По названию я поняла, что отопления в моих новых апартаментах нет и не будет.

– Ваше величество! – дернулся бородатый, догоняя удаляющегося короля. – Послушайте! Может, не надо в ледяную тюрьму. Вы посмотрите, как она ладит с ребенком… Если она хочет остаться с малышом, то почему бы не сделать ее… няней! И у вас забот меньше. И…

 Бородатый замялся, пока я смотрела на профиль его величества.

– Хорошо,– взмахнул плащом его величество. – Только если с наследником что-то случится, я на ленточки ее порву.

Ага, и заплету в косички! Вот так новости!

– Пойдем, пойдем! – спешно засуетились маги, вытаскивая меня вместе с наследником из зала.

– Вы на что меня подписали? – ужасалась я, поочередно пытаясь найти взглядом бесстыжие глаза. – Какая няня?!

– Пока еще живая, – очень убедительно  ответили мне, увлекая меня в недра замка. Подальше от глаз его величества.

– А что такое ледяная тюрьма? – спросила я, пытаясь получить начальное юридическое образование.

– Это лабиринты изо льда. Туда отправляют узников. Они там благополучно замерзают, – пояснил бородатый, зевая.

Я передумала идти на местного юриста, специалиста по криминальному кодексу.

– У нас здесь все не так плохо! – подбодрили меня, все еще раздумывающую над перспективами замерзнуть насмерть.

Судя по размерам коридора здесь смело можно было кататься на мамонте. Проносясь с диким воплем туда-сюда. Возможно, архитекторы так и задумывали. Но мамонты узнали, что на них собираются кататься по коридорам. И тихо вымерли. А коридоры остались.

Так что теперь коридоры скучны, готичны и украшены однообразным узором. Изредка попадались подсвечники,  островками света пытаясь снизить уровень преступности.

Здесь можно было петь как в туалете. Или на худой конец в опере. Каждый шаг уносило эхо превращая в марш целой армии. Если здесь и есть мыши, то бегают они, как стадо бизонов.

– Этому замку уже много тысяч лет, – заметил коврик с бородой. А я все стеснялась спросить его имя. Обычно я предпочитаю не узнавать имена людей, которых вижу  в первый и последний раз.  А тут, видимо, придется знакомиться.

– Его строили великаны, – вздохнул коврик без бороды. Только сейчас я заметила, что у них одинаковые глаза. Желтые. Из чего поняла, что они родственники.

– А потом их всех уничтожили, а замок остался, – продолжали мне экскурсию.

Я остановилась возле окна, видя снежные равнины. Титикака на руках зевнул. Я заметила, что нет в нем ничего сентиментального. И его любовь к природе проявилась только один раз, когда он уронил мою драцену и сожрал половину. Я помню этот задумчивый взгляд в пустоту, когда драцена возвращалась обратно, чтобы тут же переехать в мусорный пакет.

По застекленным окнам ползла изморозь, но в замке было тепло.

У меня в голове до сих пор не укладывались ни тигролюди, ни великаны.

– А он тоже может обернуться… эм… человеком. Раз его величество назвал его племянником? – спросила я, сопоставляя факты. Выводы уже просились наружу в грубой, нецензурной форме.

– Изначально он зверь. А потом, со временем он учится принимать облик человека, – заметил бородач, сворачивая за угол.  За углом было темно. – Его величество тоже не совсем человек. Это зверь, принявший облик человека.

– Не могу поверить, – вздохнула я, глядя на Титикаку. – Хорошо, что вы люди… С вами хоть поговорить нормально можно! А не с тем припадочным узурпатором…

– Ты потише, – встрепенулся бородатый, прижимая палец к губам.  – Зря ты так о его величестве. Его брат был хорошим королем. При нем тут было вольготно! Правда, порядка не было совсем. И казну разбазаривал направо и налево. И титулы жаловал, и золотом осыпал. И народу золото с балкона кидал. Всякое было. Вот народ его и любил! И придворные любили. Говори, что хочешь, делай, что хочешь. Налоги можно не платить!

– Когда мы пришли сюда, в казне ничего не осталось! – перебил его безбородый.  – Пусто!

– Зато теперь! – гордо усмехнулся бородатый. – Не любят люди, когда их к порядку призывают. Вот и бунтуют! Когда принц исчез, у нас тут мятеж подавлять пришлось! Люди восстали! Кричат: «Дядя заточил принца в темницу!». Освобождать пришли.

– А как он очутился в нашем мире? – спросила я, гладя непоседливую Титикаку.

– Все просто. Была церемония имянаречения. Обязательная для принца.  И старый чародей перепутал заклинания, – усмехнулся бородач.

– Ему просто открыли не на той странице книгу, – добавил безбородый. – И прямо посреди церемонии принц исчезает! Что тут было! Долго искали…

– Принца? – спросила я, все еще не веря, что держу на руках маленького принца.

– Старого чародея. Принца нашли. А чародея до сих пор найти не можем. Только его величество загадочно улыбается. Говорит, что спрятал его в надежном месте, – заметил бородатый.

– Ой, – перепугалась я, прижав к себе большого котенка.

Огонек слетел с пальцев бородатого  и повел меня по винтовой лестнице вверх. Я шла впереди, а «коврики» топали сзади.

– Мы почти дома, Тити, – прошептала я в пушистое ухо.  «Сироти-и-инушка!», – ревела душа, обнимая малыша.

– Ты не заметил? – спросил позади меня тихий голос. Мне показалось, что разговор не предназначался для моих ушей. – Ты заметил, как он легко согласился?

– Заметил, -донесся до меня тихий ответ. – Как думаешь? Это то, что я думаю?

– Меня это смутило еще в том мире, – заметил озадаченный голос. – Думал, что все! Конец! Но нет… А потом в зале…

– Бедная девочка, – вздохнули мне вслед. – Будем надеяться, что это не то, о чем мы подумали.

– Вы о чем? – обернулась я, решив не церемониться, когда речь идет о моей судьбе.

– Да так, о своем! Удивляемся, почему его величество оказался к тебе столь великодушен, – заметил бородатый. – Обычно за ним такого не замечено!

– Ой! – столкнулась я с огромной дверью.  – Ты живой? Тити?

На меня смотрели выразительные голубые глаза. Они скосились на мои волосы и решили, меня слегка постричь.

Я ожидала увидеть камеру с решетками и цементным полом. Но вместо нее я увидела очень странную комнату. Все острые углы были замотаны и обшиты пушистым мехом. Даже стулья укутали в меховые шубы.

– Это что за … – опешила я, пытаясь понять, почему комната напоминает распродажу шуб.

– Его величество потребовал, чтобы комната принца была безопасной! – заметил бородатый.  – Если что – зови! А пока что обживайся!

В такой огромной комнате  на полу лежала жеваная игрушка. Меховой кролик. Титикака тут же слез с рук и бросился к кролику, заставив меня выдохнуть от умиления. На стене висели портреты. Только лиц у них не было. Вместо лиц были росчерки когтей. Но по одежде было понятно, что это мужчина и женщина.

– Ку-ку! – позвала я в огромный камин. Я погладила пушистый стул, пробежалась пальцами по столешнице стола и подняла голову на потолок. Огромная люстра – сосульки висела аккурат над кроватью.

Внезапно дверь открылась. А в комнату вошел бородатый.

– Слушай внимательно, – прошептал он, осматриваясь по сторонам. Титикака терзал зайца. – Есть несколько вещей, которые тебе нужно знать! Его величество не любит, когда к нему прикасаются. Прямо терпеть не может. За это можно поплатиться головой.

– Отрубит? – удивилась я.

– Откусит, – мрачно ответили мне, зажигая камин. Очень кстати! А то здесь как-то прохладно.

– Вы за кого меня держите?– уперла я руки в боки.  – Вы что? Думаете я сплю и вижу, как отловить в коридоре его величество, с целью погладить? С какой кстати я должна его гладить?

– Ну, мало ли, – заметил бородатый. – И второе. Если что, не пугайся, хорошо?

– Чего не пугаться? – испугалась я.

– Просто не пугайся, – заметил бородатый и ушел.

Я заглянула во вторую комнату, обнаруживая удобства. Кстати, я бы приняла ванну! О, а тут даже полотенца есть! И вода горячая! Даже пар идет! Ничего себе!