– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Олег, когда в машине остается последняя сумка.

– Почему нет?

– Не знаю, – брат качает головой, закрывая багажник. – Мы все волнуемся за тебя. Ты сама не своя из-за этого урода. Может, стоило еще немного пожить с родителями?

Оглядевшись по сторонам, вижу дом, в котором не жила никогда. Сразу после свадьбы я переехала к Никите, а в этой квартире сначала был ремонт, а потом сюда переехал и Олег, решив, что жить с родителями в его возрасте уже смешно.

– Это ты мне так намекаешь, что внезапным переездом я буду мешать тебе баб в квартиру водить? – улыбаясь, спрашиваю у него. – Не переживай. Я буду пропадать на работе, а по выходным ходить в кино. Точно не помешаю твоим кобелиным сходкам.

– Я не про это, –  не думая отмахивается Олег. – Не хочу больше видеть твоих слез. Не знаю, как смог сдержаться, чтобы не пойти и не разорвать на части козла.

– Ну, тогда я бы точно ревела. В суде. Слушая твой приговор.

Самое удивительное, что мы с Олегом сблизились после случившегося. Раньше наши отношения сложно было назвать родственными. Он вечно психовал, срывался, стоило только начать с ним разговаривать. Я и не лезла особо, считая, что брату, который старше меня на год, просто не хватало внимания. А сейчас он изменился. Переживает, заботится, психует, злится, конечно, но уже не на меня.

– Значит, ты в порядке?

– В полном, – искренне вру в ответ. – Сейчас разложу вещи и встречусь в кафе с Идой. Кстати, я пообещала маме, что мы приедем к ней в субботу на ужин. Не подставляй меня. Она будет ждать.

Пока Олег заносит все сумки в мою комнату, я снова вспоминаю Чернова. Все, что находилось в этой квартире, мы выбирали вместе. Никита помогал, подсказывал, приезжал и следил за ходом работы. Я всегда мечтала жить отдельно от родителей, и, когда у меня появились заветные квадратные метры, мне захотелось обустроить их так, как я хотела. Муж знал об этом, поэтому и поддерживал.

Сейчас мне было здесь неуютно.

Каждая деталь интерьера напоминала о нем.

 Когда смотрела на кровать, краснели щеки. Когда глядела на подоконник, они начинали полыхать.

Зацепившись взглядом за пустую стену, неожиданно замираю. Там висела картина, на которой были изображены мы с Никитой, а сейчас ее там нет.

Подарок от свекрови.

Где он?

– Она у Чернова, – доносится до меня голос Олега. – Я с курьером отправил в его офис еще в тот день, когда ты вернулась домой.

– Зачем?

Я бы ее сняла, конечно, но…

– Мира, я его ненавижу. Всегда ненавидел. Слишком правильный, строит из себя самого умного, а на деле урод, который обманул мою сестру. Не хотел я видеть его рожу каждое утро. Да и тебе не надо на нее смотреть.

Само собой, брат имеет право злиться. Только сейчас он еще немного и обманывал. Олег восхищался Черновым. Он его боготворил. Всем своим друзьям рассказывая о том, с кем он породнился. Даже чтобы поздравить меня с днем рождения, он звонил Никите, и уже после просил передать трубку мне. Еще он хотел пойти по его стопам и открыть свой собственный ресторан.

Почему сейчас он изменил свое мнение?

– Ничего страшного. Наверное, оно и к лучшему. Можем на ее место купить другую и повесить. Олег, ты не оставишь меня? Хочу разложить вещи и немного отдохнуть.

– Конечно. Если что, я в другой комнате. – Брат выходит, но, взявшись за ручку двери, останавливается: – Мир, я рядом. Помни об этом. Хорошо?

– Да, – киваю в ответ, и мне вдруг становится легче, когда я остаюсь одна.

Ведь притворяться больше не перед кем. Можно снять маску беззаботного человека и взглянуть в лицо тоскливой реальности.

Никита врет. Он ничего не сможет доказать. А себе я запрещаю даже думать об этом.

Все кончено.

Черт.

Нехотя иду к кровати, когда слышу писк телефона. Я чуть вздрагиваю, когда вижу имя свекрови на дисплее. Короткое сообщение: «Дорогая, я хочу встретиться с тобой».

Чего она хочет?

– Это ты так ради встречи со мной вырядилась? – я с ног до головы оглядываю подругу, не скрывая своего восхищения ее видом. – Знай, я это ценю.

– Ой, хватит подкалывать, – бурчит Ида, нанося на губы миллионный слой красной помады. – Девушка всегда должна хорошо выглядеть. Хочешь, я тебе блеск подарю? Мне как раз в магазине в подарок дали, но мне такие блеклые цвета не идут. Вот тебе в самый раз будет.

– Не хочу, – отказываюсь от протянутой яркой коробочки и, подозвав официанта, прошу принести мне мятный чай. Надо расслабиться. – Не люблю, когда губы липкие.

– Ну и ладно, – отмахивается она, возвращая косметику в сумку. – Так, если с официальным приветствием покончено, давай что-нибудь уже закажем. Я такая голодная, что готова съесть эту салфетку и запить ее водой из вазы.

И голодная Ида, любительница бумажных салфеток, заказывает себе фруктовый салат и яблочно-шпинатный смузи. Удивительно: когда я голодная, то мечтаю о шашлыке и хлебе, а тут…

– У меня шоколад есть, – вспоминаю о своем тайнике, не желая, чтобы подруга упала в голодный обморок, пока ждет свой заказ.

– Даже не вздумай мне его показывать, – фыркает она и, облизывая губы, смотрит на мой рюкзак. – Я две недели в зале проторчала, чтобы влезть в эту юбку. Из-за твоих батончиков я в этот потный ад возвращаться не собираюсь.

Ида закатывает глаза, и мы обе знаем, что надолго ее не хватит. Через несколько дней в ход пойдут отмазки: колбасу придумали, чтобы ее есть. Красное вино – сам бог велел выпить. А эклеры – единственное в мире, что делает Иду по-настоящему счастливой. Я уже привыкла к этому, поэтому просто киваю.

– Как переезд? Олежа не возникал, что ты выгнала его из комнаты?

Игнатова прекрасно знает характер моего брата и в курсе всех его выходок.

– Все хорошо. Он сам предложил освободить комнату и отдать ее мне. Я не просила.

– Да неужели? – подруга заинтересованно смотрит на меня, начиная в клочья разрывать салфетку. – Где-то в мире сдох последний мамонт. Ты уверена, что под подушкой нет змей, а в матрасе песка? Я бы на твоем месте проверила, прежде чем ложиться спать.

– Он изменился, – вступаюсь за брата, сама удивляясь изменениям в нем. – Теперь такой заботливый. Мама нарадоваться не может. Только и говорит о том, что сын наконец-то повзрослел.

– Слабо верится. Считаю, что закомплексованные нытики, которые воюют с сестрами за внимание родителей, не меняются. Без обид, конечно, но, когда я вижу Олега, всегда радуюсь, что являюсь единственным ребенком в семье. Врагу не пожелаю иметь такого брата.

Вздыхаю, вспоминая, что и брат не в восторге от Иды. Они и не пытаются скрывать отношения к друг другу. Тот день, когда я сказала родителям о разводе, был единственным разом, когда эти двое не перекинулись парочкой едких слов. Если бы я так хорошо не знала их, то могла бы подумать, что из них получится идеальная пара. Но! Иде нравятся мужчины посолиднее, а судя по рассказам мамы, у брата недавно появилась новая девушка. Отсюда следует, что они просто друг друга ненавидят. К этому несложно привыкнуть.

– Кстати, не хотела по телефону говорить, но… Угадай, с кем я сегодня в торговом центре столкнулась? – наводит интригу подруга, энергично хлопая ресницами. – Ладно, угадайка сейчас не к месту. С твоей свекровью.

Не подготовленная к таким новостям, я давлюсь водой, пытаясь прикрыть рот руками. Мокрый стол, упавшая на пол вилка, заинтересованные взгляды окружающих. Новость произвела фурор.

– Предупреждать надо. Надеюсь, ты ей ничего про меня не рассказывала?

Я уверена в своей подруге, но, когда дело касается мамы Никиты, от людей можно ожидать чего угодно.

– О чем именно я не должна была ей говорить? – голос Иды меняется. – Слушай, ты же ее знаешь. От тети Регины невозможно ничего скрыть. Она до безумия хитрая, но такая лапочка. Люблю ее.

– Так! Что именно ты ей рассказала?