Твою ж мать!

Схватил девчонку за запястье и встретился с взглядом испуганной лани.

Если не оттолкну ее сейчас же, то разложу прямо на столе. И плевал я на последствия.

– Не делай так больше, – пригрозил, цепляясь за последнюю крупицу самообладания.

– Извините, Давид Дмитриевич!..

Она вырвала руку из захвата и быстро отпрянула.

Да. Вот так. Лучше я буду выглядеть в ее глазах тираничным деспотом с эмоциональным расстройством, чем старым извращенцем, не способным контролировать похоть.

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотала Майя, пятясь к двери.

Я собирался встать, чтобы проводить ее. Но моя эрекция решила, что это не самая удачная затея.

– Надеюсь, помнишь, в какой стороне находится выход, – отчеканил с холодом.

– Ага. В смысле, да. Помню.

Она нервно теребила влажные концы темных волос.

– Когда я могу приступать к работе?

Я напряженно почесал висок.

– С завтрашнего дня?

– Хорошо. Нуу-у… Я пойду.

– Иди.

– До свидания, Давид Дмитриевич.

– До завтра, Майя.

Как только она вышла из кабинета, я кое-что понял.

Когда Майя подписала контракт, я расписался в собственном смертном приговоре.

МАЙЯ

Перед тем, как впустить меня в частные владения Суворова поистине королевских размеров, секьюрити провел доскональный осмотр моих личных вещей. Мне так хотелось съязвить, что я поторопилась и забыла арсенал автоматов с переносной химической лабораторией для создания биологического оружия дома, но вряд ли мою шутку оценили бы.

Мужчине в черном костюме потребовалось полчаса, чтобы вывернуть всю мою одежду, нижнее белье и гигиенические принадлежности. Он с абсолютно невозмутимым видом вскрыл даже коробочку с тампонами. И уже после того, как я трижды успела сгореть от смущения, одобрил допуск к дому.

Я наспех запихала вещи, успев оплакать испорченный порядок, и засеменила по мощеной дорожке от дома для персонала-охраны к громадной резиденции с отделкой фасада из натурального камня.

На крыльце меня ждала Лариса Андреевна. Невысокая женщина с короткой стрижкой, в светлых брюках и голубой блузке свободного кроя широко улыбнулась, завидев меня издалека.

Моя фея-спасительница пошла на встречу и любезно перехватила у меня ручку чемодана.

– Как добралась? – спросила она, обнимая и целуя меня в щеку.

– Без приключений, – я хихикнула.

Частенько приходилось влипать в дорожные авантюры, однако сегодня фортуна улыбнулась мне, и я не забрела куда-нибудь в Красногорск.

– Дети в садике до обеда, так что у тебя будет время осмотреться немного.

Отлично.

Моя работа требовала постоянного проживания рядом с детьми, поскольку я могу понадобиться в любой момент.

Лариса Андреевна проводила меня до спальни на мансардном этаже и дала наказание, что, как только расположусь, должна буду спуститься на первый этаж.

Моя комната просторная, светлая и чистая. Большое круглое окно, двуспальная кровать с высоким изголовьем и на ножках, письменный стол, широкий гардеробный шкаф и огромный телевизор, расположенный на тумбе напротив спального места.

Я поставила чемодан и спортивную сумку у кровати. Заметила еще одну дверь помимо той, что вела в коридор. За второй находилась хоть и маленькая, но личная душевая комнатка.

О-бал-деть!

У меня никогда не было своего персонального уголка. Проживание у тети Миланы, старшей сестры моей блудной матери-кукушки, я бы охарактеризовала так: «В тесноте, да не в обиде». Грех на что-либо жаловаться, в моем-то положении. Я и без того была бесконечно благодарна этой великой, героической женщине, которая приютила сиротку, впустила в свою жизнь и подарила такую любовь, о которой я не смела просить. А ее дочь, Софка, моя сестра и самый-самый лучший в мире друг. Мы с ней ровесницы, но Софка с кровью из носа не перестает доказывать, что старше, потому что родилась на семь месяцев раньше.

Не отклоняясь от маршрута до кухни из-за страха заплутать в веренице помещений, схватилась за живот от ударившего в ноздри аромата выпечки. Лариса Андреевна выудила из встроенного духового шкафа противень с румяными чесночными булочками. Я чуть в обморок не упала от разыгравшегося дикого голода. Со вчерашнего вечера и крошки в рот не брала.

– Перекусим?

На ее предложение охотно закивала и присела на высокий стул у кухонного островка. Лариса Андреевна попросила меня переложить булочки на тарелку, а сама занялась приготовлением чая, попутно рассказывая, что где находится.

– Основную часть продуктов мы храним в большом холодильнике в подвале. Мясо, рыбу, консервы, крупы, овощи… Позже спустимся с тобой туда, и все сама увидишь. Закупаемся в магазине в выходные сразу на неделю. Фрукты и овощи привозят свежие, ежедневно. Курьер обычно подъезжает к восьми часам утра.

Я стащила с тарелки одну пышную, теплую булочку и прилично надкусила.

Лариса Андреевна вернулась к кухонному островку с двумя чашками черного чая. Протянула одну мне.

– Тебе придется готовить, – женщина села на соседний стул. – С этим проблем не возникнет?

– Я люблю готовить.

В свободное от учебников время. Это, своего рода, способ медитации. Софка всегда поражалась, как замешивание дрожжевого теста в ручную может оказывать релаксирующее свойство на кого-либо вообще, и называла меня инопланетянкой из-за странных методов расслабления.

– Тогда ужины остаются на тебе. Первую твою неделю я здесь круглосуточно. А потом, как обживешься, привыкнешь к обстановке и познакомишься с детьми, буду уходить в шесть вечера, – инструктировала Лариса Андреевна. – С середины июля на месяц делами будешь управлять сама. У меня отпуск.

Она замолкла, обратив внимание на мой зверский аппетит. За пару минут я умяла целых четыре булки!

– Давид Дмитриевич тоже обожает их, – сказала с улыбкой.

Я рефлекторно стала жевать медленнее, вспомнив вчерашнее собеседование.

Не забуду эту свирепость, вспыхнувшую в красивых глазах мужчины, и то, как он схватил меня за руку. Спровоцировал адреналиновый шторм и натянул мои нервы до упругих струн. Не отпускал, словно не хотел. Словно боролся с желанием устранить все препятствия между нами…

– …Ты слушаешь, Майя?

Я встрепенулась и сфокусировала взор на Ларисе Андреевне.

Разумеется, я прослушала все, что она говорила после: «Давид Дмитриевич обожает…». Мозг отключился.

– Будь внимательнее, дорогая, – беззлобно пожурила. – Я за тебя головой отвечаю, поэтому прошу быть предельно осторожной. Во всем. В действиях, в высказываниях… Давид Дмитриевич непростой человек. Он жесткий, но не жестокий. Склонен баловать близнецов, однако я всегда его торможу. И тебе придется.

Мысль о конфронтации с Суворовым опалила мои щеки огнем.

– Простите. Я поняла. Я буду стараться!

– Знаю, милая, – женщина потрепала меня по тыльной стороне ладони и кивнула на булочки. – Кушай еще. Кушай. День предстоит тяжелый.

А день выдался не просто тяжелым. Это настоящая катастрофа. Столько информации запоминать не приходилось даже при подготовке к ЕГЭ. Лариса Андреевна предусмотрительно подготовила для меня памятку. Но называть этот сборник правил и примечаний на пятьдесят страниц буклетиком язык не поворачивался.

Первостепенной задачей было ознакомиться и запомнить расписание близнецов. Подъем, завтрак, садик, обед, мультики, дневной сон, развивающие игры и уроки, полдник, ужин, еще немного мультиков, сон. Это в общих чертах. Помимо данного алгоритма действий я обязалась выполнять побочные поручения, связанные с ведением хозяйства по дому.

Лариса Андреевна так ловко справлялась с детьми, что я не представляла, как сумею продвинуться до ее уровня.

А мальчики – чудесные. Пухлощекие, светловолосые, голубоглазые ангелочки, так похожие на своего привлекательного викинга-отца. Вроде я им понравилась. Особенно Игнату. Он так заливисто хохотал, дергая меня за волосы.