У Шарлотты вызывала отвращение мысль, что в сложившихся обстоятельствах ей все же придется наступить на горло своим принципам. Улыбаться и говорить то, что хотят от нее слышать другие. Прикидываться глупышкой, чтобы вызвать в мужчине чувство превосходства и ввести в заблуждение насчет его ума. Но лучше так, чем жить в провинции.

Родственников своего покойного отца Шарлотта видела лишь однажды, но этой запоминающейся встречи ей хватило сполна, чтобы убедиться в том, что жизнь с этими людьми будет очень непростой. Дядя был жутким скрягой, считающим каждый пенни, а его жена была самой набожной женщиной среди всех, кого знала Шарлотта. Та не расставалась с четками и библией, и при каждом удобном случае предрекала всем адские пытки и наказания за малейшие грехи. А двоюродный кузен Шарлотты имел лишь две страсти: еда и издевательство над бедными животными. Девушка была готова на что угодно, только бы избежать участи быть зависимой от таких родственников. Вот где ждал сущий ад.

Однако Шарлотта заблуждалась, думая, что герцог очаровывал ее намеренно. Разумеется, поначалу Чарльз использовал свое обаяние, как делал всегда, когда ему нравилась какая-то женщина. Но ему никогда не было нужды притворяться кем-то иным, чтобы завоевать чье-то сердце. И в эту самую минуту он просто получал удовольствие от общения с мисс Уоррен. Она не говорила то, что подобает случаю и не пыталась блюсти приличия, и Чарльза это забавляло. Неожиданно для него самого у герцога возникло чувство, будто они с Шарлоттой были знакомы очень давно. Что-то подобное Чарльз ощущал, когда выходил в открытый океан. Что он в своей стихии. Но герцог только покачал головой на внезапную сентиментальность. Скорее всего это было просто очарованием момента и не более.

Розалин закончила петь и теперь благосклонно принимала дифирамбы от поклонников, а тем временем дворецкий возвестил о том, что ужин подан и гости могут пройти к накрытым столам. Когда Шарлотта поднялась вслед за Эмили, герцога уже не было рядом, и девушка облегченно выдохнула. Не хватало дать новой пищи для злых языков!

За столом Шарлотта расположилась между матушкой и Джейн. К ее неудовольствию напротив оказалась Пенелопа Паркинсон в окружении ближайших подруг, пустых и недалеких, но легкоуправляемых. Миссис Уоррен разговорилась с незнакомой пожилой соседкой, а Шарлотта впервые почувствовала натянутость рядом с Джейн. Та не знала, что Шарли стала свидетелем их диалога с Эммой, и тем не менее похоже и подруга ощущала неловкость, поскольку вела себя необычайно тихо.

– Тебе понравилось пение Розалин Блумфилд? – спросила наконец Джейн после пары минут молчания, в течение которых та была поглощена изучением блюд.

Шарлотта тоже делала вид, что ее очень заинтересовало холодное мясо под брусничным соусом, однако аппетита совсем не было.

– Вполне, – сдержанно отозвалась девушка, размышляя стоит ли прямо спросить Джейн о ее недавнем разговоре с сестрой. Шарлотте было невыносимо думать, что подруга солидарна с мнением Эммы. Ведь кому-кому, а уж Джейн доподлинно известно, как все обстояло с герцогом на самом деле! И если бы не действия подруги за ее спиной, то Шарлотты бы и вовсе здесь не было.

– Во время ее выступления я узнала одну прелюбопытную вещь, – почти беззвучно произнесла Джейн.

Шарлотта не собиралась шептаться до тех пор, пока между ними была недосказанность, но с другой стороны ей очень хотелось, чтобы все было как прежде. Она любила Джейн и мысль о размолвке ее угнетала.

– И что же ты узнала? – не выдержала Шарли.

– Оказывается Пенелопа Паркинсон и ее мать уже давно и плотно общаются с семьей его светлости герцога Флеминга, – слова полетели так быстро, словно все это время Джейн только и делала, что мысленно репетировала свою речь, – Совместные прогулки по парку, походы в театр, на выставки и прочее. Вдовствующая герцогиня весьма тепло отзывается о Пенелопе. Говорят, что ее светлость была бы не прочь видеть ту в качестве супруги своего старшего сына. Надо полагать, что дело движется к обсуждению условий брачного договора.

– Это тебе Пенелопа сказала? – недоверчиво осведомилась Шарлотта и бросила осторожный взгляд напротив, – Я видела, что она сидела рядом с тобой.

– Прости меня, Шарли, – горячо зашептала Джейн, – Но Эмма меня вынудила! Моя сестра спит и видит, как я наконец выхожу замуж и покидаю ее дом. Смотрит на меня волком, придирается буквально к каждой мелочи. Похоже она считает, что я злоупотребляю их с Майклом гостеприимством. Уж не знаю, чего она взъелась. Папенька оставил мне хорошее содержание, да и Майкл с Эммой не бедствуют, и пополнения в семье в ближайшем будущем пока не предвидится.

– Возможно Эмме не нравится, что в паре шагов от ее мужа живет другая женщина, – пожала плечами Шарлотта и лукаво добавила, – Молодая и довольно очаровательная. За последний год ты стала еще краше.

– Ох, скажешь тоже! Хотя подобное мне и в голову не приходило…

– И каким же образом связаны перспектива выйти замуж и общение с Пенелопой Паркинсон? – напомнила Шарлотта.

– Ах да, – Джейн на миг замолчала и продолжила медленно не в свойственной ей манере, словно она тщательно подбирала слова, – Эмма посчитала, что мне стоит расширить круг своего общения, а у Пенелопы Паркинсон безупречная репутация.

– В отличие от моей? – холодно поддела Шарлотта, чувствуя рвущуюся наружу обиду.

– Я такого не говорила!

– Зато сказала Эмма. Ведь так?

– Шарли…, – несчастным тоном начала Джейн, но Шарлотта не дала ей закончить:

– И ты тоже так считаешь? Но ты же знаешь, как все было на самом деле, Джейн!

– Да, конечно, но пойми, все так запутано… Со стороны все выглядит совсем иначе, – залепетала Джейн, пряча взгляд.

Лицо подруги стало пунцовым, и Шарлотта удовлетворенно отметила, что той стыдно за свои слова. Джейн всегда краснела, когда чувствовала себя виноватой. Но облегчения это знание не принесло. Получается, что для ее близкой подруги общественное мнение гораздо важнее, и глубоко внутри себя Шарлотта понимала – она не имела права осуждать Джейн. Но до чего же ей было обидно! Хотелось отвернуться, встать и гордо уйти, показать, что ей плевать!

И возможно Шарлотта так бы и поступила, вот только Джейн, словно почувствовав ее настроение, стиснула ее ладонь, удерживая на месте.

– Шарли, милая, что бы там ни говорили и ни думали другие, ты навсегда останешься моей самой любимой подругой, – ласково зашептала Джейн и жалобно добавила, – Я не хочу с тобой ссориться, но игнорировать требования Эммы я тоже не могу, и так или иначе мне придется ей подчиниться. Может быть…, – она запнулась и тихонько смиренно вздохнула, – Может быть граф Бродерик будет не таким уж и плохим мужем, как мы думаем?

 Глаза Шарлотты возмущенно округлились.

– Граф Бродерик?! Да он же в отцы тебе годится! И ладно бы в отцы, но он такой молчаливый, нелюдимый, мрачный, и смотрит всегда так, словно я у него столовое серебро украла.

– У него самый высокий титул и положение в обществе среди всех моих поклонников. Эмма приглашает его чуть ли не на каждый обед, а он охотно соглашается. Может он действительно ко мне неравнодушен? Ему нравится слушать, когда я читаю вслух. И вовсе он не так стар, как ты считаешь, – произнесла Джейн и покраснела.

– Но…

– Шарли, ведь я не знаю сколько еще пройдет времени прежде чем я встречу того самого мужчину, при взгляде на которого, мое сердце будет замирать. А что если не встречу совсем?

Шарлотта умолкла, не зная, что ответить. Такое никому не дано знать.

– А вдруг подобное не каждому суждено испытать? – продолжила философствовать Джейн и тоже притихла, вяло ковыряясь в своей тарелке.

Отчасти Шарлотта была готова согласиться с подругой, но душа ее протестовала против подобного положения вещей. Если бы только она могла самостоятельно обеспечить себе безбедное существование, Шарлотта бы не стала переживать из-за потери приданного. Но каждый раз стоило ей заикнуться о том, чтобы рисовать портреты на заказ, как у миссис Уоррен случались приступы ярости и нервные припадки, после которых та не покидала свою комнату по несколько дней. Возможно сейчас матушка и пересмотрела бы свою точку зрения, только вот времени на то, чтобы найти желающих обзавестись собственным портретом и выполнить работу уже не было. А платить ренту за дом, имея лишь призрачный шанс на замужество без приданного, было слишком рискованно и не целесообразно. Не говоря уже о том, чтобы рассчитаться с другими долгами. Миссис Уоррен ни за что не пойдет на такой шаг, ведь она никогда особо не верила в талант дочери.