Кстати, этим летом произошло ещё одно событие, которое произвело на меня незабываемое впечатление – выпускной институток. Как мы их провожали!!!

За нашими девушками, нарядными, с высокими причёсками, прибыли экипажи из дворца Правящего дракона и увезли всех красавиц на самый первый бал в их жизни.

Обратно вернулись не все. Младшие воспитанницы, вообще-то, никак не могли узнать такие новости, а вот, мы, двое несчастных балетных, которых оставили сидеть в растяжке, подслушали разговор Майи Рудольфовны и моей новой классной дамы, Азалии Львовны.

– Уж бедная Машенька и в ноги ему падала, колени обнимала, умоляла не губить её заветную мечту стать балериной.

– Бедняжка… Такая способная…

– После она и Правителю кланялась, про своё огромное желание посвятить жизнь танцу и работать в театре рассказывала.

– И не послушал?

– Нет, конечно. Что им до её желаний и мечтаний! Увели девочку из тронного зала. Почти утащили под руки в её новые покои содержанки Наследного Принца.

– Теперь ей только и остаётся надеяться, что он быстро ею наиграется и отпустит с миром. Тогда, возможно, ещё сможет вернуться к танцам.

– Да… И ещё, молиться, чтобы Боги от беременности уберегли.

– Человеческие женщины от драконов редко беременеют.

– Зато из тех, кто забеременел – ещё ни одна не выжила.

– Да знаю, знаю. Дети тоже, кстати, чаще мёртвыми, или больными рождаются, долго не живут. Говорят, потому, что у отца и матери кровь разная…

– Вряд ли после принца наша Машенька сможет балериной остаться. Замуж девку выдадут и всё. За бывшими содержанками драконов очередь из солидных женихов. Наши институтки покорные жёны и приданное принцы хорошее дают.

– Ладно, не будем грустить, не так уж всё и плохо. Переплачет и успокоится. А жаль, талант у девочки. Не было у меня ученицы лучше неё, – вздохнула Майя Рудольфовна и охнула, прикрыв рот ладонью. Она только сейчас вспомнила, что оставила нас с Ольгой сидеть на шпагате.

А я почему-то вспомнила тот разговор в кабинете директрисы о моём переводе сразу в четвёртый класс и сердце кольнуло нехорошим предчувствием.

В течение двух месяцев отец пытался противостоять моей одержимости Яблонькой, но вынужден был признать своё поражение. Не только он, но и мать, и братья, и даже Лола, были обеспокоены и не понимали, что со мной происходит.

Я потребовал доставить её в наш дворец сразу, едва очнулся в собственной постели и понял, что нахожусь в своих личных покоях. У моей постели дежурила вся семья.

– И тебя не волнует, что ты сегодня едва не сжёг семерых маленьких девочек. От твоего спонтанного выброса они чудом спаслись. Ты даже не спросишь о состоянии их здоровья? – гневно выговаривал мне отец.

Но по тому, как его глаза обеспокоенно обследовали моё лицо, я видел, что сам он встревожен исключительно моим состоянием после такого мощного для новорождённого дракона огненного выброса. Конечно, ведь я ещё даже не начал оборачиваться! Пока что у меня пробивались лишь дым и огонь из ноздрей и рта в человеческой ипостаси.

– Пап, я видел, что они убежали своими ногами, значит, с девчонками всё будет в порядке. Я знаю, что применение нашей мази от ожогов даже шрамов на их шкурках не оставит, если обработать раны в первые сутки. И знаю, что в девичьем институте эта мазь есть. Мама при мне вручала её директрисе после происшествия с Лолой, – равнодушно ответил я.

– Видел он… Знает он… Чем был вызван выброс? – ворчливо спросил отец.

– Она одна из девочек сказала, что обожает… не меня, – пришлось признаться мне.

Я никогда не мог солгать отцу или умолчать о чём-то. Бездна! Вот сейчас мне очень хотелось ничего не отвечать.

– Сын… – начал папа и сколько ласковой укоризны в его голосе, что я покраснел до корней волос.

– Да, папа? – я изо всех сил старался держать себя в руках.

После выброса жжение в моей груди исчезло, но появилась невыносимо тянущая пустота. При этом, я почему-то был уверен, что, если сейчас в мои комнаты войдёт Яблонька, я сразу почувствую себя прекрасно.

– Зорий, ты слишком рано заинтересовался девочками. Ладно. Отдыхай, – отец направился к выходу из моей комнаты.

– А Яблонька? То есть, воспитанница Александра? – приподнялся я. – Я хочу её во дворец. Она же может жить здесь!

– Нет.

Захлопнулась дверь, ставя гулкую точку в нашем первом разговоре с отцом об этой девочке.

Первом, но далеко не последнем…

Меня настолько тянуло снова встретиться или, хотя бы, увидеть свою маленькую институтку, что я с трудом дождался разрешения дворцового лекаря сменить постельный режим на обычный. Я, честно признаюсь, и не ждал бы, если бы не десяток круглосуточных сиделок у моей постели. Никак не получалось вырваться из-под их пристального надзора.

К счастью, мой молодой организм быстро восстановил силы, и, вскоре, я уже спешил к западным воротам дворца, которые выходили на улицу, что вела в сторону института.

Оба гвардейца из охранной будки у ворот, буквально, кинулись под копыта моей лошади, тормозя меня уже на выезде. Я раздражённо поднял руку с хлыстом, но не успел их отогнать, потому, что, по несчастливой случайности, через эти же ворота как раз откуда-то возвращался домой Вольдемар.

– И куда это собрался, мой маленький братишка? Да, ещё один! Ты же только встал после болезни! Зорий, тебе отец разрешил выезжать одному? – заволновался он.

Старший брат решительно развернул мою лошадь, а потом, оттащил меня к отцу. И мне, как обычно, пришлось рассказать тому правду.

– Я просто хотел увидеть Яблоньку…

– Да что за Яблонька? – раздражённо всплеснул руками отец.

– Я же говорил уже… Это девочка, из маленьких. Она танцевала Небесную деву в детстве. Её зовут Александра. Она очень красивая папа.

– Зорий, тебе этой весной исполнится всего тринадцать. До первого выбора содержанки еще пять лет с небольшим. Выбрось из головы эти глупости и займись учёбой! – строго потребовал отец и выпустил дымное облачко из ноздрей, что говорило о том, что он не на шутку раздражён.

Но я не мог! Не мог… Тянуло меня к Яблоньке с непреодолимой силой… Просто посмотреть на неё хотел… вдохнуть её аромат… подышать одним воздухом рядом с этой девочкой… возможно, немного поговорить. Сказать ей, чтобы она обожала меня, только меня!

Видимо, слугам, охране и гвардейцам был отдан особый приказ, потому, что, с тех пор, следующие два месяца меня несколько раз останавливали у ворот, пару раз ловили на улице по дороге к институту для благородных девиц, а дважды снимали уже с забора, окружавшего это заведение.

Я так и не смог добраться до Яблоньки или увидеть её. Хотя, один раз, наблюдал, сидя на верху институтского забора, гуляющих в парке у фонтана институток постарше.

Андарский лекарь, который служил при дворе Правящего дракона, как-то сказал отцу, что моё поведение напоминает ему поведение драконов Андарии, когда они чуют истинную пару.

Отец только посмеялся этому.

Во-первых, наша страна слишком далеко от Андарии и местные драконы, из которых состоит правящая верхушка, за несколько столетий уже давно переродились и акклиматизировались. За всю историю воцарения ящеров на этих землях не было зафиксировано случая создания на этих территориях истинной пары.

А во-вторых, отец сказал, что я ещё ребёнок, который даже не оборачивается пока, куда там пару учуять!

– Блажь это! От вседозволенности драконы совсем отучились хотелки свои в узде держать! – распекал всех окружающих отец.

Из-за меня всем досталось: и Лоле, и наследнику, и маме, и Арнольду, и министрам с советниками. Поэтому, меня ловили и прикрывали от отца мои попытки увидеться с Александрой всем дворцом.

Но до него, всё же, информация доходила. Разгневанный моей настырностью, отец, собрал семейный совет, состоящий, кроме него, из мамы и Вольдемара, и, в сопровождении отряда гвардейцев, отправил меня учиться в военную академию Андарии, в страну драконов, среди жителей которой не было ни одного человека.