Холодная ладонь с силой сдавливает щеки, заставляя поднять голову и вытянуться на носочках. Я давилась крупицами воздуха и запахом крови. Это больно… Черт возьми, как же сильно жгло видеть его ненависть ко мне и отголоски сумасшедшего обожания, все ещё светящиеся на дне расширенных от боли зрачков. Антон медленно, словно у нас было все время мира, приблизил своё лицо ко мне, чтобы в следующее мгновение поцеловать так, как всегда, целовал до этого. Жадно, грубо, до боли в губах. Проникая в рот и надавливая на верхний ряд зубов.
Меня фактически трясло. Тело подводило и предавало. Сладкая истома прокатилась волной, и я застонала. В этот чёртов, неправильный рот. Ощущая привкус его крови и жёсткую руку, которая тянула мои волосы назад, выгибая шею и позволяя ему целовать до одурения. Когда чужие шаги зазвучали совсем рядом, он сильно отталкнул меня от себя и просто растворился в вихре перемещения. Потоков маны практически не было видно. Он аккуратен даже в этом… Он был аккуратен во всем… Как я помнила… Вдох… Выдох… Судорожный всхлип сорвался с моих губ и разорвал тишину.
Нужно было рассказать обо всем произошедшем Александру! Но я лишь съехала на пыльный пол и зажала голову руками. У меня до сих пор внутри все тряслось. Это били какие-то чёртовы американские горки с моими эмоциями. Вообще, чем дальше тянулись события, тем сильнее они запутывались и тем отчётливее я понимала, что дело пахнет жареным. Схватив окровавленные вещи, я просто растворилась в воздухе, не позволяя другу обнаружить меня в столь компрометирующем положении.
Отчий дом встретил меня оглушительно орущим к-попом из колонок и матушкой, которая в одних трусах и полотенце на голове отплясывала перед зеркалом. Когда рядом не было посторонних людей, мне, грешным делом, начинало казаться, что её кто-то подменил и она превратилась в некое подобие монстра. Точнее, пришельца, вселившегося в тело маркизы, которую боялись все, до нервного паралича и белых кругов под глазами. И вот, в обычной жизни, эта блистательная леди вела себя едва ли старше шестнадцатилетнего подростка.
— Анита, выключи музыку и закрой все окна шторами, — скомандовала я, управляя голосовым-магическим потником повседневной жизни.
— Доченька, какой приятный сюрприз, — тут же язвительно протянула моя матушка, — ты же сказала, что не пересту… Это чья кровь?
— Не моя, — покачала я головой, — но именно из-за этого я тут. Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить и все наши разногласия по поводу моей несостоявшейся помолвки, сейчас могут катиться к демонам в бездну! Ибо я в панике и черт тебя дери, не понимаю, что мне делать со всей этой информацией!
— Анита, поставь чайник, — она ещё раз внимательно посмотрела на меня. — Два бокала вина и шато де леруа тысяче девятьсот сорок шестого. Достань из хранилища и отправь в аэратор.
— Ты серьёзно думаешь, что мне сейчас нужно вино? — удивлённо посмотрела я ей в глаза.
— Да, милая моя, я серьёзно считаю, что тебе сейчас надо выпить перед тем, как приступать к этому разговору, — сверкнула глазами мать, — поднимайся в мой кабинет. Я пока одену что-нибудь и присоединюсь к тебе. Чувствую, будет не шибко весело.
— Мадам, сырную или фруктовую тарелку? — голосовой помощник осведомился о наших предпочтениях. — Предупреждаю, Минздрав не рекомендует употреблять алкоголь в столь раннее время, но если нет возможности предотвратить это, то хотя бы поешьте. На часах начало одиннадцатого, могу заказать вам завтрак из «ГринВю».
— Нет, Анита, — хмыкнула мать.
Мне же осталось только пойти в указанном направление. Если честно, меня пугала неизвестность. Даже больше, чем могло показаться на первый взгляд. Как бы я не пыталась смириться со всем произошедшим, но удушающий привкус страха, оседал на губах и не давал мне шанса одуматься. Словно ещё мгновение и весь мой мир разлетится на осколки. По лестнице я поднималась с чётким ощущением того, что задыхаюсь. Умираю на каждом судорожном вдохе, который проталкивал кислород в лёгкие.
Сжимая в руках ткань чужого пиджака, я никак не могла отделаться от мысли о том, что я увидела что-то не предназначенное для моих глаз. Его секрет, мог легко стоить мне не только жизни, но и посмертия. Маги, проклятые собственными амбициями, всегда искали выход не в тех направлениях. Я же, мечтая о высоком, совершенно позабыла о низменном и человеческом. Лишь от этого могло зависеть будущее, которое уже не представлялось мне столь ярким и сочным, как две недели назад. Теперь оно было слишком серым и расплывчатым, для столь самоуверенной леди, которой, я себя считала.
Рухнув на диван, я просто откинула голову назад и постаралась собрать все мысли в кучку. Выходило, откровенно говоря, не ахти как. То и дело в голову приходили бредовые идеи. Которые были самыми дикими из всего, что могло существовать в этом мире. И если бы, кто-то сказал мне, что в двадцать семь, я буду сидеть и загоняться на тему того, что не так со мной происходит, и какого демона, мне понравился поцелуй, я бы врезала ему кулаком. В школьные годы, даже моя любовь и роман сразу с двумя, не казался столь дурацкой затеей. Теперь же, все запуталось слишком сильно для того, чтобы быть обыденностью.
Тряхнув головой, все же потянулась за бокалом с вином. Матушка в кои-то веки была права, сейчас надо было расслабиться и перестать думать о том, что ещё немного и вся моя жизнь полетит под откос. По крайней мере, это точно не сегодня произойдёт. Сейчас я готова была пытать её саму, чтобы понять, каким образом наша благочестивая и благородная семья связана с Темным орденом и почему наследник одного из самых обширных состояний в мире, занимает там должность претендента на освободившееся место главы. К такому меня жизнь и служба в МВД не готовили, это было выше всякого адекватного понимания.
— Прости, что заставила тебя ждать, — мать присела в кресло напротив, — но этот разговор… Я не думала, что придётся начинать его подобным образом. И так, что тебе уже известно?
— То, что у тебя был престарелый любовник и что Трупников-младший по какой-то необъяснимой причине претендент на пост главы Тёмного ордена, — хмыкнула я, закидывая в рот виноград. — Ах, ещё, что ты просила его не калечить меня сверх меры в память о том, что ты была его учителем и наставляла на путь истинный. Ничего не хочешь мне рассказать?
— Понимаешь, я не хотела, чтобы тебя втягивали в дела ордена, — покачала головой маркиза, — раз войдя в него уже нельзя найти обратной дороги. Каждый из нас понял эту истину слишком поздно. Но сейчас, уже нет смысла отнекиваться. Ты и так влипла по самые уши. Хоть я и пыталась тебя всеми силами сбагрить замуж за нейтрала. Нет же… То ты в школе с Трупниковым шашни крутила, то потом с Готьером. Какое там до обычных мужиков. Когда тебя от их магии клинит и ты едва можешь с остальными рядом находиться. Ведь знала же… Надо было в обычную школу, куда-нибудь в Подмосковье отдать. Нет же, статус, престиж, влияние! Идиотки кусок! Сама своей собственной дочери всю жизнь перечеркнула!
— Так, я пока ничего не понимаю, — дело явно пахло уже не только керосином, — давай нормально с самого начала и при чем тут два герцогских рода?
— Понимаешь, — мать неожиданно замялась, — я действительно любила твоего отца, и он был настолько сильно влюблён в меня, что готов был уложить весь мир к ногам. Но так вышло, что Тёмный орден никого и никогда не отпускал из своих сетей. И он не мог ради нас с тобой просто встать и уйти. Максимилиан делал все, чтобы обезопасить наше существование. Но ценой за твою жизнь, стала моя лояльность и помощь в делах ордена. Нам пришлось играть в босса и секретаршу, чтобы никто и никогда не узнал правды. Но Трупников… Черт! Мир быстрее сдохнет, чем этот скользкий гад перестанет быть козлом! С самой школы, с самого первого класса… Ладно, сейчас не о том. Трупников-старший узнал о секрете, который мы так бережно хранили. И тогда, нам пришлось объединиться с ним. А сейчас, когда смерть твоего отца была не за горами и все понимали, что его часы сочтены. Короче… Стас предложил, чтобы Антон занял место Максимилиана, и мы не потеряли возможность влиять на дела ордена и не позволили другим начать проверку на потомков предыдущего главы. Все понимали, что тебя убьют, как только станет известно, что ты дочь умирающего главы Тёмного ордена. Из-за этого в твоей внешности присутствует резкость итальянских побережий и вспыльчивый темперамент. Мы делали все, чтобы защитить тебя и не дать остальным узнать секрет твоего рождения…
