Разговаривать о Никите даже хуже, чем думать о нем. Поэтому я и пыталась перенести встречу с Идой, но, если Игнатова завелась, ее никакой столб не остановит.

И еще мне не давало покоя то, что я начинаю сомневаться в поступках своих родных. Конечно, я понимаю, что все хотят меня защитить и предостеречь от возможных ошибок. Но сам факт того, что они делают это за моей спиной, жутко напрягал.

Была бы возможность, я бы собрала всех в одном месте и потребовала бы объяснений, но кто расскажет правду?

– А я всегда говорила, что твой Олежек с гнильцой, – фыркает Ида, демонстративно сморщив нос. – Не удивлюсь, если у него под подушкой есть кукла вуду с такими же голубыми глазами, как и у тебя. Он же вечно делал тебе пакости, а тут вдруг стал примерным братом. Странно все это.

– Нормальный он. Да и мы переросли уже тот возраст, когда дрались, ругались, а потом он бежал жаловаться родителям. Просто я не понимаю, зачем ему надо было звонить Чернову.

– Ну, знаешь… Твой муженек – козел, конечно, но грех ему не позвонить. Не будь ты моей подругой, то я…

Знаю я, что она бы сделала. Там для всех парней одна схема, которую мы с Кристиной слушали тысячу раз.

– Ида!

– Да шучу я, – допивая капучино, Игнатова томно вздыхает. – Надо же хоть как-то тебя расшевелить. Может, по коктейльчику?

– В десять утра? Не рановато?

– У меня последний выходной, хочу выжать из него все, что только в моих силах. Да и тебе расслабиться не помешает. Уверена, после встречи с Черновым ты всю ночь не спала.

– Ошибаешься, – бурчу в ответ, переключая все свое внимание на черничный латте.

Как так получилось, что все вокруг знают меня лучше, чем я сама себя знаю? Взять ту же Иду. Подруге стоит только посмотреть на меня, чтобы понять, о чем я думаю. Она и сейчас права. Конечно, я не спала всю ночь. Да и как уснуть с кашей в голове? Несколько раз пробовала, и ничего не получилось. Меня оправдывает только то, что в мыслях был не один Чернов. Там была вся моя жизнь.

– А что он насчет развода сказал? – продолжает допытываться Ида, будто по телефону я ей ничего не рассказывала. Что изменится, если я еще раз ей все расскажу? Я только злее стану. Ведь опять получается, что от меня ничего не зависит.

Но если я начну срываться на близких людях, то в конечном счете останусь одна.

– Просил тебе передать, что даже при разводе ты мой костюм никогда не получишь.

– Очень смешно, Мира. Прям обхохочешься. Я тут за судьбу подруги переживаю, а она…

А ей почему-то больше не хочется, чтобы за ее судьбу переживали.

Сколько можно?

После съеденного чизкейка и часа разговора я все-таки прощаюсь с Игнатовой, подбросив подругу до ее дома. Хорошо, что у меня получилось вывести ее из кафе. После темы моего развода мы резко переключились на обсуждение неудачного свидания подруги. Судя по ее злым комментариям, мы бы и к ночи не закончили обсуждать хамоватого байкера, от которого Ида с трудом сбежала. В какой-то момент мне и правда показалось, что поступок Чернова – это мелкий пустяк по сравнению с тем, что каждый день происходит в жизни Игнатовой. Вот там драма никогда не заканчивается.

Уже сидя в машине, веселая Ида, которая все-таки добралась до винной карты, сказала, что в понедельник меня ждут на собеседование. Это уже хорошо! В моей жизни начинаются хоть какие-то изменения в лучшую сторону. Осталось подождать три дня, и эти изменения вступят в законную силу.

А сразу после я займусь другим важным делом.

Посреди дороги вдруг понимаю, что свернула не там, где должна была. Притормозив на перекрестке, разворачиваюсь, а потом все-таки паркуюсь на свободном месте. Еще месяц назад я шла по этой улице в сторону дома и даже не догадывалась, что совсем скоро это место станет мне чужим.

Хочется в который раз прикусить губу и заныть, но вместо этого я хватаю сумку и выхожу из машины.

Если я здесь больше не живу, это не значит, что я должна объезжать стороной эту улицу. Тем более тут не только Чернов живет. Еще Кристина в соседнем доме.

Кажется, мне нельзя оставаться наедине с собой. Может быть, поэтому я никогда и не была одна? Всегда рядом был кто-то. Родители, подруги, знакомые, Никита.

Одна – никогда.

Заходя в продуктовый магазин, улыбаюсь, когда на входе меня узнает охранник и, как обычно, кивает в знак приветствия.

Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Набрав полную корзину продуктов, зная, что холодильник, кроме меня, никто не наполнит, двигаюсь в сторону кассы, когда боковым зрением вижу знакомый силуэт.

В груди что-то взрывается, когда Кристина разворачивается ко мне лицом и начинает медленно опускать в корзину ее любимое печенье.

Улыбка сначала появляется на ее лице, а затем меркнет, в глазах же читается недоумение.

В груди что-то давит, когда я смотрю на подругу, которую не видела больше месяца. Все та же Кристина Чернова – эффектная блондинка с розовыми прядями волос около лица. Как обычно, выглядит на все двести процентов. В нос ударяет приятный запах ее духов. Вроде за месяц не изменилось ничего, ну, кроме того, что сейчас мне некомфортно находиться рядом с ней. С одной стороны, хочется ее обнять, а с другой, боюсь, что меня на подходе уже взглядом заморозят.

Может, уйти? Мы не общались последнее время. Нам и сейчас необязательно даже кивать друг другу в знак приветствия. Мы можем сделать вид, что незнакомы, и разойтись по разным сторонам. Подумаешь, столкнулись в магазине. Уверена, еще не раз пересечемся, живя в одном городе.

– Привет, – осторожно говорю я, когда молчание слишком затянулось.

В конце концов, я с ней не конфликтовала. Мы не ругались. Крис просто встала на сторону брата, считая, что он неспособен на измену, а я же твердила об обратном, жалея, что позволила Игнатовой разбить телефон, где были все доказательства похода налево.

– Привет? – удивленно переспрашивает Кристина. – Чернова, у меня сейчас два желания: придушить тебя или же кинуться обниматься. Вот не знаю, с чего начать?

– Душить меня точно не стоит, – настороженно отвечаю я.

Понятное дело, что никто бы не стал меня калечить. То есть по этому поводу мне не стоит переживать. Только вот я все равно не понимала подругу.

Хочу улыбнуться, но не получается.

– Вы с Никитой поговорили? Ты вернулась? Скажи, что вы во всем разобрались. Или просто кивни. Я до чертиков соскучилась, и вся эта ситуация…

– Я не вернулась, – перебиваю ее, пожимая плечами. – Но тоже соскучилась по тебе.

Обычно, когда Крис напряжена, то у нее трясется правая нога. Опустив взгляд, я видела, как она чуть ли не прыгает на одном месте.

– Вы не помирились?

– Нет.

Зажмурившись, Кристина прикусывает нижнюю губу.

– Знаешь, кто ты, Мира? Ты полная дура. Надо было не слушать брата и сразу все тебе высказать. Пока он там за твою душу трясется, ты ведешь себя как идиотка, не замечая ничего вокруг. Что? Легче тебе так живется с закрытыми глазами?

Все, что я могу сделать, – это открыть и закрыть рот. На большее просто неспособна. Мы столько лет с ней дружим, и это первый раз, когда она разговаривала со мной в таком тоне.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Конечно, ты не понимаешь! – выкрикивает она, отталкивая от себя тележку. – Потому что так проще! Нет необходимости включать мозг и начинать думать. Ты в курсе, что брат с ума сходит без тебя? Никита в лепешку расшибается, чтобы…

Чтобы в лепешку не расшибаться, не стоило было впускать в нашу жизнь другую женщину.

– Крис, тебе не кажется, что это, мягко говоря, не твое дело? – шиплю на нее, оглядываюсь по сторонам.

Конечно же, все глазеют на нас.

– Нет, не кажется. Надоело со стороны на это все смотреть! Если и я ничего не расскажу, то неизвестно, когда эта фигня закончится. Знаешь, кто тебе написывал и фотки сбрасывал?

Ох, мы опять вернулись к прежней теме?