– Оперативно ты, – только лучи солнца коснулись горизонта, Такер пожаловал без стука.

– А ты думал, на коленях к тебе приползу?

– Когда-то приползешь, – издает гаденький, самоуверенный смешок. – Когда твоя задница опять встрянет в болото, помощи, кроме меня, тебе просить не у кого.

– Размечтался, – с вызовом смотрю в его наглую рожу, – Скорее приду раздать долги, а ты знаешь, как я это умею делать.

С удовольствием наблюдаю, как его щека дергается.

– Только ты забыла уточнить, – хватает меня за горло, – Я вдоль и поперек знаю твою сучью натуру, – сдавливает пальцы, с сатанинским блеском в глазах наблюдает, как я задыхаюсь, – Предав раз, ты повесила на себя клеймо. И теперь тебе не отмыться, Жасмин.

– Сказала свинья, насквозь пропитанная смрадом, – хриплю. Я его не боюсь. И Такера это выводит из равновесия.

– За каждое свое слово ты заплатишь, – отпускает мое горло, отходит к двери, – А пока ты будешь танцевать для потных и жирных мужиков, подумай на досуге, что остается в моих руках. И какие шикарные перспективы для меня открываются.

– Такер, не надо! – страх тут же затмевает все. Ненавижу себя за несдержанность. Вот зачем снова разозлила его?! – Прошу…

– Вот видишь, как легко тебя сломать, – его смех, как ножом режет по нервам. – Работай прилежно, будь со мной приветливой…  возможно… заслужишь мою благосклонность.

Как хочется ему ответить. А еще лучше стереть чем-то острым его улыбочку с лица. Но нет. Наступаю на горло своей гордости. Молчу. Глотаю, норовящие вырваться оскорбления.

Оборотень ведет меня к машине. Несет сумку сам. Решил показать благородство. Смешно. По дороге дает указания.

– Запомни, твоя задача – разговорить, выведать. Если надо посыпать что-то. Обо всем на месте тебя будет информировать Жан. Он твой босс. Если будет что-то непонятно, звони, – открывает дверцу машины. В глазах мелькает сожаление.

– Хорошо, – уезжать не хочется. С Такером, при всех его тараканах, была некая стабильность. А сейчас я еду в неизвестность. И я без понятия, какой мразью окажется этот Жан.

– Осторожней, – проводит рукой по моему плечу. Словно сам не хочет отпускать.

– Я сделаю все что смогу, – смотрю на него с надеждой, – Только потом помоги и мне… это в твоих силах.

– Посмотрим, Жасмин, – взгляд холоднеет. Мимолетная человечность исчезла, словно и не было ее.

В машине водитель и два оборотня – мое сопровождение. Затемненные стекла. Уютный салон. Волки со мной не разговаривают. А на меня нападает такая тоска, такая безысходность. Что самой впору завыть.

Смотрю на унылые пейзажи за окном. Меня везут в очередную клетку. Только прутья будут острее. На время выпадаю из реальности. Меня поглощают мысли, воспоминания. Жизнь, которой по сути больше нет. И борьба, ради единственной цели. На данный момент несбыточной.

Визг тормозов. Меня отбрасывает к переднему сиденью.

– Дьявол, раздается рык с переднего сиденья.

– Что случилось?

– Замолкни, – шипит волк рядом.

Нам преградил путь черный фургон. Поодаль замечаю еще несколько машин. К нам подходит незнакомый мне оборотень. Теперь я научилась различать их с полувзгляда. Чутье обострено. Нюх на волков. Зачем они пришли к людям? Зачем исковеркали мою жизнь?

– На выход, – кивает водителю.

Он как-то сразу поник. Опустил голову. Мне кажется, даже уменьшился в размерах. Безропотно поплелся к черному фургону. Мне не по себе. Холодок страха ползет по спине.

Водителя не было минут пять. Потом показалась его голова. Он маякнул моим охранникам.

– Сиди тихо. Не рыпайся, – прорычали мне, выбираясь из автомобиля.

О, я с огромным удовольствием готова бежать от них на край света. Меня бы не остановило, что мы стоим на пустынной трассе. Вокруг поля. Я готова жить в дремучем лесу. Только подальше от них. Но, есть те невидимые цепи, которые приковали меня к сиденью. И не дают сделать и шага по направлению к свободе.

Потому я лишь приоткрыла окно автомобиля. Прислушалась. Тишина. Ни звуков борьбы. Ни голосов. Что за странности.

Через несколько минут показался незнакомый оборотень. Приблизился ко мне с каменным выражением лица. Повел носом. Зарычал. Да. Я знаю, как действую на них. Проклятье…

Даже рта не успеваю раскрыть, как он бесцеремонно вытягивает из машины и тащит к фургону. Я кричу. Задаю вопросы. Пытаюсь бить кулаками железобетонное тело. Ноль реакции.

Открывает дверь. Как мусор зашвыривает меня внутрь. Хлопок. Темнота. Холод. Отчаяние. Рев мотора. И дорога в неизвестность.

Я пытаюсь понять, что происходит? Это такой «сюрприз» от стаи? Или… других вариантов у меня нет. Кому я могла понадобиться? Только одному… только ему… но это из ряда фантастики. Его больше нет на этом свете. Это к лучшему. Ведь так? Только почему сердце болезненно сжимается, всякий раз, когда перед глазами встает его образ? Он заслужил все, что с ним произошло. В душе поднимается протест. И шрамы на сердце начинают кровоточить. А чувство вину, словно огромный валун повис на шее и неумолимо тянет в пекло. Мой персональный котел мук. И гореть мне в нем до скончания дней.

Пытаюсь анализировать дальше. Кому еще я понадобилась? Неизвестные мне враги стаи? Ведь Такер говорил, что приближается война. Тогда все очень плохо. Паршиво до невозможности. Я не имею права предать стаю. От одной мысли, об их последующих действиях хочется зубами выгрызать метал, и прокладывать дорогу на волю. Они не пожалеют. Будут мстить с хладнокровной жестокостью. Уничтожат все, ради чего я продолжаю существовать.

И все же я мелкая сошка. Зачем врагам я. Стараюсь убедить себя, что нахожусь все еще в лапах стаи. А вот голосок внутри нашептывает – не их методы. Ни разу они не обращались со мной подобным образом.

Приступ удушья прекращает мои дальнейшие рассуждения. Хватаю ртом воздух, а вдыхаю страх. Дикий, животный, родом из детства. Приступ клаустрофобии начинается внезапно и накрывает меня с головой. Бью кулаком о металл.

– Остановите… выпустите… пожалуйста… – скулю. Кричать не могу.

Ужас расходится по телу токсической отравой. Темнота, закрытое пространство и эта дорога. Все как тогда… в тот день, когда моя жизнь уверенно пошла под откос. И сейчас этот страх разрывает меня по кускам, порабощает, ломает волю. Доводит до безумства. Уже мало что соображая кричу, заливаясь слезами. Только выпустите меня отсюда. Дайте свежего воздуха! Открытой местности! Как же больно. Как страшно. Нет ничего хуже закрытого пространства. Мне кажется, я похоронена заживо. Погребена под своими страхами. И жуткими воспоминаниями. Тут в темноте они оживают. Я переношусь в прошлое. Я снова там. В родительском доме. Маленькая девочка.

– Папочка! Мамочка! Пустите меня к ним! – чьи-то безжалостные руки уносят меня прочь. Не обращаю внимания на слезы. Никто ничего мне не объясняет.

Я вижу кровь. Так много крови. Пол на кухне стал багровым. И в этой крови неподвижно лежат мои папочка и мама. Им плохо. Они заболели. Я еще не знаю. Не понимаю. Что я посмотрела в глаза смерти. Увидела ее ухмыляющееся и безжалостное лицо.

Где-то рядом вопит моя няня. Она только что забрала меня с праздника. Я была у подруги. Веселилась, ела тортик, пока кто-то хладнокровно забирал у меня родителей. Мы пришли домой. В нос ударил запах. Едкий, странный, пугающий. Теперь я знаю – так пахнет костлявая.

Мне всего десять. Я не знаю, что такое горе. Не понимаю, что пришла беда. И теперь она будет идти со мной рука об руку всю жизнь.

– Что с этой делать? – говорит чужой мужчина, он крепко держит меня в руках. Не отпускает к родителям.

– Она точно нормальная? – спрашивает какая-то тетя, с пренебрежением глядя на меня.

– А я тебе, что спец по сопливым девкам? – орет так, что у меня уши закладывает. – У меня тут, похоже, висяк намечается, – дальше следуют какие-то слова, которых я никогда не слышала.

– В больничку ее, там разберутся, – смотрит на меня маленькими свиными глазками. И там новые для меня чувства – ненависть и пренебрежение. Вскоре они станут неотъемлемой частью моей жизни.