдержал. На этом все.

   - Хм, - скептически хмыкнул банкир, услышав мои слова. - Сколько вам лет, Александр?

   - Девятнадцать.

   - Это в вас молодость говорит, а она не практична, - банкир покачал головой. - А как вы, Владимир Михайлович? У вас тоже нет пожеланий?

   - Почему нет? Есть. Нам с Александром нужны паспорта.

   - Уругвайский паспорт вам смогут сделать за две недели, а французский или английский придется ждать. Думаю, месяц-полтора.

   - Нам подойдут французские паспорта.

   - Эта просьба не простая, но при этом совершенно для меня необременительная, - сказал банкир, потом минуту подумал, и продолжил. - Думаю, господа, вы не будете возражать, если я к вашим французским паспортам приложу две хорошие квартиры на Елисейских полях.

  Мы с Власовым переглянулись и почти синхронно кивнули, изображая свое согласие.

   - И последнее, господа. Вы понесли определенные траты, и я.... Не возражайте, Александр! Так вот, я собираюсь вам их возместить. Суммы я определю....

   Тут, наши с Владимиром, воспоминания прервал официант, принесший водку и бутерброд с икрой.

   - Точно не будете? - и Власов кивнул в сторону, стоящего на столе, запотевшего графинчика.

   - Нет. Как вы, Владимир?

  Вопрос был странный, но он прекрасно меня понял.

   - Вы знаете, Александр, мне нравится то, что происходит со мной. Но самое интересное, я лишь недавно понял, что перевернул очередную страницу своей жизни и начал жить с чистого листа.

   - Рад за вас. Так как насчет фамильных сокровищ Юсуповых?

  Бывший царский офицер сначала расплылся в довольной улыбке, и уже потом сказал:

   - А я уж подумал, Саша, что вы про них забыли. Значит, едем в Раков?

   - Едем.

   Историческая справка. Летом 1925 года в палатах Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке был случайно обнаружен тайник. Из него извлекли семь сундуков и ящиков, в которых оказались блюда, ковши и кубки XVI века, рукомойники, кувшины, солонки, табакерки, украшенные бриллиантами, хрустальные графины, сервизы, кубки, выполненные знаменитыми мастерами Нюрнберга и Аугсбурга. Три деревянных ящика, обитые железом и обшитые кожей с тиснеными родовыми гербами Юсуповых, содержали бриллианты, крупные изумруды, сапфиры, рубины, частью оправленные в золото и серебро. Среди них было 255 бриллиантовых брошей, 18 диадем, 42 браслета и около 2 кг золотых изделий, являющихся уникальными произведением искусства. Исследования показали, что бриллиантовые и жемчужные колье, цепи из сапфиров, изумрудов и бриллиантов, серьги из рубинов и бриллиантов, диадемы, браслеты, ожерелья, броши были преподнесены Великой княгине Ирине Александровне Романовой в день свадьбы с Феликсом Юсуповым. Здесь же были обнаружены 200 серебряных чарок, блюд, ковшей из серебра (XVI-XIX веков), большая серебряная фигура коня, три громадных лебедя работы XVII века. Эксперты не смогли сохранить хладнокровие: "Многие вещи совершенно исключительного качества. Они не поддаются никакому денежному исчислению". Вес найденных серебряных предметов составил 70 пудов (1120 кг), золотых - 33 фунта (13,5 кг), не считая ювелирных оправ. Золото и серебро передали в Госбанк, уникальные изделия - в московские музеи, главным образом в Оружейную палату Кремля. Конфискованы были и уникальные полотна западноевропейских художников, и собрание семейных портретов, выполненных художниками Лампи, Монье, Гро и Валентином Серовым. В 1919 году, согласно описи, княжеская галерея насчитывала более тысячи картин. Главными ценностями собрания скульптуры Юсуповых были шесть античных мраморов. Жемчужиной коллекции - скульптурой "Амур и Психея" - ныне гордится Эрмитаж. Кроме всего перечисленного, в тайнике нашли подлинную скрипку работы прославленного мастера из Кремоны Антонио Страдивари.