И ведь не поспоришь. Впрочем, я и не собиралась. Как и отказываться от приглашения. Очень кстати вспомнился Сонечкин дневник с жалобой на женщину, что на вечере у неких Корниловых докучала девушке неведомой «оглаской». Усталость усталостью, но вдруг она посетит и этот прием?

Ехать страсть как не хочется, но поиска правды без жертв не бывает.

— Уговорили, тетушка. Готова смиренно принять свою долю, — изобразила я шутливый поклон.

Старушка махнула рукой и рассмеялась.

— Скажешь тоже. Беги, одевайся. Глаша подготовила твое лучшее платье.

Платье и вправду было роскошным. Даже чересчур.

В тканях я не сильно разбиралась, но она радовала глаз, как текстурой, так и насыщенным голубым цветом. Широкая юбка в ниспадающих складках. Квадратный вырез. Пышные рукава, дополненные длинными белыми перчатками.

В таком виде не то, что на прием к генералу, на королевский бал идти не стыдно. И столкнувшись с тетушкой в гостиной, куда я зашла, закончив с приготовлениями, в очередной раз в этом убедилась.

— Сонечка, девочка моя, ты выглядишь божественно, — заломив руки, воскликнула Инесса Ивановна, и принялась водить вокруг меня хоровод. — Все гости немедленно попадают к твоим ногам.

— Надеюсь, горничная Марьи Саввишны успела помыть полы, — неуклюже пошутила я, чувствуя себя не в своей тарелке.

За всю жизнь, я посетила всего одно пышное мероприятие, посвященное зачислению в университет. Из одежды на мне был одобренный покойным дедом невзрачный брючный костюм. От приглашения на танец, поступившего от худенького, остроносого первокурсника, ввиду отсутствия соответствующих навыков, пришлось скромно отказаться. Заветренная еда тоже не внушала доверия. А потому ничего удивительного, что домой я вернулась уже через час.

Но если тогда я намеревалась хоть как-то развлечься, сегодня мои мысли были заняты одним лишь делом — найти женщину из дневника Сони и устроить ей обстоятельный допрос.

— Вот память девичья. Все на свете позабыла, — хлопнула себя по лбу тетушка и бросилась из комнаты. А когда вернулась, тащила в руках знакомый букет. — Сергей Данилович с утреца пожаловал, надеялся тебя застать. Розы от самого Вильмонта принес.

— Вильмонта? — переспросила я, нехотя передавая возникшей за спиной Глаше, полученные от тетушки цветы.

Розы пахли одуряюще. Зимней свежестью, зеленью и, собственно, розами. Вызывая неодолимое желание зарыться в них головой.

— Цветочный магазин Еремея Гавриловича Вильмонта гремит на весь Китеж. Нужен свадебный букет или цветы для иной угодной цели — все бегут туда. Цены там, несомненно, кусаются, но ежели молодой человек расщедрился, считай, намерения его благородны и серьезны.

Наклонившись к моему уху, Инесса Ивановна озвучила среднюю сумму, и я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Она действительно впечатляла. И пусть Бабишев не являлся мужчиной моей мечты, на долю секунды я об этом пожалела. Не жаден. И вкус имел преотличный. Кому-то с ним очень повезет.

Попросив Глашу поставить букет в моей комнате, я дождалась, когда тетушка оденется и поспешила с ней на улицу. Пролетку поймали быстро, сговорившись с извозчиком на двугривенный. Устроились, укрывшись одной на двоих меховой накидкой. И тронулись в путь.

Поздний вечер опустился на улицы, освещенные неярким светом молодой луны и ярким — газовых фонарей. Морозный ветер холодил лицо. Редкие прохожие торопились по делам. Слышалось крики веселящейся детворы. Рядом с трактирами, коих в Китеже было — как клопов в кровати у плохой хозяйки, крутилась кабацкая голь.

Жизнь била ключом. И успев окунуться в нее с головой, я вдруг поняла, что влюбилась в этот небольшой и неспокойный город.

Молчание тетушки длилось не больше пяти минут. Правда все это время она одним своим видом выказывала такое явное нетерпение, словно генерал Матюшкин обещал исполнить для нее приватный танец в одном исподнем.

Ну и в конце концов не выдержала.

— Сонечка, милая, а что твой знамец, господин пристав, намеревается к нам снова заглянуть?

Неожиданный вопрос, застал меня врасплох. И ответ не сразу пришел в голову.

— Кхм, — прочистила я горло. — Гордей Назарович мужчина занятой. Сомневаюсь, что у него достаточно времени…

— Ах, да, это ваше деликатное дело, — вздохнула Инесса Ивановна.

— Мы все еще ищем преступника, — кивнула я.

Тетушка обеспокоенно нахмурилась, поджала губы.

— Прошу тебя, девочка моя, будь осторожна. Все же, не женское это занятие, душегубов ловить, — покачала она головой. — Тут сила мужская нужна.

— Не скажите, — возразила я. — Сила нужна при аресте. А до него не мешало бы выяснить, чьих рук это дело и как именно все произошло.

— Так это же проще простого, — отмахнулась Инесса Ивановна. — Я прежде детективными рассказами, что печатали в газетах, зачитывалась. Там все легко объяснялось. Ежели нож аль палку использовали — ищите мужчину. Женщины хитрее, чаще на яд полагаются.

Пришла моя очередь отмахиваться от ее слов.

— Тетушка, не ведитесь на заезженные клише, с реальной жизнью они имеют мало общего. Яд — это сильное и эффективное оружие, которым не побрезгуют воспользоваться и сильнейшие из мужчин. А за нож может схватиться даже самая слабая из женщин. Для криминалиста важны лишь конкретные факты — место, время, мотивы, свидетели, улики. Только связав все это воедино, можно найти настоящего преступника.

Я начала зачитывать пожилой женщине одну из прослушанных в университете лекций, и даже не заметила, как медленно, но верно начало вытягиваться от удивления ее лицо. Благо дом генерала находился не далеко. И прежде, чем я приступила к конкретным примерам, извозчик, зычным криком, остановил лошадей.

Дом генерала Матюшкина стоял в стороне от соседних, и своим видом напоминал сказочный терем. Трехэтажный. Островерхая крыша с крутыми скатами, узкие окна с резными ставнями, крытые переходы.

Два внушительных бородача в ливреях охраняли парадный вход, венчанный красным крыльцом, у которого толпилась очередь из пролеток. В воздухе стоял гул голосов, шум, вызванный беспрерывным движением гостей.

Дамы в шикарных нарядах, кавалеры в цилиндрах и фраках. Я словно прибыла на бал-маскарад, темой которого заявлена мода прошлого столетия.

Стоило нам с Инессой Ивановной избавиться от верхней одежды, как нас тут же взяла в оборот солидная матрона. В пышном желтом платье, с объемным седым пучком на голове. Пылко обняв сначала тетушку, затем меня, она сообщила что «несказанно рада видеть» и, без всякого представления, повела в танцевальный зал.

— Марья Саввишна, — одними губами прошептала Инесса Ивановна, прежде чем взять меня под руку. — Она еще не знает о твоей амнéзии, девочка моя, но я всенепременно извещу.

Было бы неплохо. И не только ее одну. А то неудобно как-то. Стоит повернуть голову, всюду улыбки, слова приветствия, будто доброй знакомой. Не ровен час, остановят поболтать, а я даже имен не знаю.

Подав знак официанту, хозяйка вечера дождалась, когда он подойдет к нам с тремя бокалами игристого. И только затем начала беседу.

— Инесса Ивановна, вы не представляете как я устала, — зачастила она, обмахивая себя рукой. — Пришлось лично выписать сотню приглашений… В дворянское собрание, в благотворительное общество поддержки искусства, в охотничий клуб Михаила Афанасьевича…

Тетушка одарила ее милой улыбкой.

— Марья Саввишна, голубушка, я более чем уверена, о вашем приеме напишут все газеты. А о чем не напишут, разнесет молва.

— Вашими бы устами, Инессушка… — всплеснув руками, она перевела на меня умилительный взгляд. — Сонечка, наслышана о твоей помолвке с графом Бабишевым. Сереженьку я уже поздравила. Прошу и ты прими мои самые сердечные поздравления.

— Благодарю, — кивнула я, спрятав взгляд за стеклянным фужером.

Черт, как-то не подумала я, что Сергей со своим семейством может быть среди приглашенных. И разминуться вряд ли удастся. Зал один. Все у всех на виду.

А Мария Саввишна, меж тем, продолжала: