─ Братья, к нам сегодня гости пожаловали! Впервые, за несколько лет. Разве это не счастье.
Сагерты начинают удивленно переглядываться и шушукаться. Гомон в зале набирает обороты. Кажется, о трапезе все забыли напрочь. Хотя, разглядев в мисках склизкое серое варево, отдаленно напоминающее кашу, ржаной, слегка украшенный плесенью, хлеб и несколько больших луковиц на огромном блюде посреди каждого стола, понимаю, что и я б с удовольствием забыла о таком обеде.
─ Что значит впервые за несколько лет? ─ едва слышно спрашиваю у мужа, пока настоятель утихомиривает своих подопечных.
Некромант в ответ слегка пожимает плечами и снова переводит взгляд на уже слегка притихших сагертов.
─ Садитесь за мой стол, ─ приглашает преподобный, указывая на небольшой, стоячий на возвышении, единственный накрытый серой скатертью, стол. ─ Брат Лаврас, принесите нам еще парочку стульев для гостей.
Высокий худой, как жердь, мальчишка-подросток тут же срывается с места и куда-то убегает. А, спустя несколько минут, возвращается, волоча за собой два, довольно-таки, увесистых стула с высокими резными спинками. Насколько я замечаю, остальные довольствуются простыми деревянными лавками, в отличие от самого Августина, а теперь еще и нас.
─ Присаживайтесь, ─ снова повторяет приглашение настоятель, и мы, не долго думая, садимся, но приступить к трапезе не решаемся.
Некоторое время зал наполняют звуки лязганья металлических ложек о такие же тарелки.
А затем безмолвие нарушает Киан.
─ Преподобный Августин, объясните, наконец, ─ подает голос мой, любящий во всем докапываться до сути, муж, вертя в руках небольшой ломоть черного хлеба. ─ Почему мы первые гости за несколько лет? Что у вас произошло?
─ О, это старая и очень печальная история, ─ блестит глазами Колобок, отпивая из своего кубка, должно быть, воду. Хотя, разве от воды настолько краснеют нос и щеки?
─ Где-то лет пять назад... ─ начинает еще больше повеселевший Августин, но перерывается из-за внезапно громкого скрипа, который издает открывшаяся дверь.
─ Брат Дэглана проснулся, ─ оглашает все такой же угрюмый Ульрих. Видимо посещение уборной никак не сказалось на его характере.
─ Извините нас, ─ вскакиваю я со своего места. История историей, но допытать престарелого и хранящего тайны Дэглана сейчас бесспорно в приоритете.
Киан поднимается почти одновременно со мной, и мы, не долго думая, спешим к, застывшему и глядящему на нас исподлобья, Ульриху.
Чтобы дойти до одинокой кельи, в которой и обитает Дэглан, приходится пересечь двор и зайти за хозяйственные постройки, из которых отчетливо доносится запах проживающей там скотины.
─ А почему Дэглан не живет в замке, как остальные братья? ─ спрашиваю я, шагающего чуть впереди, Ульриха.
─ Так надо, ─ бурчит тот, даже не оборачиваясь.
Где-то я уже слышала такую фразу… У него случайно нет общих родственников с моим обожаемым мужем?
Заворачиваем за небольшие деревянные сарайчики, и оказываемся прямо перед таким же одиноким строением, только возведенным обособленно от остальных. И его явно населяют не козы.
─ Тут, ─ коротко кивает наш провожатый и быстро удаляется.
Рассохшаяся дверь, перед которой нас оставил Ульрих, кособоко висит на петлях и время от времени поскрипывает на ветру, производя весьма удручающее впечатление. Я зябко передергиваю плечами и кидаю нерешительный взгляд на мужа, который, пока я копаюсь в своих чувствах, поднимает руку и тихо стучит.
─ Кого это там принесло? ─ слышится сердитый старческий голос. ─ Это ты, Ульрих? Убирайся прочь!
Да-а-а. А он не слишком гостеприимный.
─ Это не Ульрих, ─ спокойно заявляет Киан и ступает за порог. Я следую за мужем, прячась за его спину и стараясь казаться как можно незаметнее.
─ Ты кто? ─ слегка приподнимается на локтях высохшая «мумия», которая как это не удивительно, оказывается вполне живой.
─ Я Киан Мелори, а со мной моя жена Айне из Кинлоха.
─ Кинлох? ─ резко садится на постели старик и впивается в меня пронзительным взглядом черных и на удивление молодых очей.
Коротко киваю в ответ и замечаю, что взгляд этого Дэглана становится еще более колючим.
─ Из самого Кинлоха? Ты О’Ши?
─ Нет, ─ качаю головой. ─ Я О’Коннел. Но замок мой, О’Ши не осталось больше.
─ Так им и надо. Гнилое семья, ─ сплевывает на пол старик, а затем неуловимым движением, которое никак не ожидалось от такого тщедушного тела, хватает меня за руку и едва не наклоняет к себе. Но муж быстро отрывает меня от странного деда и задвигает себе за спину.
─ Еще раз до нее дотронешься, сломаю руку, ─ цедит он сквозь зубы, дотрагиваясь до моей ладони в незаметном утешающем жесте. Запястье, которое недавно сжимали узловатые шершавые пальцы Дэглана, горит огнем, словно руку окунули в кипяток.
─ А больше и не надо, ─ заходится в надрывном кашле старец и снова сплевывает на пол. ─ Я увидел, что хотел. Ты Азери Анам! Последняя возвращающая души, дочь Динкехта, носящая в себе свет Эйрмуд.
После этих слов у меня на голове волосы становятся дыбом. Именно это говорила и побирушка на постоялом дворе. Губы Киана сжимаются в тонкую линию, и он оттесняет меня еще дальше, как будто этот, на ладан дышащий, старик может мне чем-то угрожать.
─ Успокойся некромант. Больше не трону я твое сокровище, ─ криво улыбается «мумия» почти беззубым ртом. ─ И секрет ваш не выдам. Мы в одной лодке, хе-хе. Почти. Только жене твоей покровительствует Динкехт ─ бог-целитель и Эйрмуд ─ его дочь, которая имеет силу оживлять умерших. А мне Маннан и его темные пучины, ибо я Тог Анем. Знаешь кто это, некромант?
─ Знаю, ─ рычит Киан. И этот рык мне решительно не нравится. Тем более что я-то, в отличие от супруга, ни сном, ни духом кто такие эти Тог Анем.
Дед снова находит меня взглядом и, каркнув от смеха, хрипит:
─ Что, иномирная душа, не заешь кто это? Хе-хе. Я ─ обратная сторона медали, забирающий души, избавляющий людей от боли и страданий, несущий им благословенную смерть. Ведь смерть тоже может быть благословением… Мой дар ─ мое проклятие, также как и твой, иномирная душа. Хотя… вас двое, я вижу… Это может сработать…
Успокаивающе глажу Киана по плечу и выступаю из-за его спины. Чувствую, что мне нечего боятся. Этот старик только с виду такой страшный, а на самом деле, он не может причинить мне вреда, ни мне, ни кому-либо еще.
─ Мастер Дэглан, помогите нам, пожалуйста. С Кинлохом что-то не то, я чувствую, знаю. Он словно… болеет, гниет изнутри… Я не знаю, как лучше объяснить, ─ опускаюсь возле кровати старца на колени и беру сама его за руку.
─ Что ж тебе твои приемные родители не объяснили? Небось, увидали такое сокровище и быстро к рукам прибрали. Для Кинлоха… Для себя… Гадкие О’Ши!
─ О нет, они были чудесны и добрые. Я сирота, Линшех и Рианон удочерили меня, любили как родную…
─ Любили, говоришь? А ты не спрашивала у них, куда твои родители делись? И кто кровавым ритуалом в тебе дар Азери Анем запечатал? ─ снова каркает мумия. ─ О, ты очень удивишься, когда узнаешь, кто такие на самом деле были Рианон и Линшех О’Ши.
Глава 15
Слова старика доносятся до меня, словно сквозь вату. О чем он говорит? Что имеет в виду?
─ Мастер Дэглан, я не понимаю… ─ еле слышно шепчу помертвевшими губами. ─ О чем вы говорите? Мои родители погибли, я была совсем крохой…
─ Погибли?! Хе-хе, ─ опять каркает «мумия». ─ Убили их, когда мать твоя не захотела отдать тебя О’Ши на воспитание. Твой дар был виден с младенчества, и Линшех сразу заприметил такое чудо, да еще и у кого, у ребенка девчонки – посудомойки, которая понесла от неизвестно кого. Посулил несчастной девке деньги, должность получше, а та ни в какую дитя не отдает. Вот и отстал на время. А зимой с этой самой девкой несчастье случилось, пошла к пруду воду брать, да провалилась под лед. Смекаешь, иномирная душа?
Я в отчаянии трясу головой, не в силах поверить в коварство людей, которые были столь добры ко мне.
