Тайник находился на сожженном хуторе, примыкающем к лесу, в нескольких километрах от окраины Москвы. В арсенале нашелся легкий пулемет, пять винтовок, полтора десятка наганов и пистолетов, гранаты, динамит и полторы тысячи патронов. Обойдя территорию, мы занялись чисткой и проверкой оружия, одновременно обдумывая различные варианты засады. Ерофей не принимал участия в обсуждении засады, занимаясь только оружием, с которым, судя по ловкости обращения, был на "ты".

   Подъездная дорога к бывшему хутору, как и вся окружающая местность, заросла густым кустарником. Он рос даже среди обгорелых развалин, на тех участках земли, что не тронул огонь. У Владимира, как и у меня, оказался большой опыт партизанской войны, поэтому в вариант, предложенный бывшим офицером, я внес одно, но весьма существенное изменение.

   - Вы меня поражаете, Александр. Откуда у вас подобное умение? - спросил он, когда увидел, что я устанавливаю растяжку.

   - Только сейчас придумал, - ответил я, пряча усмешку.

   - Я смотрю, вы мастер на все руки, - при этом он хитро улыбнулся, как бы говоря, ври, парень, дальше.

   "Интересно, чтобы Власов сказал, когда увидел меня в похожей ситуации, но только в той жизни. Там мы тоже готовили ловушку для наших врагов".

   Это случилось в одной африканской стране, где нас, группу наемников, предали те, на кого мы работали. Вырвавшись и потеряв половину парней, мы чудом оторвались и шесть часов пытались оторваться от погони, а когда поняли, что это невозможно, решили поставить на кон все, что у нас оставалось - наши жизни. Или мы, или они. Задачу мы себе поставили такую: выбить всех офицеров в отряде коммандос, тогда у нас появлялся шанс, что враги отстанут. На дороге был поставлен единственный оставшийся у нас фугас. Когда взрыв подкинул первый, идущий в колонне, джип, я нажал на спусковой крючок снайперской винтовки. Первым погиб мастер-сержант Мбогу, ехавший во второй машине. Лейтенант Мгама, в целом неплохой человек, получил пулю в голову, в ту самую секунду, когда только коснулся ногами земли, выпрыгнув из резко затормозившего джипа. Третьей и четвертой целями стали два сержанта, но я их очень плохо знал. Моей последней жертвой стал капитан Морис Лурье, француз. Бывший легионер, ушедший на вольные хлеба. Помимо них, после короткой перестрелки, в густой траве осталось лежать полтора десятка трупов, среди которых были еще два сержанта. Оставшиеся машины развернулись к нам бортами, а за ними заняли позиции коммандос. Два крупнокалиберных пулемета и полевой миномет около получаса крушили джунгли, вызвав дикий ор попугаев и обезьян, а потом колонна стала разворачиваться в обратный путь.

   Дорога, по которой могли двигаться машины с чекистами, доходила только до развилки, оттуда одна тропа вела к лесу, а вторая к хутору. Нашим врагам придется оставить машины здесь, а дальше двигаться пешком.

   Власова, впрочем, как и меня, особенно сильно тревожил допрос: будет ли с чекистами Петр? Глущенко был заинтересован в этом, но насколько у него все это получится, а случись такое, непонятно что нам делать дальше. Наконец, после двух часов томительного ожидания, к нам, с Ерофеем, подбежал возбужденный Владимир, который вызвался наблюдать за дорогой. Я видел, что им сейчас овладел боевой азарт.

   - Приехали. Петр с ними. Легковой автомобиль с тремя чекистами и грузовик с отделением красноармейцев. С ними пулеметчик с легким пулеметом. Вот, еще. Глущенко среди них нет. Грешен, признаюсь вам, Александр, что мне в голову закралась одна плохая мыслишка насчет него, но я все равно предвкушаю прекрасное развлечение. Нам предстоит славная охота на красного зверя.

  Высказавшись, он не стал дожидаться ответа, а отправился на свою позицию, к пулемету. На начальном этапе мало что зависело от нас, поэтому оставалось только ждать и рассчитывать, что наш и их план, если не полностью, но хотя бы частично совпадут. Прошло минут десять, когда на заросшей кустарником тропе появилось трое красноармейцев во главе с командиром отделения, судя по треугольнику в петлице и нашивке на рукаве гимнастерки. Шли они медленно, осторожно отодвигая руками ветки кустов. Неожиданно один из красноармейцев замер, резко вскинул руку вверх и сразу остальные, по его сигналу, настороженно замерли. Боец сделал шаг в сторону, нагнулся и поднял из травы, специально подброшенный мною, винтовочный патрон, который показал остальным разведчикам.

   - Васин. Сообщить, - негромко скомандовал командир отделения, отправляя бойца назад, что сообщить о находке. Стоило мне это увидеть, как я отправился на свою, заранее приготовленную позицию. Все пока шло, как мы задумали. Как только разведчики доложат, что все чисто и людей не наблюдается, сразу должна будет подтянуться основная группа и огневое прикрытие на случай засады. Так оно и получилось. Как только пулеметчик и стрелок заняли свои позиции, красноармейцы вместе с чекистами, осторожно, с оглядкой, подошли к развалинам домов. За отрядом шел Петр под охраной одного из чекистов. На подобный сценарий, мы, в принципе, и рассчитывали, поэтому прямо сейчас охотник превратился в дичь. Власов должен был сейчас зайти к ним в тыл с ручным пулеметом и уничтожить их огневое прикрытие. У нас, с Ерофеем, были свои задачи. Я должен был, как только начнется боевое столкновение, убрать охранника Зворыкина, чтобы дать Петру скрыться. Среди развалин находились две тщательно замаскированные растяжки, а в качестве приманки, рядом с ними лежали деньги, в расчете на человеческое любопытство или жадность. Секунды все никак не хотели складываться в минуты, тянулись, словно были резиновые.

  Вдруг неожиданно раздался крик одного из красноармейцев: - Эй! Тут деньги!

   "Дьявол! Сорвалось! - но не успел я так подумать, как раздался сильный взрыв. В воздух, в разные стороны полетели металлические осколки, комья земли и обломки бревен. В следующее мгновение я вскочил на ноги и нажал на спусковой крючок - охранник Зворыкина рухнул с простреленной головой. Петр, молодец, не растерялся и сразу кинулся в близлежащие кусты. Испуганные красноармейцы и чекисты только успели заметить меня, как заработал пулемет Власова, который одной очередью положил огневое прикрытие, а следом дал короткую очередь над головами растерявшихся красноармейцев. Одновременно с ним выстрелил Ерофей - и командир отделения, хрипя, рухнул с простреленной грудью.

   - Бросай оружие! Лицом в землю! Руки за голову! - скомандовал Власов.

   - Мы сдаемся! Не стреляйте! - раздались крики, и бойцы, бросая оружие, стали опускаться на землю, за исключением одного из чекистов. Тот решил рискнуть и убежать, но получив пулю, рухнул на землю, став последним аргументом в пользу сдачи в плен.

   - Петр, ты где? - закричал снова Власов.

   - Здесь я. Здесь, - вылез из кустов Зворыкин.

   - Бери оружие! - скомандовал ему Власов.

  Теперь, когда мы полностью контролировали ситуацию, можно было приступать к окончательной фазе нашей операции, захватить автомобили.

   Встревоженные взрывом и стрельбой, оба водителя, заняли позицию, спрятавшись за легковой автомобиль. Выставив наганы, они настороженно вглядывались в сторону сгоревшего хутора.

   - Сдавайтесь! - крикнул я, взяв на прицел одного из них.

   - Бежим, Колька! - закричал один из шоферов, но только он успел развернуться, как я нажал на спусковой крючок. Выстрел и дикий вопль водителя почти слились. Увидев, как покатился по траве его раненый товарищ, второй шофер сразу откинул револьвер в сторону и поднял руки.

   - Не стреляйте! Я сдаюсь!

   В живых, из всего отряда, осталось семь человек, из которых трое были ранены. Им оказал первую помощь боец - санинструктор. Всех, кроме чекиста, а им оказался Семен Давиденко, мы загнали в погреб, где раньше хранилось оружие, после чего устроили заместителю начальника отдела допрос. В результате получили подробную картину похищения девочки, а заодно узнали, что история Сашеньки получила продолжение, и теперь о нас с Власовым ищут все: чекисты, милиция и пограничная охрана.