Сколько всего она видела в своей жизни… Сколько всего перенесла… Одна эпоха сменялась другой, короли всходили на трон и умирали. Но эта музыка осталась с ней на века. Нетронутая, неизменная и чистая как сама природа.

Когда затих последний звук, она вдруг услышала тяжелый вздох, который в наступившей тишине заставил ее вздрогнуть. Сан неловко дернулась и с ужасом увидела, как тяжелый инструмент заскользил по гладкой ткани платья. Вскрикнув, она попыталась задержать его, но он, как назло, выскользнул из руки и с громким плеском упал в воду. Сан в ужасе прижала ладони к щекам, глядя, как по поверхности расходятся большие круги.

– Ащ-щ! – раздалось с берега, и она увидела, как Джисон бросился в воду.

– Ты куда! Стой! Туда нельзя! – крикнула она, вскочив на ноги. Недолго думая, выбежала из беседки и кинулась к воде. Джисон уже зашел по грудь, держа навесу бутафорский меч в ножнах. – Вылезай немедленно! Это же всемирное наследие ЮНЕСКО! Тебя оштрафуют на хренову тучу денег, если увидят!

– Если ты не будешь вопить об этом на весь сад, то не увидят, – обернулся Джисон и, все так же держа над водой меч, нырнул, пытаясь нашарить на дне утонувший каягым. Сан обернулась, чтобы проверить, заметил ли кто-то их вопиющий поступок. К счастью, никого поблизости не оказалось.

Джисон вынырнул на поверхность, с полей его шляпы ручьями текла вода.

– Черт, так неудобно, надо ее снять. Можешь подержать? – он повернул к берегу, пытаясь на ходу развязать мокрые ленты, которые держали шляпу.

– Бестолочь! Если тебя заметят, это выльется в грандиозный скандал! – шипела Сан, наклоняясь, чтобы принять из рук парня головной убор и меч.

– Из-за кого, по-твоему, я тут оказался? – в тон ей ответил Джисон. – Как вообще можно умудриться уронить в воду такую громадину?

– Платье скользкое, да и отвыкла я… – Сан осеклась и строго продолжила. – Это мое дело, никто тебя не просил лезть за ним.

– Тогда тебе пришлось бы покупать новый каягым, а так, может, отделаешься легким штрафом за реставрацию. Ну чем я не принц? – подвигал он бровями, а Сан только фыркнула.

– Деньги для меня не проблема, а вот твое поведение… Вылезай, я сама со всем разберусь, – она наклонилась вперед и дернула его за руку. Вдруг почувствовав, как туфельки котсин скользят по влажной траве, нелепо взмахнула руками и рухнула прямо на Джисона. Его потрясенно распахнутые глаза были последним, что она увидела, прежде чем плюхнулась вместе с ним в пруд. Мутная вода залилась в рот и нос, и Сан, бешено барахтаясь, рванула голову вверх, чтобы сделать глоток воздуха. Кашляя и отфыркиваясь, она села на дно, пытаясь протереть глаза так, чтобы еще больше не размазать и так уже испорченный макияж.

– Каягыма показалось мало, решила и нас утопить? – усмехнулся Джисон и вдруг расхохотался, глядя на ее лицо.

– Тише! Хватит ржать! – сердито шикнула на него Сан. – Как мне теперь появиться перед всеми в таком виде?!

Джисон согнулся от смеха, стуча ладонью по воде.

– Со мной такого еще не случалось, – едва переводя дух, сказал он. – Ким Сан… ты…

– Ну хватит, ты себя-то видел? Королевский инспектор, – сердито буркнула она, отряхивая с волос мелкие водоросли. – За костюмы, похоже, тоже придется платить.

– Ладно, нужно хотя бы выйти на берег, а в твоем платье это будет нелегко, – прыснув, сказал он и взял Сан за запястье, чтобы помочь ей подняться.

– Это все ты виноват.

– Ну просто сцена из второсортного сагыка! – раздался над их головами насмешливый голос, и молодые люди испуганно замерли, пойманные на месте преступления.

На берегу, в паре шагов от них, стоял Квон Доён и взирал на них со смесью презрения и злости.

– Это была случайность! – попыталась оправдаться Сан, но Джисон перебил ее.

– Можете принести вещи госпожи Ким? Ей будет неудобно идти через весь парк в мокром платье.

То, как мрачно он смотрел на Доёна, не оставляло сомнений, что парень не испытывает к нему ни малейшей симпатии.

– Конечно, но сначала нашей госпоже нужно выбраться из пруда, – Квон протянул руку, чтобы помочь Сан подняться, и она почувствовала, как сжалась на ее запястье ладонь Джисона. Ей на секунду показалось, что она оказалась вершиной любовного треугольника и сейчас выбирает, с кем уйти. Ну правда, как в дорамах. Если не возьмет предложенную руку, то, возможно, Доён расценит это как выбор не в его пользу. Смешно, ей-богу… Однако символично. Поэтому Сан без колебаний вложила пальцы в ладонь Квон Доёна.

Как только она коснулась его, в груди будто что-то взорвалось, забилось, вырываясь наружу. Зелень деревьев, солнечный свет и запахи тайного сада померкли, и Сан оказалась в плохо освещенной комнате. Только тревожный свет луны, сочившийся из распахнутого окна, разгонял темноту. Она опустила взгляд на свои руки. Они мелко дрожали, лежа на деревянной столешнице, и девушка сцепила пальцы. Тревога, страх и тяжелое предчувствие беды сдавливало грудь, мешало дышать.

Сан прислушивалась к звукам из коридора и вздрагивала каждый раз, когда слышала чьи-то шаги. Она кого-то ждала, плавясь в беспокойстве и неизвестности.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился господин Мин. Замер на доли секунды, глядя на сидящую перед ним девушку. Зашел в комнату и аккуратно закрыл за собой дверь. Сел перед ней, не глядя в глаза. Он молчал, медлил, словно пытался отсрочить ужасную весть, которую принес его приход.

– Это правда? Девушки в гёбане болтают всякое, но я не верю! Доён, не молчи же, скажи скорее! – срывающимся голосом потребовала Сан.

– Правда.

Страшное слово упало на сердце. Раздавило, раскрошило, смяло. Сан судорожно выдохнула, комната поплыла перед глазами, но упасть ей не дали руки друга. Он прижал ее к себе, испуганно гладил по волосам, повторяя:

– Все хорошо, Сан, все будет хорошо…

Она вдруг почувствовала страшный гнев и оттолкнула его от себя.

– Хорошо?! Для кого хорошо? Для тебя? Теперь ты надеешься, что я буду с тобой, раз соперника больше нет?

Даже в неверном свете луны было видно, какая мука исказила лицо Мин Доёна.

– Значит, вот как ты обо мне думаешь? – процедил он, отодвигаясь. – Он был мне другом, и мне тоже больно из-за его поступка!

Сан не слышала, ей было все равно. По сравнению с пронзающей грудь болью обиды Доёна не имели никакого значения. Она только что потеряла все. Последнее, за что держалась в этом мире. Человека, который был ее любовью с самого детства.

– Где он? Я должна пойти к нему, увидеть хотя бы… хотя бы его мертвое тело, – она вскочила на ноги и бросилась к двери.

– Нельзя! Приди в себя! Ты теперь рабыня! Тебе нельзя в дворянский дом! Его отец тебе этого не простит! – Доён схватил ее за плечи и крепко стиснул руками, борясь с ее безумным горем. Она рвалась из рук, рычала и кусалась, но он терпел, зная, что это нужно пережить. Помочь ей справиться с этим и обрести опору, чтобы жить дальше.

Наконец, после нескольких минут отчаянной борьбы, Сан затихла и обмякла в его руках.

– Как это произошло? – безучастно спросила она. Казалось, в этой борьбе она отдала все силы.

– Зачем тебе знать? – голос Доёна был тихим.

– Пожалуйста, скажи! – взмолилась она, поворачиваясь к нему лицом.

– Его нашли на дне ущелья Чанхо. Скорее всего, он сбросился со скалы, – опустил глаза Доён, все еще не выпуская Сан из рук, будто боялся очередного приступа безумия.

Она закрыла глаза и осела на пол.

Пространство подернулось дымкой и дрогнуло, сменяя картинку. Она была все в той же комнате, только теперь ее украшали прекрасные фарфоровые вазы чосонских мастеров, красивое панно на стене и изящные напольные светильники, свет от которых ложился на безмятежное лицо спящего Доёна.

Сан расчесывала растрепанные волосы, глядя на человека, который сделал ее женщиной. Ее первым мужчиной стал не Ли Хян, о котором она грезила с детства. Натянув на голые плечи блузку, она медленно завязывала шелковые ленты на груди, пытаясь понять, что чувствует. Сан знала о любви Доёна давно, но ей это было безразлично. Единственный, кого она хотела видеть рядом, о будущем с которым мечтала, бросил ее. Трусливо сбежал в объятия смерти, оставив ее одну наедине с враждебным миром. Не выдержал чувства вины за то, что отец сделал с его невестой.