«Не смей! – внутренний голос отчаянно вопил в голове. – Ты мечтаешь стать одной из многих?»

– Тебя как зовут?

– Что?

Черт! Глупее вопрос не придумаешь!

– Как зовут? Имя есть?

– Конечно.

– Ну?

– Что ну?

Я готова была спрятаться под сиденье. Косноязычие просто свернуло мои губы трубочкой, и они выбрасывали в воздух идиотские вопросы.

– О боже! – Марк вздохнул.

Он свел брови домиком и уставился в ветровое стекло. Его пальцы забарабанили по рулю. Кажется, он решил, что рядом с ним сидит полная дура. Я и сама себя такой считала. Всегда была бойкой на язык, а тут столбняк напал.

– Вероника, – тихо сказала и почувствовала, как запылали щеки.

– Отличное имя. Вера и Ника. Тебе какая часть больше нравится?

– Никогда не думала.

– Вера, Надежда, Любовь – отличное сочетание! – Марк засмеялся. – Мы приехали, Вера.

Мое имя так странно срывалось с губ СВ, что я смотрела только на них, а когда подняла глаза, поняла, что мажор втихаря наблюдает за мной, и опять смутилась.

– Спасибо за помощь.

– А мое имя не спросишь?

– Зачем?

– Правильно. Ты его и так, наверное, знаешь.

– Пока.

Я открыла дверь, выскочила из машины и бросилась к крыльцу. Нажала на кнопку звонка и держала ее, пока не услышала, как поворачивается в двери ключ. Сейчас мне хотелось спрятаться, и никакая строгая вахтерша уже не пугала.

– Ты чего трезвонишь, оглашенная? Забыла, что контрольное время два часа назад закончилось?

– Простите, – залепетала я. – Можно мне войти? Это первый и последний раз. Клянусь!

– Иду, гуляй! Где шлялась, там и ночуй! Еще и кавалера с собой притащила!

От стыда за грубость сторожихи я готова была сгореть прямо на крыльце. Как назло, Марк еще стоял на месте. Автомобиль тихонько урчал, из салона лилась плавная мелодия, значит, СВ опустил стекло и слушает нашу перепалку.

Ох! Лучше бы уехал, не заставлял меня еще больше позориться!

– Он просто подвез меня.

– Простите, Маргарита Васильевна, это вы?

Голос сзади раздался так неожиданно, что я подпрыгнула, потеряла равновесие и начала падать со ступеньки. Твердая рука подхватила меня и вернула в вертикальное положение. Я почувствовала пальцы Марка на талии, и кожа буквально загорелась.

– Да. А кто тут у нас? – вахтерша прищурилась, разглядывая гостя. Потом она всплеснула руками и засуетилась. – Ох, Марк Иванович! Простите, издалека не узнала я вас. А это ваша девушка? Понимаю, понимаю… Дело молодое… Сама когда-то по ночам с кавалерами гуляла.

Она тараторила, не давая вставить ни слова. Марк любезно слушал словесный поток и не перебивал. Я сходила с ума от близости СВ, боялась пошевелиться.

– Маргарита Васильевна, вы пропустите заблудшую овечку в общежитие? – наконец спросил Марк, когда вахтерша захлебнулась словами и сделала паузу.

– Конечно! Обязательно. А вы пойдете в гости к девушке? Проходите, всегда вам рады.

И тут я отмерла.

– Нет! Марк Иванович поедет домой! – взвизгнула я, скинула руку СВ с талии, нырнула в дверной проем, а потом побежала к лестнице.

Мне было все равно, что подумает вахтерша. Я больше ни секунды не могла находиться рядом с Вишневским, не рискуя сойти с ума от неловкости и страха.

А утром, когда я вышла из общежития, он снова стоял на том же месте. Весело поздоровался с Аней и Полиной, предложил подвезти до университета. Девочки от восторга потеряли дар речи.

– Спасибо, Марк Иванович, мы доедем на метро.

Я дернула подружек за руки и потащила за собой. Он что-то кричал вслед, даже пошумел клаксоном, но я притворилась глухослепонемой: не вижу, не слышу, не говорю.

– Ну, ты и дура, Ника! – заявила Аня, как только мы вбежали в вагон. – Тебе в руки СВ валится, а ты счастья своего не понимаешь.

– И в чем же счастье? В том, чтобы потом вены себе порезать? Или выть белугой на весь университет, пока остальные за спиной шушукаться будут?

– Зачем так? Марк не только гадости девочкам делает. Он дарит подарки, водит в роскошные рестораны и на концерты, а некоторых и на курорты возит. Разве в твоем Кукуеве найдется хоть один такой щедрый парень? Потому девки и воют, что крутой любви лишились.

– Вот тебе он нужен, забирай! – отрезала я. – И больше эту тему поднимать не будем!

– Как знаешь! – Аня пожала плечами и обиженно отвернулась к окну.

С этого дня мы стали регулярно ссориться, и причиной был СВ. А он, как назло, превратился в моего преследователя: постоянно крутился рядом. То заглядывал в аудиторию, где шла лекция, то отправлял с доставщиком цветы, то делал прилюдно комплименты, от которых я покрывалась краской до ушей.

Доставала меня и Лерка. Стриженая ловила меня по углам и устраивала скандалы.

Через две недели я мечтала лишь о том, чтобы скорее закончилась весна, сессия, и я смогла наконец уехать домой и забыться. Передохнуть от чувств, сжигавших мою душу, от проблем, навалившихся неожиданно, и от Вишневского, которого, несмотря ни на что, безумно хотела видеть.

Аня, наблюдавшая за этим безумием, сжалилась надо мной и однажды предложила:

– Ника, что ты будешь делать в летом Сибири? Приезжай к нам, в Сочи. Море и солнце вылечат тебя. У Полины есть брат, отличный парень! Познакомим тебя. Глядишь, и забудешь своего СВ.

– Он не мой!

– Да-да! – Полина обняла меня за плечи. – А то мы не видим, как ты по нему сохнешь. Еще чуть-чуть, и в соломинку превратишься. Нужно от жизни брать все, а ты сопротивляешься. Неужели не понимаешь, что только разжигаешь в Марке охотничий огонь?

– Ты опять начинаешь?

Мы так и расстались, не попрощавшись. Я купила билет до родного села, никому не сказав, потому что подозревала, что о моих перемещениях Марку докладывают как раз подружки. Просто рано утром уехала на вокзал, и все.

Покоя и свободы мне хватило на несколько дней. Я повидалась с родителями, а через неделю полетела в Сочи.

– Ох, дочка, дочка! – вздыхала мама, наблюдая, как я бросаю в сумку летние вещи. – Ты куда собралась? В какие гости? Ты только приехала домой.

– Мамочка, разве я сама смогу съездить в Сочи? Пока не закончу учебу и не найду работу, вряд ли. А тут такой вариант замечательный! Девочки пригласили.

– Тебе девочки дороже родителей?

– Нет, конечно! Мама, не начинай!

Я сердито кинула в сумку куртку, потом вытащила ее, снова кинула, толком не понимая, что делаю. Заметила, что руки дрожат, и спрятала за спину.

«Только бы ничего не забыть!», – мелькнула мысль, и я снова полезла в сумку. Деньги, документы, билеты – все на месте, можно выдохнуть.

– И денег на билет сколько нужно! – мама словно услышала мои мысли.

– Не волнуйся, – я чмокнула ее в щеку, – я приеду и все на ферме отработаю, вот увидишь! Присядем на дорожку?

Я дернула маму за руку, она плюхнулась рядом на кровать, и та заскрипела всеми пружинами от маминого веса: мамуля у меня женщина корпулентная, под сто килограммов живого веса. Однако он ей не мешает крутиться и на работе, и дома, всюду успевать.

Мне же хотелось минуту посидеть тихо, без вопросов, привести мысли в порядок. Внезапно гнетущее чувство надвигающейся беды холодом обдало сердце, и тело затряслось мелкой дрожью.

– Ника, может, подумаешь? Смотри, как ты волнуешься, – мама прижала мою голову к большой груди. – Где находится Сочи? Далеко же! Я в Москву тебя отпустила, извелась вся, а теперь это…

Гудок клаксона прервал этот бессмысленный разговор. Отец ждал во дворе, чтобы отвезти меня в аэропорт, и его терпение заканчивалось.

– Я вернусь через две недели. Обещаю!

Не могла же я сказать самому родному человеку, что сбегаю из дома, потому что буквально схожу с ума. Смотрю на луну, а мне чудится в ней улыбающееся лицо Марка, несу в ведре воду, оно и оттуда усмехается: «Что, рыжая, игнорировала меня, вот и получай теперь!».