— Ты всё ещё любишь меня, жена? — откровенно издевательский и провокационный вопрос от него.

— Конечно, люблю, — ответила чистую правду. Но не уточнила, сколько моя любовь сможет выдержать, прежде чем превратится в труху. Потому как мне самой это не известно. И узнавать ни на грамм не хотелось.

— Ты доволен? — я встретилась с ним глазами, в надежде увидеть хотя бы толику раскаяния за грубость. Синева полностью очистилась от злости и переполнялась удовлетворением и сытостью, никакого сожаления не наблюдалось и в помине.

— Полностью, — он лишь подтвердил то, что я знала до его ответа.

Я первая встала под душ, смывая следы его страсти, но не своей. Моя в нашей семейной жизни, судя по всему, лишнее звено.

На мультимедийную выставку художественных картин, по поводу посещения которой я агитировала Геру, мне пришлось сходить всё-таки с Мариной. Но она только рада общению, в отличие от хмурой меня. Заряженные положительными эмоциями (по крайней мере подруга), делясь интересными впечатлениями, мы неспеша прогуливались по опустевшим в выходной день городским улочкам. Уличная температура в градусных отметках опускалась всё ниже, запуская непрекращающийся листопад, деревья стояли почти оголённые. Только кое-где на ветках оставались самые стойкие листочки, не желающие по первой прихоти непогоды и недоброй воле ветра опадать на землю, чтобы кануть в небытие. Они до сих пор стойко сражались за место под солнцем с выпавшими на их долю превратностями природных явлений, не желая так просто сдавать отвоёванные за лето позиции. Под ногами асфальт устилал толстый слой опавших листьев, которые к этому времени признали своё поражение и смирились с дальнейшей незавидной судьбой. Я поднимала мысками сапог верхний слой, чтобы смотреть как пожухлые листья, совершая кульбиты в воздухе, всё равно через секунду смиренно укладывались обратно. В них исчезла пульсация жизни вслед за бесследно канувшим в небытие желанием бороться. Осталась лишь тоскливая безысходность. Моё внимание неожиданно отвлекли встречные прохожие. Молодая женщина должно быть нашего с Мариной возраста или может чуть старше катила коляску, а вокруг неё резвилась девочка примерно пяти-шести лет. Она подбирала с земли самые большие пёстрые кленовые и дубовые листья, которые не успели скукожиться окончательно, и составляла из них букет, вероятно для будущего гербария. Молодая мамочка часто заглядывала в коляску и лишь изредка бросала взгляд на дочку. Но даже в те короткие мгновения, если наблюдать за ней, можно было заметить, как её лицо невольно разглаживалось при взгляде на самостоятельно забавляющуюся старшую девочку, мелкие тревожные складки стирались, а после набегали снова стоило женщине вернуть внимание на того, кто видимо спал в коляске, но тем не менее требовал сосредоточенной родительской опеки в безостановочном режиме (нон-стоп, как сейчас модно говорить).

— Ау, Мира, ты где? Ты меня вообще слушаешь? — Подруга дёрнула меня за рукав кашемирового пальто и резко остановилась. Мне пришлось вынужденно повернуться к ней.

— Что с тобой происходит, Мирка? Ты сама не своя. Похожа скорее на ожившего покойника, чем на мою подругу.

Я вымученно улыбнулась: — Наверно осень накладывает свой отпечаток.

— Будто это первая осень в твоей жизни. Не пудри мне мозги. Выкладывай.

— Было бы что. Не о чем рассказывать, Марин. Но… я буду признательна, если ты на всякий непредвиденный случай разузнаешь кто в нашем городе самый надёжный адвокат по разводам, только не предлагай старшего Подольского.

— О-фи-геть! Мать, ты в своём уме?!

— Вполне, — отстранённо пожала плечами и утянула её за собой, возобновляя прогулку. Потому как говорить о личном, даже с Маринкой… нелегко. Ну, не могу я непринуждённо делиться впечатлениями после унижений от собственного мужа. — Пока не разберусь окончательно, наши с тобой пустые разговоры — обычные женские сплетни. Не обижайся, Мариш. Я, честно, сама ничего не знаю. Просто он изменился не в лучшую сторону. Вот и всё.

— Я так понимаю, что открывшаяся сторона далека от идеальной.

— Самой не верится, насколько далека.

— И причина тебе не известна?

Я отрицательно покачала головой и переменила тему: — Слушай, так что у тебя с Савелием Загородневым?

— Ой, Мирок. Ты не представляешь, что за мужик, — подруга протянула мечтательно и облизнула губы. Видимо мысли бродили в её голове совсем нескромные.

— Зато ты, судя по всему, уже не только представила, но и опробовала, — усмехнулась, но не зло.

— Не опробовала, но собираюсь, — прозвучало в ответ искренне и в стиле Маринки.

— Неужели вы ни разу не встречались?

— Почему, пару раз сходили поужинать.

— Тогда выходит после ужина ни разу не прозвучало «зайдём ко мне на кофе»? Я тебя не узнаю, Мариша. А как же твоё фирменное «быка за рога», точнее за другое место? — засмеялась уже открыто.

— Не знаю. Мир. Он не настаивает, я тоже что-то застеснялась.

— Ну, вы даёте. Оба взрослые люди, Савелий особенно. А ведёте себя как подростки. Ты, кстати, шефу отставку дала?

— В том то и дело, что он её отказывается принимать.

Теперь я остановилась, округляя глаза в неверии:

— То есть как отказывается, разве он не женат?

— Вот именно! Женат, да ещё как! — Маринка от возмущения повысила голос и даже всплеснула руками. — На фига он мне был нужен без жены?! Я-то с ним и замутила, чтобы после безболезненно расстаться. А он, представляешь, выдаёт, что одно моё слово и начнёт бракоразводный процесс.

После озвученного облома я расхохоталась в голос, прям до прослезившихся глаз и плевать на возможные потёки туши, а Маринка обиделась:

— Ну, что ты за подруга такая. У меня горе. А тебе смешно…

— Прости, но это действительно смешно. Бедный мужик, если бы он только знал, по какой причине ты начала с ним встречаться. Боюсь если он узнает, то месть тебе светит не от обиженной жены, а от мужа, оскорблённого в самых высоких чувствах.

Она внимательно смотрела на хохочущую меня, что-то прикидывая в голове, и когда пазл сошёлся, то согнулась в таком же неудержимом смехе. А после нам обеим пришлось поправлять поплывшую на лицах косметику. Всё-таки с её шефом случился незабываемый и совершенно незапланированный конфуз, причём для всех участников невольного треугольника.

— Надеюсь ты сможешь с ним миролюбиво разойтись. Иначе скорей всего тебе предстоят поиски новой работы.

— Да, ладно, — самоуверенный взмах рукой в ответ на моё предположение, — будто я за неё держалась. Меня больше беспокоит, как бы Савелий случайно не столкнулся с шефом.

— А что они оба знают твой домашний адрес?

— Конечно, раз уж они оба подвозили меня после свиданий. Естественно, что они знают мой адрес, Мира. Особенно шеф, — она даже возмутилась моей несообразительности.

— Тогда рви с шефом как можно быстрей. Иначе некрасивой ситуации не избежать. И не факт, что после Савелий не исчезнет со всех радаров.

— Вот и я боюсь этого больше всего. Что мне делать, Мир, посоветуй, а?

— Что-что, не спать с женатыми, вот что.

— Так я же хотела как лучше... Я ведь не лезла в их семью, а мужики и вовсе считают, что…, короче, сама знаешь поговорку про «левак и брак».

— А получила в итоге сюрприз. Кстати, а твой шеф-то, он как мужчина, ничего? Я имею в виду симпатичный? Может если мужик настроен на серьёзные отношения, так хватай его и беги обратно на ваши Мальдивы. Жени его там по всем правилам. И всё такое.

— Мира!! Я Савелия хочу.

Я почему-то снова рассмеялась, но на этот раз собственным сумасшедшим мыслям. Если бы в жизни было всё так просто. К примеру, захотела мужика, тыкнула в него пальцем, объявила при свидетелях «хочу этого» и дело в шляпе, вы уже женаты, отдельная ячейка общества со всеми вытекающими. М-да. Куда-то не туда меня понесло.

— А если хочешь Савелия, то поставь перед шефом вопрос ребром. Либо вы расстаётесь тихо-мирно, и он не третирует тебя на работе, либо ты попросту увольняешься. У него кстати дети есть?