Я сажусь в кресло, стараясь осмыслить услышанное. О каких моих посыльных шла речь? Чернов ни разу не приезжал в дом моих родителей. Зачем он обманывает сейчас?

– Дорогая, – свекровь садится рядом и берет меня за руку. – Не подумай, что я давлю на тебя, но я считаю, что вам стоит поговорить.

– Никита обманывает, – выдавливаю из себя. – Он не приезжал к нам домой. Я это точно знаю.

– Ты в этом уверена?

От ее вопроса я впадаю в ступор.

– Да. Да, конечно, я в этом уверена, – собравшись с мыслями, встаю с дивана. – Мама бы не стала скрывать это от меня.

Регина Борисовна пожимает плечами и встает вслед за мной.

– Если ты немного подождешь, то я поговорю с сыном и попрошу его уехать. Я прекрасно понимаю твое состояние, дорогая, и мне не хочется, чтобы ты делала то, к чему пока не готова.

Погладив меня по плечу, она собирается развернуться, но я останавливаю ее.

– Будет лучше, если я вернусь домой, – уверенно заявляю я, точно зная, что это единственно верный вариант. – К вам приеду в следующий раз. Хорошо?

В комнате уже витает запах парфюма Никиты. Этого достаточно, чтобы весь остаток вечера я думала только о нем.

– Как только будешь дома, сообщи мне, – тяжело вздыхая, соглашается женщина. – Мирочка, не забывай, что ты всегда будешь частью моей семьи. Что бы ни случилось, это никогда не изменится.

Собираюсь прижаться к ней, но в этот момент со стороны кухни доносится звон разбитых чашек, который подталкивает меня схватить сумку и рвануть в сторону двери.

Хорошо, что Чернов не заблокировал мою машину, а то пришлось бы с опущенной головой возвращаться в дом, и тогда у меня точно бы пропал шанс избежать общения с ним. Это не трусливый побег. Это способ окончательно не убить свою нервную систему. А так прыгнула в машину, пристегнулась и только решила нажать педаль газа, как пассажирская дверь открылась.

– Далеко собралась? – с усмешкой спрашивает Чернов, пристегиваясь.

– Далеко, – рычу в ответ. – Никита, выйди из моей машины.

Чего он добивается? Чтобы я в дом вернулась? Так не хочется уже. Домой хочу, подальше от этих страстей. Разборки – это не мое. Я их всегда избегаю. Так же как и бесполезных разговоров на повышенных тонах.

– Подкинь до города, – заявляет он и, будто не замечая моих дрожащих пальцев, включает радио. Все происходящее напоминает о прошлом. Подарив мне эту машину, он сел рядом и сказал эту же фразу. Потом пристегнулся, перекрестился и посоветовал не обращать на него никакого внимания, а полностью сосредоточиться на дороге. Тогда я жутко нервничала. Не хотелось, чтобы Никита каждый раз волновался, когда я за рулем. Сейчас же мне было абсолютно все равно на его волнение. Хочет в город – он доедет.

– До города смогу, а дальше пешком придется. У меня дела.

Разговаривать с ним в таком тоне было чем-то новым для меня. Обычно в моем голосе было столько меда, что его было можно с легкостью намазать на хлеб. Мне хотелось нежностей. Нравилось чувствовать себя самой любимой и желанной. Может, это и было проблемой? Говорят же, что мужики любят стерв. Я такой никогда не была и вряд ли уже буду. Совершенно другой характер.

– И ты вот так просто сможешь бросить меня непонятно где? – интересуется Чернов, переключая на себя внимание.

– Почему нет? – пожимаю плечами, выкручивая руль. – С радостью это сделаю.

Оказывается, еще не все потеряно. По крайней мере, я умею кусаться.

Я не любитель быстрой езды, но сейчас на дороге было пусто, и еще у меня было огромное желание как можно скорее избавиться от общества будущего бывшего мужа.

– Тебе необязательно было уезжать. Теперь я для матери – враг номер один. – Чернов вертится, осматривая каждый сантиметр машины.

– Ты сам виноват. Незачем было приезжать. Должен был догадаться, что я не захочу с тобой разговаривать.

– Сейчас же разговариваешь.

Одним движением он вытаскивает из моей сумки телефон и начинает в нем копаться.

Черт.

Надо было пароль сменить.

– Сейчас у меня нет выбора. Чернов, отдай мой телефон. Ты не имеешь права копаться в нем, и…

– Я не копаюсь. Убираю себя из черного списка, – говорит он. – Теперь понятно, почему я не мог до тебя дозвониться, даже  звоня с других номеров.

– Откуда у тебя, вообще, мой новый номер?

Хотя несложно и догадаться. Обычно Чернов всегда добивается того, чего он очень хочет. Узнать номер жены – такая мелочь для него.

– Ты думала, я его не узнаю? – усмехается Никита. – Сама меня в блок отправила или кто помог?

От наступившей тишины становится холодно. На самом деле этот телефон мне подарила мама на следующий день после того, как я, зареванная, вернулась в родительский дом. Ей нужно было идти на работу, и, чтобы всегда быть на связи со мной, она наведалась в салон. Хоть и прошел месяц, это не значит, что у меня короткая память. Чернова я точно не отправляла в черный список.

– Сама! – упрямо вру, крепче сжимая руль. Если это сделала мама, то у нее был повод для этого. Винить ее за это я точно не буду. – Ты зря стараешься. Не успеешь из машины выйти, как опять вернешься в блок.

Чернов в ответ лишь только хмыкает.

– Что там с твоей работой? – продолжает болтать муж. – Ты же в курсе, что тебе не надо этого делать? Все мое так же и…

– Не мое, – обрываю его. – И никогда моим не было. Чернов, хватит. Я не собираюсь разговаривать с тобой о работе или о чем-то другом. И вообще, ты должен знать, что нельзя злить человека, от которого в данный момент зависит твоя жизнь.

Кажется, Никите плевать, на какой скорости мы едем.

– Родная, я слишком хорошо знаю тебя. И понимаю, что сейчас ты точно не злишься. Запуталась в себе?

Эмпатом себя возомнил? И он, как назло, абсолютно прав. То, что сейчас творилось в моей душе, определенно не злость. Смесь диких эмоций, но я не могу понять, каких именно.

Поскорее бы избавиться от него, чтобы успокоиться и привести себя в нормальное состояние спокойствия. Если у меня получится, конечно.

– Что у вас с Олегом произошло? – интересуюсь я в надежде узнать, как так получилось, что мой брат разболтал о разводе.

Боковым  зрением вижу, как сжались в кулак пальцы Чернова.

– Хочешь выяснить, как я о твоих предстоящих планах узнал? Все просто: твой брат сам мне позвонил. У него были другие намерения, но совладать со своим длинным языком он не смог.

– Что?

Резко выжимаю тормоз и секунду радуюсь, что не забыла пристегнуться.

– Мира, ты что творишь? – резко срывается Чернов. – Убить себя решила? А если бы…

– Зачем Олегу надо было тебе звонить?

– Тебя это удивляет? – все тем же ледяным тоном говорит Чернов, отстегивая сначала свой, а затем и мой ремень. – Пересаживаемся. Не хочу, чтобы ты закончила, как Шумахер.

Упрямо не двигаюсь с места.

Кем он себя возомнил?

Это моя машина.

А он, между прочим, так и не ответил на мой вопрос.

Вот пока не ответит, меня даже бульдозер не сдвинет.

– Мира, я ведь и перенести тебя смогу. Помнишь, как это раньше было? Ты любила, когда я…

Ладно, блин.

Победил.

Громко хлопаю дверью, обходя машину. Чернов же просто, не выходя, пересаживается на мое место.

– А вот сейчас ты точно злишься, – доносится до меня голос мужа. – Я угадал?

Точно. Меня просто разрывает на части. И больше всего меня злят дела, которые творятся за моей спиной.

Что происходит?

Встречаться с Игнатовой после всего, что со мной произошло вчера, было одной из моих самых глупых затей. Во-первых, мне требовалось поговорить с братом, которого я так и не застала, вернувшись домой. А он, к моему глубокому огорчению, по просьбе папы уехал домой, чтобы помогать тому разбирать накопившейся хлам в гараже. Если бы я своими глазами этот гараж не видела, а ушами не слышала, как отец несколько недель собирался до него добраться, то решила бы, что Олег просто сбежал. Во-вторых… Нет никаких вторых. Сдуру я рассказала подруге о своем муже-попутчике, и теперь мне придется в подробностях расписывать детали нашей с ним короткой поездки.