Катенька… прости, урода.

Оправдываться тем, что каждому уважающему себя мужику надо много и часто, и неважно от кого получать порцию «успокоения» для либидо, смысла не было.

Я козлина. Самая мерзкая на всем белом свете сволочь. Урод, который вот так запросто готов был изменить своей благоверной меньше чем за месяц до свадьбы с едва знакомой малолеткой.

Катя ни о чем не узнает. Я не позволю. Не разрушу предстоящий брак одним… происшествием.

Покрепче обхватил Майю и зашагал к кабинету. Прошел к просторному письменному столу, смахнул с поверхности все, что попалось под руку, и усадил на край девушку. Жарко, развратно поцеловал ее. Запихнул свой язык глубоко в ротик Майи, а руками принялся мять тугие сиськи.

Она стонала в ответ и извивалась.

Да, детка, да!

С рыком толкнул красотку назад. Майя растянулась поперек стола, по-прежнему обнимая меня за бедра. Я немедленно задрал ее майку и чуть не кончил в штаны, вобрав в рот нежный сосок. Поиграл с розовой горошиной языком, глядя на Майю снизу верх. Она едва не рвала волосы на голове от наслаждения.

Сладкая, чувствительная. Кровь с молоком!

Подцепил большими пальцами обтягивающие джинсы по бокам и резко притянул Майю к своему дымящемуся под брюками члену. Вслепую нащупал железную пуговицу и со всей дури дернул за собачку застежки-молнии.

Тише, тише, Суворов. Поспокойнее.

Мне даже в голову не приходила из-за всей этой беспредельной мыслительной анархии, что Майя-то, может, еще и девственница…

МАЙЯ

Впервые меня довели до абсолютного помутнения рассудка.

Впервые тому виной стал мужчина.

Властный, ярый, бородатый. Огромный, как скала. Твердый, как мрамор. Пылкий, горячий и опасный, как пламя. И… почти женатый.

Чужой. Не мой.

Угораздило же меня сигануть прямиком в этот вулкан страстей.

Когда Суворов вдруг подорвался с места и поцеловал меня, я выпала из реального мира. Не верила, что он касался ненасытными губами моих.

А потом резко захлестнуло волной возбужденности и мощным течением унесло в беспросветные воды испорченности. Я не удержалась и ответила Давиду Дмитриевичу. На поцелуй и на все… остальное, что он вытворял своим языком, шершавыми ладонями.

Вытянул с потаенных глубин на поверхность мою тьму, сломал рамки приличия и запер под замок самообладание.

Один из нас заразил другого безумием. Но кто был подвержен ему первым? Я или Суворов?

Благовоспитанная отличница-зубрилка Майя Гребцова исчезла, уступив место своей коварной второй стороне личности – прячущейся, терпеливо ждавшей своего звездного часа.

Когда настанет черед, и у руля вновь встанет ответственная Майя, я задохнусь от чувства вины.

Вне всяких сомнений.

Но до тех пор…

Здесь и сейчас, рядом с объектом своих сексуальных фантазий, я отреклась от рассудительности, пустившись во все тяжкие.

Позволять чужому жениху ласкать свою грудь – не повод для гордости. И отказаться от него равносильно преступлению… Против собственного тела, содрогающегося в сладкой истоме.

Я с радостью готова зайти с ним дальше. Точка невозврата была пройдена, когда Суворов стянул с меня джинсы и подобрался к нижнему белью.

До него еще ни один парень не видел меня такой… Уязвимой, с горящими от возбуждения глазами.

До его появления в моей жизни грязные эротические мысли всегда пресекались, не получая развития. Продолжали волновать мое естество, но не покидая чертогов разума.

До него я существовала со смирением, что вполне возможно умру старой девой в окружении котов, пожертвовав личной жизнью во благо саморазвития.

Заметив, как Давид Дмитриевич вдруг замялся, прежде чем спустить до коленей вслед за джинсами мои трусики, я приподнялась на локтях.

– Все хорошо?

– Ты девственница, Майя?

Ох… это же не станет проблемой?

Я сдула с лица темный локон и застенчиво кивнула.

Суворов обронил парочку скверных слов и оперся о край стола, поставив руки по обе стороны от моих бедер. Склонил низко голову, прямо над моим сокровенным местечком. Под трусиками ужасно запекло кожу.

– Я… Твоим первым мужчиной должен быть не я.

Не вовремя пробудившаяся совесть в Суворове спровоцировала у меня ироническую усмешку.

– Серьезно?!

Мы почти занялись сексом!

По крайней мере, ртами точно.

Я заерзала, пытаясь принять сидячее положение. Но блондин не шевелился, поэтому я стукнулась подбородком о его макушку, совершив резкое движение.

– Ай!.. – взялась за ушибленную часть лица и страдальчески выдохнула.

После его отказа у меня пропало всякое желание находиться здесь дальше.

Во-первых, непередаваемо стыдно. Во-вторых, обидно, черт возьми.

И вообще, я вспомнила, как Суворов уволил меня совсем недавно, ведь перед этим я разбила баснословно дорогой чайный сервиз…

Все складывалось не в нашу пользу.

Но как быть? Я нуждалась в этой щедро оплачиваемой работе.

– Простите, – взволнованно опустив майку на выставленную напоказ грудь, пробормотала я. – За беспорядок в коридоре…

Суворов медленно поднял голову. Выпрямился и сделал шаг назад. Внезапно обрел отчужденный вид, словно не собирался взять меня прямо на своем рабочем столе минуту назад.

Я плотно стиснула зубы и спрыгнула с гладкой деревянной поверхности. Подтянула к талии джинсы и пригладила растрепавшиеся волосы. Как назло они электризовались.

Наконец, Давид Дмитриевич начал приходить в себя. Заправил в брюки рубашку и застегнул ее на все пуговицы. Провел ладонью по жесткой лохматой бороде и принялся поднимать с пола разбросанные вещи, которые оказались там по вине его нетерпеливости. Я наблюдала за его молчаливыми передвижениями, стоя в сторонке.

Закончив с вихревой уборкой, мой пока-что-босс плюхнулся в кожаное кресло и плеснул в пустой бокал коричневую жидкость.

– О том, что здесь произошло, никому не слова, – отдал указ безэмоциональным тоном и залпом осушил содержимое стеклянной емкости.

Я поморщилась.

На мне висела табличка с надписью: «Идиотка, которая будет трезвонить во всеуслышание о чем-то настолько непотребном и порочащем собственную репутацию»?

Суворов снизошел-таки до того, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я тебя не уволю, если будешь держать рот на замке, – добавил бесстрастно, не скрывая присутствие угрозы в голосе.

– Разумеется, – процедила я с трудно сдерживаемой горечью.

Кто я такая, чтобы шантажировать влиятельного бизнесмена? Какой вес мое слово будет иметь против его слова?

– Рад слышать, – буркнул и взглянул мне за плечо.

Намекал на то, чтобы я поскорее исчезла с глаз его долой?

– Спокойной… ночи, Майя.

Я расправила плечи и зашагала к выходу, на ходу бросив ему в ответ:

– Доброй ночи, Давид Дмитриевич.

Как же быстро к нам вернулся холодный ум…

МАЙЯ

Получить долгожданный выходной для меня было равносильно крупному выигрышу в лотерею. Я первым же делом позвонила сестре, чтобы обрадовать ее новостью.

Несмотря на будний день, сотрудники кафешки, в которую мы отправились после встречи, не страдали от безделья, обслуживая один столик за другим. К счастью, как раз к нашему появлению освободилась парочка мест, и мы с Софкой быстро юркнули на стулья. Подозвали официантку и заказали по молочному коктейлю – самое то в знойный июньский день.

– Постой, постой, постой! Майя, СТОП! ТЫ ЧТО СДЕЛАЛА?! – Гребцова-младшая забылась, что мы находились в переполненном общественном помещении, и перешла на изумленный возглас.

– Не кричи! – я шикнула и стукнула ее по золотой цепочке-браслету.

Сестра прикрыла рот ладонью и вжалась в стул. Склонилась над круглым плетеным столом, положив локти на край и широко разведя их в стороны.