– За что? Это все она…

От обиды и злости у меня даже слезы высохли.

– Лерка, хочешь к декану на ковер? – уборщица погрозила шваброй, протянула мне руку и помогла встать. – Что к малолетке прицепилась?

– Ага! Малолетка! Смотри, Галина Ивановна, что эта мелкая тварь мне сделала.

На шее Лерки и правда красовалась длинная царапина. Девица смочила палец водой и приложила его к коже.

– Ты у меня тоже клок волос выдернула, – пробурчала я.

– Давай, Лера, топай отсюда, пока я охране на беспредел не пожаловалась.

Дылда вылетела из туалета, хлопнув дверью, а я попыталась привести себя в порядок.

– Из-за Вишневского, поди, сцепились? – не успокаивалась уборщица. – Ты, милая, держись от этого парня подальше. Он берегов не видит, сломает тебе жизнь и не заметит.

– Зачем мне ваш мажор сдался? – с силой сказала я. – Первый раз его сегодня увидела.

– Не скажи! У Лерки нюх, как у собачонки: она издалека опасность чует.

– Вот и забирайте этого понтореза себе!

– Т-ю-ю-ю! А мне он зачем? Сопли вытирать? Ох, узнает его папаша, что сынок вытворяет, сошлет парня на Колыму.

– Думаете, не знает?

– А кто ему расскажет? Ректор перед Вишневским на цыпочках ходит, главный спонсор университета, не хухры-мухры.

– И все равно, он мне точно не нужен.

– Вот и славно. Ступай, милая, звонок на занятия давно уже прозвенел.

Я вышла из туалета и остановилась у окна: на свою пару все равно опоздала. В коридорах и рекреациях было тихо. Из каждой аудитории доносились голоса лекторов. Обычный день столичного вуза. Кто же знал, что в нем такие страсти кипят!

Я уже повернулась, мечтая выбраться на свежий воздух, чтобы привести в порядок мозги, как новая мысль поразила меня. Лерка сказала, что всех подружек Марк заносит в телефонную книжку под одним ником. Интересно, каким?

С этого мгновения конкретная цель занозой засела в мозгах.

Несколько месяцев я училась исправно и не высовывала носа из аудитории. По коридору пробиралась как мышка и только с подругами. Длинная Лерка не слишком напугала меня, но я поступила в универ, чтобы учиться. Мне приключения на пятую точку не нужны. Возвращаться в родное Кукуево с позором я не собиралась.

А вот с Аней и Полиной мы не расставались: рядом сидели на лекциях, переписывали друг у друга конспекты, прикрывали прогулы на занятиях и… подглядывали за Марком Вишневским.

– Смотри, Марк опять сменил машину. Вот выпендрежник! – качала головой Аня.

– Да, папаша на сыночка деньжат не жалеет, – соглашалась Полина.

– Неужели не найдется та красотка, которая этого мажорчика приберет к рукам?

– Да леший его знает! – Аня наклонялась к нам ближе и шептала: – Слышала, вчера Олеська с четвертого курса вены себе порезала.

– О, ужас!

– А Марк что?

– Ничего. Его в ресторане на Цветном бульваре с какой-то моделью видели.

Я слушала подруг вполуха, делала вид, что меня эти траблы[1] не интересовали. Ну, влюбилась какая-то дуреха в мажора, и что? Так ей и надо, если головы на плечах нет и достоинства! Но однажды не выдержала и спросила:

– Говорят, СВ всех девчонок, с которыми встречается, под одним ником в телефон записывает. Слышали о таком?

– Да ты что! – хором воскликнули подружки. – Нет, девочки ничего не говорили. Давайте узнаем!

Подружки воодушевились: намного интереснее вести расследование, чем зевать от скуки на языкознании. Однако наши расспросы ни к чему не привели. Все девчонки, которые провели хотя бы один вечер с Марком, твердили, что в его телефон не заглядывали.

– А как он тебя называл, когда вы встречались? – теребила Аня очередную жертву любви.

– Куклой, куколкой. Малышкой еще.

– А по имени?

– Девочки, отстаньте! Я не помню. Не до того было! Марк… он такой… такой…

Заметив, как глаза девушки покрылись пеленой слез, мы сбежали.

– Ладно, Ника, хватит! – отмахнулась от меня Полина. – Зря мы тормошим несчастных девчонок. Не такой уж Марк и мерзавец, раз куколками подружек называл. Не целками же!

«Значит, Лерка меня на понт взяла, – успокоилась я. – Просто захотела от помехи избавиться».

Разговоры однокурсниц постоянно крутились вокруг Марка и будили во мне любопытство и… фантазию. Лежа в постели, часто представляла, что бы делала я на месте брошенной самым бессовестным образом девушки. Марк для меня был как киноактер – сладкая, но недостижимая мечта провинциальной девчонки, выросшей на любовных романах серии «Шарм».

Подружки просто веселились и обсуждали с однокурсницами каждый наряд мажора, успокаивали очередную влюбленную девчонку и втайне мечтали оказаться на ее месте, надеясь, что только они смогут удержать этого ловеласа возле своей юбки.

Для меня же это развлечение стало жизненной потребностью. Я боялась признаться себе, что каждый раз замираю, слушая новую историю о приключениях Марка. Иногда встречала в коридорах университета тощую и бритую пацанку Лерку. Она показывала растопыренными пальцами сначала на меня, потом на свои глаза, «смотри, коза, наблюдаю за тобой», и я проходила с гордо поднятой головой: меня эта тема не касается.

Я уже знала, что девушку прозвали телохранителем СВ. Она училась на третьем курсе, занималась боевыми искусствами и так же, как со мной, расправлялась со всеми новичками, чтобы несчастные провинциалки даже смотреть не смели в сторону Марка.

Но, как я ни боролась с собой, все равно мечтала столкнуться с мажором в коридоре, чтобы он еще раз сказал мне:

– Привет, рыженькая крошка!

Иногда встречала его, но Марк, смеясь, проходил мимо. И всегда с новой подружкой. Он клал ей руку на талию или на попу, в зависимости от ситуации, и шептал что-то на ухо, а она заходилась счастливым смехом.

Все изменилось весной…

[1] Trouble – от англ. – проблема

Наш факультет долго готовился к конкурсу талантов «Студенческая весна». Помогали нам старшекурсники. Однажды на репетицию пришел и Марк. Он поставил на сцену стул, сел, кто-то принес ему гитару.

– Ну, что петь будем? – весело обвел он взглядом нас, первокурсниц, стоявших вокруг.

– Выбери сам.

Марк наклонил голову набок, я хотела уйти, но вместо этого придвинулась. Первый раз я видела мажора так близко. И тут мы встретились взглядами, меня словно парализовало. «Узнал или не узнал?», – забилась в висках паническая мысль.

Но Марк тронул струны и запел «Группу крови», песню Виктора Цоя. Первые же звуки поразили меня. Мягкий баритон совсем не походил на металлический голос знаменитого певца, но песня от этого нисколько не потеряла привлекательности.

Умелые пальцы ударили по струнам в последний раз, и в зале наступила тишина. Сцена освещалась только одним фонарем. В центре, где стояли мы, был круг света, а все остальное тонуло во тьме. Мне показалось, что мы перенеслись в волшебный мир сказки. Вот-вот двери откроются, и войдет король, который крикнет:

– Меня никто не любит! Все, ухожу в монастырь!

Он сдернет с головы парик с белыми буклями и кинет в нас. Ощущение было настолько сильным, что я сделала шаг вперед, словно хотела поймать этот парик. Кто-то схватил меня за руку. Я вздрогнула и очнулась.

– А ты придешь, рыженькая куколка? – спросил Марк.

– К-куда? – заикаясь, выдавила я и выдернула пальцы.

Все вокруг засмеялись и захлопали в ладоши. Я ничего не поняла и растерянно посмотрела на однокурсников.

– Марк организует пати после «Студвесны», – восторженно зашептала мне на ухо Аня.

– К-куда? – повторила я.

– Ох, ты почему такая недогадливая, – рассердилась Полина. – Приглашает всех нас в свой клуб.

Я так и стояла с открытым ртом, молча наблюдая, как Вишневский кладет на стул гитару, прощается за руку с Вадиком, негласным лидером факультета иностранных языков, и неторопливо идет к выходу из зала.