– Вы еще здесь! – появившийся в кабинете профессор Пак отвлек ее от созерцания предмета вожделения. – Кто бы мог подумать, что вы так хорошо сработаетесь. Студенты в восторге от вашего тандема!
– Это вы так оправдываетесь за то, что чуть не отняли у меня часы? – не поднимая головы, спросил Доён.
– Сан, надеюсь, тебе удастся смягчить его ершистый характер, – посмеиваясь, ответил Пак Ёндже.
– Я работаю над этим, – она подмигнула ему и тут же сделала непроницаемое лицо, когда Доён сердито посмотрел на нее.
– Вы хотели что-то сказать? – обратился он к профессору Паку, который все еще стоял напротив них и не спешил уходить.
– Вообще да. В этом году мы празднуем семьдесят пятую годовщину кафедры истории Кореи, и у нас запланировано несколько мероприятий по этому поводу.
Сан и Доён молчали, ожидая продолжения.
– Я хотел попросить вас поучаствовать в некоторых из них, – Пак Ёндже протянул им два рекламных проспекта с анонсом мероприятий и списком участников.
– В каких именно? – настороженно спросил Доён, просматривая брошюру.
– Фотосессия в исторических костюмах для университетского журнала и благотворительный аукцион в поддержку детского дома в Намьянджу, – с готовностью ответил профессор.
– Почему именно мы? – удивилась Сан, с интересом разглядывая материалы. Судя по всему, планировалось масштабное празднование с научными конференциями, концертами национальной музыки, благотворительными акциями и многим другим. Фестиваль истории Кореи должен был продлиться два месяца и закончиться на Хэллоуин.
– Вас выбрали студенты, я тут ни при чем, – невинно развел руками профессор.
– Как выбрали? Почему я об этом ничего не знаю? – Доён хмурился, видимо, не горя желанием участвовать во всем этом.
– Надо бы почаще заглядывать на наш сайт! Там проходило голосование за лучших представителей преподавательского корпуса. И вы набрали наибольшее количество голосов. Все честно, это выбор ваших студентов, – Пак Ёндже хитро ухмыльнулся, совершенно не реагируя на недовольное лицо Квона. – А лучших студентов выбрало руководство.
Сан тут же открыла список и пробежала его глазами, почти уверенная в том, что увидит там имя Джисона. Кому как не ему представлять свой факультет? Красивый, талантливый, спортивный и один из самых лучших по успеваемости. Ах да, и еще прекрасно разбирающийся в поэзии Чосона, которую цитирует по ночам в хост-баре…
«Ли Джисон» стояло на первом месте в списке. Кто бы сомневался.
– Как это все не вовремя… – проворчал Доён, отложив брошюру. – Отказаться, как я понимаю, нельзя?
– Вы расстроите своих студентов, – пожал плечами профессор Пак. – Что ж, завтра сообщу вам подробности, а сейчас…
– Подождите, – остановила его Сан, обнаружив в самом конце имя, от которого кровь прилила к лицу.
Буфера?! – Почему Со Юнсо здесь? Насколько я знаю, она с искусствоведения. И где Ким Ынсу?
– Ах, это… – собиравшийся было уйти Пак Ёндже остановился и неловко почесал затылок. – Дело в том, что… не очень красиво получилось, но большинство преподавателей решило, что Ынсу выглядит не очень презентабельно. А съемки все-таки для журнала, нам нужны миловидные лица.
У Сан от злости перед глазами заплясали черные точки.
– Не очень презентабельно? Ынсу лучшая на потоке, и вы считаете, она не достойна быть на страницах журнала? А вместо нее там будет красоваться какая-то… хм… девица с другого факультета только потому, что… – «У нее большие буфера!» – чуть не вырвалось у Сан, но она сдержалась и вместо этого сказала, – потому что у нее смазливое личико?
Боковым зрением она видела, что Доён внимательно за ней наблюдает. Профессор Пак нервно поправил рубашку, явно не ожидая услышать такую обличительную отповедь.
– Все верно, однако мы не можем не учитывать тот факт, что модели для съемок должны быть красивыми. Жаль, что так получилось, но…
– Это что, конкурс красоты, что ли? – Сан просто взбесилась. – Мы хотим показать студентов, которыми действительно гордимся, или продемонстрировать чудеса корейской пластической хирургии?
– Да что с тобой? С чего ты так завелась? – профессор Пак опешил, глядя на разъяренную Сан чуть ли не с испугом.
– Я согласен. Со Юнсо не имеет никакого отношения к празднику нашего факультета, и включать ее вместо лучшей студентки только из-за внешности по меньшей мере низко. К тому же Ынсу будет очень обидно, – неожиданно поддержал ее Доён, но Сан даже не взглянула на него, настолько была зла и выбита из колеи.
«До каких пор эта мерзавка будет маячить у меня перед глазами? – внутри все бурлило от ярости. – Мало ей было охмурить моего Джисона, так она теперь и к нашему факультету решила примазаться!»
– В общем так, – Сан оперлась ладонями на стол и угрожающе медленно поднялась. – Я не буду участвовать в фотосессии, пока вы не сделаете все по справедливости. Можете сняться с профессором Квоном вместо меня.
С этими словами она гордо вскинула голову и стремительно вышла из кабинета с одним желанием: оттаскать мерзкие Буфера за волосы.
Через несколько дней профессор Пак сообщил о том, что ему удалось уговорить преподавателей изменить свое решение и внести Ынсу в список студентов на фотосессию. Выглядел он не совсем довольным, видимо, ему пришлось пустить в ход все свои дипломатические таланты, чтобы сделать так, как требовала Сан.
– Вы поступили правильно, профессор, не переживайте слишком сильно, – сказала она и тепло улыбнулась хмурому мужчине.
– Не думал я, что ты такая шантажистка, – обиженно поджал губы Пак Ёндже. – Знаешь, каких трудов мне стоило отстоять право Ынсу участвовать в этом мероприятии? Оказывает, Со Юнсо – дочь декана факультета математики!
Сан фыркнула. Она и не сомневалась, что эта выскочка ничего из себя не представляет и добивается всего через связи. Но вслух сказала:
– Видите, как замечательно вы сыграли свою роль в борьбе с коррупцией.
Профессор бросил на нее недовольный взгляд, но, увидев, что она улыбается, нехотя улыбнулся в ответ.
Съемки назначили на утро, и проходить они должны были в саду Хувон на территории дворца Чхандоккун. Сан не знала, какую роль для нее приготовили стилисты, и с нетерпением ждала субботы. Вообще с момента, как стала работать в университете, она с удивлением обнаружила, что ей стало нравиться находиться среди людей и принимать активное участие в общественной жизни вместе с ними. Она так долго вела отшельнический образ жизни, что совсем забыла, как весело готовиться к чему-то, чувствуя себя частью команды. К тому же это была отличная возможность быть рядом с Доёном, а также издалека понаблюдать за Джисоном, который волновал ее, даже несмотря на очевидные чувства к профессору Квону. Странное это ощущение. Они оба ей нравились, но к каждому из них она испытывала разные эмоции.
Доён был запретной любовью – манящий, недоступный и временами раздражающий, что еще больше подогревало интерес. Джисон же – свой парень, заботливый, внимательный, влюбленный. Казалось, он всегда на стороне Сан, на него можно положиться. И в целом, к нему вполне можно было бы относиться как к другу. Однако к этому вроде простому образу примешивалось столько перца, неожиданных открытий и страстей, что Сан никак не могла перестать думать о нем как об очень привлекательном мужчине, который волновал инстинкты, в то же время вызывая симпатию и уважение из-за своей неординарной и многогранной личности.
О Доёне из двадцать первого века она не знала почти ничего. Чем он живет, что любит есть, где предпочитает отдыхать. Он был тайной за семью печатями, и впускать Сан в свою жизнь в ближайшее время не собирался. Словно психологический триллер, его нужно было разгадывать и пытаться найти верную нить расследования. Джисон же был как приятная романтическая комедия, которая вдруг в самый неожиданный момент делала такой сюжетный поворот, что становилось непонятно, в каком жанре вообще писалась книга.
Сделав однозначный выбор в пользу недоступного Доёна, Сан все равно тянуло к Джисону. Она злилась, когда видела его в коридоре университета вместе с Буферами, думала о нем, когда из окна своей квартиры любовалась рекой Хан, вспоминала, когда смотрела очередной теннисный матч. И, конечно, не могла забыть их единственную, но такую запоминающуюся ночь. Джисон постоянно незримо присутствовал в ее жизни, напоминая о себе мелочами. И, что греха таить, настояла на участии Ынсу она не только из обостренного чувства справедливости. Просто, когда представила Буфера и Джисона в костюмах эпохи Чосон, счастливо улыбающихся на камеру, испугалась, что может ненароком утопить девчонку в одном из многочисленных прудов Хувона.
