– Паспорт не забудь, а то зря прокатаемся, – с набитым ртом, поедая все те же блинчики, кричит подруга мне вслед.

Поддержать меня в ЗАГСе она вызвалась сама. Конечно, я не стала отказываться. После вчерашней встречи с Никитой мне, как никогда, требовалось чувствовать рядом с собой надежное плечо. Да и, в конце концов, она была права: мне не стоит закрываться в себе и отдаляться от близких. Общение необходимо, чтобы не утонуть в болоте депрессии.

Всю дорогу я пытаюсь держать себя в руках. Руки потели, озноб по всему телу, а дальше все как в тумане: отказ в подаче заявления и совет приходить либо с мужем, либо одной идти в суд. Первый вариант отпал сразу. Для того чтобы притащить Чернова сюда, мне нужно было ему позвонить, а этого мне делать совсем не хотелось.

– Да не расстраивайся ты так, – утешала меня подруга, листая страницы в своем телефоне. – К счастью, детей у вас нет, уже проще. Чернов хоть и козлина, но все равно не жадный. Имуществом поделится. Вас быстро разведут. Опомниться не успеешь, как снова станешь Лариной.

– Не нужно мне его имущество, – бурчу себе под нос, лбом падая на руль. – Ничего от него не хочу. Только развод, и все.

Квартира у меня есть. Родители подарили за несколько дней до моей свадьбы с Черновым. Работу найду. Машина… Ну, раньше же я как-то обходилась без нее. Почему сейчас не смогу? Смогу. А подарки мужа, с которым я развестись хочу, мне не нужны.

– Мира, не тупи. Я, конечно, все понимаю: обида, гордость, но головой тоже думать надо. Скажу по секрету, тяжко жить с голой задницей. А у вас к тому же брачного контракта не было. Ты имеешь полное право на половину из того, что у него есть.

А вот эту черту характера подруги я не люблю. И Ида об этом знает, но все равно продолжает давить.

– До конца жизни можно не работать, – мечтательно выдыхает она. – Жить в свое удовольствие. Тусить на лучших курортах, ходить только в брендовые магазины, нанять парочку массажистов. Ты подумай. Хорошенько подумай, от чего отказаться собираешься.

– Мне чужого не надо.

– Чернова, твоя правильность тебя погубит. Запомни мои слова.

– Ну и пусть, – киваю головой. – И ты же знаешь, что мне было все равно на деньги Никиты.

– Знать – не значит понимать, подруга, – обрывает она меня, а спустя секунду уже другим тоном продолжает: – Ты хоть машину себе оставь. Как мы без твоих колес будем любовь свою искать?

– У меня уже была любовь. Хватит. Больше искать не буду.

Ида закатывает глаза и громко вздыхает:

– Кто тебе сказал, что первая любовь обязательно должна быть единственной? Это глупость. Встретишь ты еще нормального мужика. Не захочешь богатого, встретишь бедного, если тебе без разницы, кого любить. Главное – взять себя в руки и идти дальше с гордо поднятой головой. Именно ты ничего плохого не сделала, он – козел.

Только вот такого уже не встречу. Чернов – единственный экземпляр. Кто бы мог подумать, что у нас вот так все закончится? Ведь была любовь с первого взгляда. Не только у меня, у него тоже. Я видела, чувствовала. Со мной он был другим. Нежным, добрым, ласковым. Даже его мама замечала, что сын менялся в лице, стоило кому-то только произнести мое имя. Да и Кристина не узнавала брата. Подшучивала над ним, а себя Купидоном на шпильках называла. И я была счастливой. В облаках парила, отказываясь смотреть на реальность. Спустя несколько месяцев после свадьбы начались частые командировки. Иногда я летала вместе с ним Никитой, но чаще всего оставалась дома. Он задерживался на работе, а я опять одна в квартире. Сейчас уже поздно корить себя за розовые очки, но я почему-то продолжаю это делать.

– Ничего не сделала, но все равно страдаю. Я дура, да?

– Я тебя сейчас ударю за такие слова! – рявкает подруга, подпрыгивая на сиденье. – Даже не думай так. Никто бы не догадался, что Чернов на такое способен. Если честно, я не сразу поверила, когда ты позвонила и рассказала. У тебя же всегда с юмором проблемы были. Вот и решила, что это твоя самая неудачная шутка. А потом… Так, если мы продолжим этот разговор, то ничем хорошим это не закончится. Я, между прочим, целый час убила на эти стрелки. Не порть мне их. Чем планируешь заняться?

– Не знаю, – шмыгаю носом, кажется, я и правда реветь собиралась. – Надо же какие-то документы собрать. Потом хочу в свою квартиру переехать. Работу найти.

Проживание с родителями имеет, конечно, кучу плюсов, но минусы тоже имеются. Главный из них: взгляд мамы. Она так сильно за меня переживает, что все ее эмоции передаются мне. Страдаю не только я, но и она. Возможно, маме даже больнее. Ведь помочь она не может, и приходится только смотреть со стороны.

– Отличные планы, подруга, – салютует мне Ида. – Кажется, я даже могу помочь с работой. Помнишь Вику Дубову? Она же в детском саду работает, и недавно жаловалась, что другая воспитательница уволилась и ей теперь приходится жить на работе. Могу ей позвонить и уточнить.

До знакомства с Никитой я подрабатывала в детском саду. Потом свадьба, медовый месяц, опомниться не успела, как уже писала заявление на увольнение и, довольная, бежала домой с мыслями, что теперь главная моя забота – семья, мой муж.

Нет, все-таки я дура.

– Блин.

– Что? Передумала? – вопросительно поднимает брови Ида, отвлекаясь от телефона.

– У меня с собой только паспорт и права. Все документы, в том числе и трудовая, остались в той квартире.

– Ну ты даешь. При разводе, как и при пожаре, надо в первую очередь хвататься за документы, – хмыкает она. – Так, а у тебя ключи с собой?

Киваю, точно зная, что они все еще лежат в сумке.

– Отлично. Чернов же фанат своей работы, уже точно должен быть в офисе. Пока я на стреме постою, ты поднимешься и все заберешь.

Даже от мыслей вернуться туда становится холодно.

– А если он дома будет?

– Мира, не тупи. Сначала мы убедимся, что его машины нет на месте. Только потом ты пойдешь.

 Я морщусь. Что-то не нравится мне эта затея.

– Ида, я очень тебя прошу, смотри во все стороны. Следи за каждой машиной, которая заезжает в комплекс. Чернов может и не на своей приехать. Несколько раз он оставлял машину на какой-то парковке и возвращался на служебной.

Ида уже и не пытается скрыть своего раздражения. За те минуты, что мы колесим вокруг дома, высматривая автомобиль Никиты, я успела потрепать  не только свои нервы, но и нервы подруги. Еще раз украдкой смотрю на парковочное место Чернова – пусто. Обычно он не появляется дома в обеденное время, но бывали исключения. Поправляю юбку, надеваю очки и смотрю в зеркало, не совсем понимая, к чему эта конспирация. Если кто-то из знакомых меня увидит, они меня все равно узнают. Огромные очки не помогут. И тогда… Опять паникую. Никита не из тех людей, кто общается с соседями. Ему никто не позвонит, даже если я стану выносить мебель из квартиры. Для них я хозяйка, жена, точно не вор.

Если мыслить здраво, подняться в квартиру проще, чем восстанавливать документы, которые мне необходимы. Они мне не только для работы нужны. В суд тоже надо идти не с одним паспортом.

И к тому же я не грабитель. Я возвращаю свое.

– Ой, да что ты так паникуешь, будто мы национальный банк грабить собрались? Успокойся. Между прочим, ты прописана в этой квартире. Помимо документов, можешь на выходе сувенир какой-нибудь прихватить.

– Тостер, который ты на свадьбу дарила, подойдет?

Ида округляет глаза и ухмыляется:

– Не-е-е, не стоит. Я его по акции брала, в сезон скидок, а потом долго переживала, что он спалит вашу прекрасную квартирку. Ой, теперь можно не переживать. Поделом будет гаду.

Если бы я точно знала, что Никита решит воспользоваться подарком Игнатовой, то сейчас и правда забрала бы его. Просто потому, что зла я ему не желаю. Но Чернов и кухня – две несовместимые вещи. На завтрак он предпочтет кофе, а не тост с маслом.