– Какие планы на вечер, мальчики?

– Вика! – окликает её… Руслан. Он стоит у своей машины и бросает взгляд в нашу с Гордеем сторону, после чего досадливо морщится и отворачивается: – Ты со мной или как?

– Погоди, – отмахивается та, цепляясь пальцами за дверцу со стороны водителя. – Ну так что?

Отвечает Антон Ёжиков:

– Вечеринка у Пахана. Хочешь с нами?

– Конечно, хочу!

И тут они все разом начинают зазывать Гордея:

– Хорош обжиматься!

– Погнали!

– Гор, хватай свою девчонку и поехали!

Я смотрю, как машина Руслана срывается с места без его сестры и перевожу взгляд на Гордея, кивая:

– Вечеринка.

– Да, – улыбается он одними губами. – Знаю, что откажешься, но всё равно спрошу. Может, с нами?

– Нет, прости.

– Лиз-з-за! – тянет Вика, сидя уже в машине. На переднем сидении, которое ей, очевидно, с большим удовольствием уступил Антон. – Скорей переодевайся! Мы тебя подождём!

Гордей вновь смотрит на меня умоляюще. Я отрицательно качаю головой и целую его в щёку:

– Хорошего вечера, Гордей.

– Спасибо, малыш, – касается он губами тыльной стороны моей ладони, но руку выпускать из своей не спешит. – У нас… Ты меня простила?

– Простила, – киваю я, не глядя ему в глаза. – Иди, а то сейчас соседи соберутся на их крики.

– Придурки, – смеётся он и коротко касается моих губ своими. – До встречи, малыш.

– Да…

Я наблюдаю, как он спрыгивает с крыльца и быстрым шагом идёт к машине. Ловко заскакивает на заднее сидение к Антону и Олегу и встаёт во весь рост, чтобы помахать мне на прощание рукой. Джип ревёт мотором и срывается с места, а Гор успевает крикнуть:

– Я буду скучать, детка!

Парни насмехаются над ним, усаживая на сидение, балуются. Из джипа доносится их громкий смех. Вика тоже громко хохочет.

Я сажусь на перила, опираясь спиной на столбик, и смотрю туда, где раньше стояла машина Руслана Климова.

Интересно, куда он поехал?

А ещё мне говорили, что они не разлучные с сестрой. Как оказалось, они легко могут обходиться без общества друг друга. Что изменилось?

Я ещё долго сижу на крыльце, пока не начинает смеркаться. Мама пару раз предлагает мне выпить чаю, но я отказываюсь. Её беспокоит то, что папа задерживается на работе. Очевидно, сегодня у него очередная сложная операция. Успел бы вернуться домой до наступления ночи. А мама… Мама всегда переживает за него: как пройдёт операция, как он доберётся до дома. Катя знала, как её подбодрить, выдумывала разные игры…

Я не она.

Я соскакиваю с кресла и иду через дом в гараж. Маму не встречаю. И так даже лучше. Подхватываю свой запылившийся велик и выхожу на улицу. На секунду пугаюсь, что уже слишком темно, но всё же сажусь на велик и еду вперёд.

Проезжаю под свет уличных фонарей мимо домов, пока не оставляю последний из них далеко позади. На шоссе гораздо темней, потому я еду чуть медленней, чем хотелось бы. По пути встречаются проносящиеся на скорости машины – свет их фар освещает мне короткие промежутки дороги. Ветер треплет мои волосы, я ощутимо устаю крутить педали, но скорость не сбавляю. Когда мимо не проезжают машины, я слышу гулкий шум моря. Думаю о том, что нужно будет как-нибудь наведаться на Обрыв. Второе из основных мест сбора молодёжи нашего пригорода. Вид там потрясающий.

Вскоре я добираюсь до промышленной зоны с разного рода фабриками, офисами и высокими бетонными заборами. Здесь так же располагаются несколько дешёвых баров и подобного рода забегаловок. Лучше бы здесь не кататься поздним вечером на велике, но у меня нет выхода. Это последний рубеж перед моей целью, а если объезжать – я потрачу кучу времени.

Впрочем, освещение помогает ехать так быстро, как могу.

Я подъезжаю к последнему переулку, когда вижу машину Руслана Климова, припаркованную у двухэтажного, обветшалого здания. Она красная – легко запоминается и узнаётся. Я удивлённо вскидываю брови и чуть сбрасываю скорость. Осматриваюсь, пытаясь понять, что парень может здесь делать. Откуда-то издалека доносится приглушенная стенами музыка, крики и смех.

Я торможу у машины Руслана, вижу тут же, вдоль дороги, ещё множество припаркованных машин разнообразных марок. Смотрю на здание – оно не отличается ничем примечательным от других таких же в этом районе. Очень интересно.

А затем я слышу то ли хрип, то ли стон…

Первая мысль: нужно делать от сюда ноги, но я смотрю в сторону звука и вижу в переулке между зданий скорчившуюся фигуру. Там кто-то пытается подняться на ноги, но у него ничего не выходит.

Я бросаю велик и спешу на помощь. Мне страшно, да, но пройти мимо я уже не могу.

Сердце, бившееся и так достаточно быстро, увеличивает свой темп, когда я понимаю, кому требуется помощь. Это же Руслан! Сидит спиной к стене, безуспешно пытаясь оттолкнуться рукой от земли.

Я бросаюсь к нему и от ужаса зажимаю ладонями рот – на парне буквально нет живого места. Его лицо в ссадинах и крови, одна нога согнута в колене, кисть руки, покоящейся на ней, тоже в крови, другая нога вытянута, и из рваной раны на ней… сочится всё та же кровь.

Его ударили ножом!

Руслан смотрит на меня, и от его взгляда у меня бегут мурашки – такой он тёмный и наполненный гневом и бессилием. Я даже не уверена, что он меня узнаёт…

Беру себя в руки и осматриваюсь в поисках сподручных средств. Вижу какую-то коробку, кидаюсь к ней, подхватываю, бросаю её у ног Руслана и осторожно касаюсь его плеча:

– Т-тебе нужно лечь, слышишь?

– Что ты задумала? – хрипло спрашивает он. Его рука, сжимающая артерию на бедре, дергается.

– Нужно наложить жгут.

– Умеешь оказывать первую помощь? – пытается он усмехнуться, выходит плохо.

– Мой папа врач, – киваю я, пусть он и не смотрит.

Руслан сползает по стене на землю, я тут же бросаюсь к его ноге и укладываю споту на коробку – выше сердца, всё верно. А теперь жгут… Господи, но из чего мне его сделать?!

Вспоминаю, что не переодевалась после Пляжа и быстро стягиваю с себя майку. Туго скручиваю её и присаживаюсь у бедра Руслана. Руки дрожат, меня в принципе, трясёт, то ли от нервов, то ли от вечерней прохлады, но я хорошенько затягиваю майку и хватаю руку Руслана, чтобы посмотреть время на его часах. Придётся запомнить, потому что записать некуда.

– Зачем тебе время? – выдёргивает Руслан руку.

– Т-тебе нужно в больницу, – говорю я дрожащим голосом. – Г-где твой телефон?

– Никакой "скорой", – пытается он сесть. – Мне нужно домой. На чём ты приехала?

– На… на велике.

– Водить умеешь?

– Но…

– Никакой больницы! – почти рычит он, вновь пытаясь подняться на ноги по стене.

Я бросаюсь к нему, боясь, что он свалится, обхватываю его талию руками, и он вынужденно опирается на меня, обняв одной рукой за плечи. От него пахнет кровью и потом, но мне совсем не противно. Скорее, меня беспокоит то, что температура его тела кажется прохладной…

– Что на счёт вождения? – достаёт он из кармана шорт ключ от своей машины.

– Эм… я пробовала, но…

– Сойдёт. Пошли.

Весь путь, что мы проделываем до машины, Руслан сжимает челюсти и морщится от боли. У меня сердце кровью обливается, а тело – потом. Он ужасно тяжёлый! А ещё я жутко волнуюсь. Что же с ним приключилось? И почему он категорично против больницы?

Руслан отпускает меня, опираясь руками на машину, и я быстро открываю пассажирскую дверцу. Помогаю ему сесть, аккуратно перекидываю раненную ногу через бортик, Руслан выдыхает со стоном, что меня пугает, и я вопросительно вскидываю глаза на него.

– Нормально, – сквозь зубы говорит он. – Садись за руль.

Я выпрямлюсь, закрываю дверцу и смотрю на свой брошенный недалеко велик. Решаю убрать его с дороги. Нет, я не надеюсь найти его потом – район не тот, но… Оставляю его у стены здания и сажусь в машину. Вот теперь паника, которую я успешно сдерживала некоторое время, начинает подкатывать к горлу, словно меня сейчас стошнит.