Джессика забилась в угол лаборатории. Нелепо размахивала скальпелем. Пэксу нравились тонкие запястья хирурга. В свободное время она навешивала на руки множество браслетов, позвякивала при ходьбе. Пэксу представлялся этот звон при более ритмичных движениях. Признаться в фантазиях он не мог, на Земле Джесс ждал жених. Сэм лакал кровь из распотрошенного живота. Пэкс ревел в голос.

На другом экране Джаспер вломился в комнату Финна, тот спал сном младенцам. Над спящим Финном хоть в барабаны бей, хоть из пушек пали, но сирена всё же докричалась. Он отбивался от Джаспера, требовал объяснений. Сэм и Гарт выбили дверь и барьеры, возведённые инженером. Форд Младший просил погрузить погибших в криокапсулы и привезти на Землю. Все отмахнулись.

– Прости, Младший! – причитал Пэкс, закрывая глаза. Джаспера разорвали на части.

Финн смотрел прямо в глазок камеры, пока двое монстров грызли его.

– Пэкс, – в перепонке внутреннего динамка раздалось шипение, – открой! Пэкс, сволочь, впусти меня!

Это Чэйз, астрофизик. Заносчивый умник, первым шагнувший на поверхность Энцелада. Он решил утопить трупы Сэма и Гарта, он командовал «похоронами». Чэйз колотил по стальной двери. Пэкс мотал головой. «Я не выдам себя. Ни звука, ни шороха. Они не заметят».

Пэкс забыл, что когда-нибудь проголодается. Раньше, гораздо раньше, чем ожившие мертвецы покинут базу. Не подумал, что они вовсе не уйдут. Даже, если наблюдательная рубка не поддастся, они будут слоняться у дверей, притягиваемые запахами живой плоти. Гарт особенно пугал. Он сжимал в выгнутой руке ногу Финна, отрывал большие куски. Бежал впереди, сворачивал в лабиринте коридоров безошибочно. Приближался к рубке.

– Пэкс, будь ты проклят! Впусти! Они сожрут меня!

Чэйз выкрикивал «впусти» и «трус» по инерции, тише и тише. Гарт добрался до цели. Сэм присоединился. Кровь брызнула на стены. Пэкс слышал чавканье и кряхтение. И странный гул, исходивший из глоток жующих.

В Пэксе что-то надломилось. Он нажал кнопку открытия шлюзов, выскочил из рубки, побежал. Сэм и Гарт слишком увлеклись содержимым желудка Чэйза. Сэм поднял мутный взгляд на пробежавшего мимо человека. Успеют за ним, догонят. Ароматный след щекотал вздувшиеся ноздри, они найдут добычу где угодно на планете. Энцелад подскажет, пробурчит всплесками гейзеров направление. Каждая капля, напитавшая мертвую кровь, почувствует этот запах. Как сигнал промчится по нейронам: человек не уйдёт.

Восставшие из термальных глубин исследователи трансформировались по мере насыщения. Легче открывались челюсти, пробились новые зубы, острые, загнутые. Вытянулись пальцы, ногти растворились ещё в источнике. Колени гнулись в любую сторону. Глаза постепенно меняли цвет. Белесая муть темнела, поглощала белок, бельма превращались в чёрные безразличные провалы. Они переглядывались, гул нарастал. Голод утих ненадолго.

Пэкс мчался по скользкой поверхности рытвины. Жизнь покидала его. Он выскочил наружу без скафандра. Воздух вышел из легких вперемешку с кровью.

Человек упал, царапая грудь ногтями. Мысли смешались в клубок. Красной нитью билась только одна: «Лучше уж так…» Посиневшего Пэкса сбросили в горячие воды.

Энцелад пожирал очередного мертвеца. Выщелачивал клетки земного организма, насыщал жизнью, долгое время спавшей в источниках. Она проникала в ядро, запускала митохондрии, перестраивала синтез белка в рибосомах. Кровяные тельца видоизменялись. Вздрагивали, разгонялись.

Пэкс открыл глаза на седьмой день. Выполз из гейзера после мощного выброса воды.

Сэм и Гарт лежали недалеко, спали. Отсутствие пищи погружало в сон. Пэкс лёг рядом. Смена прилетела через месяц. Спешно погрузила уцелевшие тела, покрывшиеся тонким слоем льда, в криокапсулы.⠀

До Земли долетело послание Пэкса. Он набирал в спешке, пока доедали астрофизика.

«Мы утопили их, они вернулись. Сожрали всех, кроме меня. Спасите!»

По данным сканера найденные члены первой группы были мертвы, при этом сердца слабо бились, перегоняя по артериям и венам горячую субстанцию.

На Земле несчастных ученых ждали ученые счастливые. Предвкушавшие открытия.

Наперебой требовали предоставить образцы медицинские институты и секретные военные организации. Одним нужна панацея от болезней и секрет бессмертия, другим оружие в виде невероятно сильных, неуязвимых солдат. Одним Сэма, другим Гарта, третьим, кто готов выплатить миллиарды и обеспечить дальнейшее исследования спутников Сатурна, Пэкса.

Пока шаттл летел к Земле, старший инженер читал личный дневник коллеги – Джаспера Форда Младшего. Плевался на причитания и нытьё автора. Последние страницы стёр. Дневник распорядились вернуть родным Джаспера, эти страницы смутили бы эмоциональное семейство.

***

Энцелад блистал за кольцами Сатурна яркой звездой. Отливала серебром заброшенная исследовательская база. Геотермальные источники вскидывали брызги к бескрайности космоса. Вода ждала возможности породить жизнь.

Земляне не могли больше снабдить её вкусным сырьем, им не хватало времени и людей. Людей особенно.

Когда Пэкс вырвался из лаборатории, он захлебнулся головокружительным ароматом плоти. Обновлённые клетки требовали пищи. И распространения жизни на благодатной земле.⠀

Никто не мог понять причину. Они просто теряли сознание и больше не приходили в себя. Погружались в кому. Обследования не выявляли какие-либо нарушения систем жизнеобеспечения организма. Здоровые, крепкие, один за другим наши ребята закрывали глаза и засыпали.

Эндрю заснул первым. С куском поливитаминного крекера во рту. Просто рухнул лицом вниз на шахматную доску. Затем Джилл. Она осматривала защитную сферу, проверяла нет ли повреждений, сколов, отслоек, из-за которых Центр растеряет заветный кислород. Её втащили через верхний клапан, спящую в скафандре. Алекс и Мишель отключились одновременно. Не встали с коек в своём отсеке. Сперва решили, что перебрали на вечеринке в честь первого года колонизации Марса, но они не явились, ни к обеду, ни к ужину. Так и остались лежать, прижавшись друг к другу. Врачи не сумели расцепить скованные руки. Врачи вообще недоумевали. Они проводили обследование за обследованием. Аппараты все как один диагностировали сон. Медленную стадию. Ещё большее недоумение вызывали улыбки на лицах каждого уснувшего. Паркер, Даниэла, Филлипс, Джеймс, список пополняли всё новые имена. Из пятидесяти первых колористов к концу первого года бодрствовали тридцать пять. В том числе и я.

Моя активность казалась беспредельной. Меня, ведущего специалиста по рециклингу, направили в Центр Распределения Колонистов, чтобы я с самых первых шагов человека по Красной планете помог избежать экологического коллапса, потрясшего Землю. Решению экологических проблем первопроходцы предавали большое значение, ведь это ключ к устойчивому развитию зарождающейся цивилизации. Поэтому я таскался вместе с инженерами и проектировщиками умной среды от Центра к строящемуся Первому Приюту – городу, что должен принять основной поток переселенцев ровно через три года.

Меня мало занимали проблемы со здоровьем остальных, я смотрел вперёд, на возвышающиеся купола огромных сфер. Умные роботы возводили белоснежные здания, прозрачные переходы, устанавливали зеленые насаждения пальм или берёз в зависимости от сектора расселения. Именно там я впервые услышал её.

Вкрадчивый нежный голос, внезапно разогнавший шуршание связи в наушнике.

– Тони, – скорее выдох, чем имя.

Удивление, отрицание, принятие. Вместе мы прошли все стадии. Она сопровождала меня, неотступно, не теряя веры. Я кричал, рвал волосы, проклиная «эффект третьей четверти», что развивается у половины астронавтов и колонистов, вынужденных находиться в замкнутом пространстве при однообразии суток более, чем 520 дней. Меня не могла добить цикличность. Мой разум справится с этим, доказывал я себе. А голос не стихал.