– Ну уж нет, избавь меня от твоего присутствия еще и в обычной жизни, мне вполне достаточно тебя здесь, – он обвел рукой двор гёбана.

– Ну ты и засранец. Ты только что сам видел, как чуть ли не в ногах у меня валялся, умоляя о любви. А теперь опять за старое? – вскипела Сан, воинственно скрестив руки на груди. Ее так и подмывало хорошенько его чем-нибудь огреть. А потом уединиться с ним в одной из комнат гёбана.

– Я заплатил, чтобы тебя не трахали другие мужики, – снисходительно выдавил он, опять глядя на нее как на насекомое.

– Ага, чтобы трахать самому. Как мило! А главное, благородно. Поступок, достойный истинного аристократа. Наверное, я должна рассыпаться в благодарностях?

Мин фыркнул и отвернулся. Ответить-то на это было нечего.

– Давай-ка проясним кое-что, – Сан демонстративно встала перед ним, и он вынужден был посмотреть на нее. – Ты стал моим покровителем в гёбане, признался в любви и умолял о взаимности. Потом, когда эту взаимность получил, завел другую бабу и женился на ней, а меня кинул. Я ничего не упустила?

Он фыркнул и опять отвел взгляд.

– И, если принять твою версию с убийством жены за правду, даже после всего, что мы сейчас видели, ты продолжаешь считать меня чудовищем? А кто же тогда ты? – Сан ткнула его в плечо, пытаясь обратить на себя внимание. Ей хотелось увидеть его глаза. Почему-то даже сейчас она нуждалась в том, чтобы он хоть раз посмотрел на нее без неприязни и ненависти. Ей нужно было знать, что сейчас он думает иначе!

– Я начал видеть эти сны полгода назад, когда в автокатастрофе погибла моя жена, – медленно произнес он, испепеляя Сан тяжелым взглядом. – У моей жены в прошлом и настоящем было одно лицо. Она тоже переродилась, чтобы соединиться со мной в другой жизни, но судьба опять отняла ее у меня.

– Сочувствую тебе, но в смерти твоей жены в настоящем я уж точно не виновата. У меня даже водительских прав нет! – Сан покоробили его слова. И ей стало немного стыдно за то, что так поверхностно отнеслась к его переживаниям. Но сейчас больше всего ее волновали собственные чувства, которые вспыхивали, как факел, каждый раз, когда она смотрела на этого мужчину. Мужчину, который ненавидел ее за то, чего она даже не совершала. Или не помнила.

– Знаю. Но не могу избавиться от неприязни к тебе. Она возникает сама собой, будто это заводские настройки. Вот сейчас я понимаю, что, возможно, все не так однозначно, как я считал раньше, но все равно смотреть на тебя невыносимо. Это словно заложенная кем-то программа.

Мужчина тяжело вздохнул и отвернулся. От его слов сердце затрещало по швам, и где-то глубоко внутри задрожала, просыпаясь, забытая боль. Настолько сильная, что Сан схватилась за грудь, боясь, как бы ее не разорвало на части. Как будто из-под огромной толщи льда рвались наружу погребенные эмоции, черным дымом сочились сквозь трещины, отравляли душу.

Сан задыхалась, голова кружилась. Не устояв на ногах, она осела на деревянное покрытие моста и повторяла про себя: «Пора возвращаться. Пора возвращаться». Она уже слышала шум автобуса и голоса студентов, но что-то словно удерживало ее на месте, не давая вернуться в свое сознание. Мин присел рядом на корточки и с беспокойством заглянул ей в глаза. Его лицо то расплывалось, то вновь приобретало четкие очертания. Он протянул руку и, поколебавшись, коснулся ее плеча.

– Ты в порядке? Что случилось?

В голове звучал другой голос: «Сан! Ким Сан! Очнись! Приди в себя!» Она закрыла глаза и, держась за этот голос, вернулась в реальность. Первое, что она увидела, были вытаращенные глаза Джисона и склонившиеся над ней лица студентов. Ее лихорадило и тошнило.

– Госпожа Ким, вам плохо?

– Как вы?..

– Откройте дверь, ей надо на воздух.

Перед глазами все плыло. Сан поднялась на ноги и, шатаясь, устремилась к выходу. Кто-то шел следом, спрашивал о самочувствии, говорил о том, что надо вызвать парамедиков. Сан вывалилась из салона, и яркое солнце полоснуло по глазам. Едва она оказалась на улице, ее вывернуло три раза подряд. Все расплывалось от слез и удушающей боли, которая последовала за ней из сна. Чьи-то руки заботливо гладили ее по спине и держали волосы.

Когда она немного отдышалась, то подняла голову и увидела встревоженного Джисона.

– Ты в порядке? – в больших глазах плескался страх.

– Да… Укачало, наверное, – просипела она. Горло саднило, и невыносимо хотелось пить.

– Возьми, – парень протянул ей открытую бутылку с водой. Он смотрел настороженно и будто бы с подозрением.

– Спасибо.

Сан вытерла рот тыльной стороной ладони и вернула воду. Джисон медленно принял из ее рук бутылку и тихо спросил:

– Кто такой господин Мин?

Джисон взял пульт и поднял шторки дувшего прямо в шею кондиционера. Он устало потер глаза и посмотрел на время. Почти четыре утра, поспать бы немного, а потом уже собираться в дорогу. Соревнования как всегда вызывали азарт и желание выиграть, и Джисон не сомневался в том, что принесет победу своему университету.

Он посмотрел на экран ноутбука, где готовил для Сан «презентацию». Как она отреагирует на нее, когда увидит? Дрожь волнения прошла по телу. Может, не стоит этого делать? На телефоне пиликнуло оповещение от Ынсу. Она обещала завтра на занятиях передать Ким Сан флешку с его проектной работой и просила Джисона принести ее утром в общежитие.

Осталась всего пара штрихов, но он не знал, как закончить. Из размышлений его вырвал ввалившийся в квартиру вдрызг пьяный Юрим. Шатаясь в прихожей, он кое-как снял ботинки и, держась за стену, вошел в комнату.

– Ты сегодня рано, – сказал Джисон, наблюдая за попытками друга снять с себя рубашку и брюки. Пуговицы никак не хотели расстегиваться, и Юрим злился. Наконец, плюнув, он как был, одетый, плюхнулся на свой диван и застонал.

– Выключи кондер… У нас же будут огромные счета за электричество.

– На улице под сорок, а здесь вообще можно свариться, – прокомментировал Джисон, но все же уступил другу и нажал на кнопку пульта.

– Как стать таким же везучим, как ты? – Юрим прикрыл глаза ладонью, а затем мотнул головой и медленно сел. – Эти попойки убьют меня раньше, чем я успею продолжить свой род.

– Все в твоих руках, – хмыкнул Джисон, думая о том, что друг и не подозревает, с каким «везунчиком» живет. А если бы узнал, то бежал бы от него без оглядки.

– Как же мне плохо… – Юрим встал на ноги и нетвердой походкой направился к холодильнику за водой. Жадно отпив из горлышка, спросил: – Сколько выходных тебе дали?

– Три, и то еле выпросил. Суббота и воскресенье – самые жирные дни.

– Чем занимаешься? Неужели все еще изображаешь из себя отличника? – друг кивнул на раскрытый ноутбук и допил воду.

– Типа того, – улыбнулся Джисон и, немного подумав, набросал последние штрихи в своем послании для Сан.

Сохранил файл и, поколебавшись, переименовал его. Вспомнит ли она все?

Сан едва дождалась, когда они приедут в Сеул. Чувствовала она себя паршиво, ее мутило, и страшно болела голова. Джисон пересел поближе к ней и постоянно таращился с таким видом, будто она вот-вот хлопнется в обморок или упадет замертво. Буфера, конечно же, последовали за ним и время от времени капризно дергали его за рукав, пытаясь обратить на себя внимание.

Атмосфера в автобусе стала напряженной, студенты притихли, неприятно пораженные инцидентом с Сан. А она отсчитывала минуты до возвращения. Хотелось спать, но закрыть глаза было страшно: вдруг опять провалится в кошмар Мина. Сан уже сомневалась, что действительно бессмертна, потому что после каждого попадания в его сон чувствовала себя все хуже и хуже. И на восстановление требовалось все больше времени. Что, если это не прекратится? Будут ли у нее силы вернуться назад, или она навечно застрянет в одном из его проклятых кошмаров, раз за разом переживая одну и ту же историю?