Еще немного походив кругами, мы решаем вернуться, поняв, что так просто могилу Гиллагана нам не найти.
Дорога назад словно сама стелется нам под ноги, мы довольно-таки быстро доходим до ступенек и поднимаемся наверх. Задвигаем засов, плотно запирая двери крипты, гасим в коридоре казематов все светильники и, наконец, выбираемся на поверхность.
После такой необычной прогулки я ощущаю себя уставшей и выжатой, как лимон. А впереди, между прочим, куча дел. И как теперь собраться с силами?
Прислоняюсь спиной к стене возле двери, пока Киан на нее вешает замок и проворачивает ключ, запирая вход. Тут же нас и находит встревоженный Оран.
─ Леди Айне, там нужна ваша помощь! ─ отдышавшись, заявляет он.
─ Моя? ─ смотрю на приома круглыми глазами.
─ Ваша. Мальчонка кухарки бывшей нашей с крыши упал, сделайте что-нибудь. Малец совсем плох…
Сердце тревожно покалывает, но что я могу? Раньше я часто лечила местных, а теперь…
─ Оран, я же ведьма… Ирма вряд ли подпустит меня к своему ребенку, ─ намекаю я на ее теплый прием.
─ Леди Айне, она сама слезно просила вас прийти. Говорит, душу готова отдать, лишь бы вы сына ее спасли.
─ На кой мне сдалась ее душа, ─ фыркаю, и уже спешу за начальником риддеров. Ребенка жалко невыносимо, только вот смогу ли я помочь несчастному мальчику.
По дороге забегаю в бывшую лабораторию и быстро хватаю то, что может понадобиться. Даже удивительно, что после моего вчерашнего буйства хоть что-то уцелело. Кидаю в сумку несколько пузырьков с обезболивающим настоем, противовоспалительную и заживляющую мазь и моток узких полосок ткани для перевязок. Затем выбегаю во двор и уже примериваюсь, чтобы вскочить на коня позади Орана, но неожиданно оказываюсь на гнедом жеребце моего мужа, который легко подхватив меня, размещает у себя на коленях.
─ Показывай дорогу, ─ приказывает он приому, и мы, не теряя времени, пускаемся вскачь.
Глава 8
Мальчик при смерти. Это видно и невооруженным взглядом. Бледное лицо на подушке полностью сливается цветом с белоснежной наволочкой, губы синие, грудная клетка вздымается едва-едва. Осторожно откидываю простынь, которой прикрыто тело ребенка и вижу главную причину такого критического состояния ─ глубокую рану на животе. Оказывается, сорванец не только упал с крыши, а еще и накололся на выступающий из земли острый кусок дерева. Малыш потерял много крови, уверена ─ у него внутреннее кровотечение, а в этом случае я бессильна. Кроме того велика вероятность занесения инфекции в брюшную полость. Только вот как объяснить это рыдающей матери, стоящей передо мной на коленях и молящей о спасении своего ребенка?
Молча тщательно мою руки и, вытерев чистым куском полотна, приступаю к более глубокому осмотру. Руки моментально включаются в работу, вспомнив практикумы по хирургии. Я знаю, что мои усилия тщетны, но не могу не постараться. От напряжения дрожит все в середине, но пальцы уверенно выполняют привычные действия. На счастье в моем тревожном чемоданчике, помимо того, что я впопыхах туда кинула, находятся стерильные нитки, игла и прочие необходимые целителю вещи. Выгнав всех из дома, кроме Киана, который не пожелал уходить, аргументируя это тем, что мне нужен будет ассистент, приступаю к операции, еще раз скрупулезно осмотрев юного пациента и простерилизовав инструменты. Все нужно выполнять быстро, но для меня минуты растягиваются на часы. И когда я делаю последний стежок на ране, а затем обрабатываю швы дезинфицирующим раствором, мне кажется, что я тягала мешки с камнями. Устало приседаю на стул и опускаю руки. Остается только ждать.
Наблюдаю за парнишей, но особого изменения состояния не вижу, прошло слишком много времени, и крови ребенок потерял больше, чем может себе позволить его организм. Грудная клетка, слабо трепыхнувшись, опадает и больше не поднимается, а тело малыша окутывает неясное белесое свечение. Я вижу, как небольшой сияющий сгусток энергии отделяется от неподвижно лежащего мальчика и стремится вверх. До конца не осознав свои действия, поднимаюсь на ноги, протягиваю руки к этому маленькому солнышку и ловлю в ладони, а затем, повинуясь какому-то внутреннему чутью, которое не просто подсказывает, что мне делать, а, буквально руководит моими действиями, опускаю их к телу и, как будто, впечатываю его обратно в грудь малыша. Веки ребенка слегка вздрагивают, и он делает легкий, почти неощутимый вдох, а потом еще один, и еще… Устало плюхаюсь снова на стул и закрываю глаза, совершенно не понимая, что это сейчас было.
─ Айне, Айне, ─ кто-то настырно похлопывает меня по щекам, пытаясь привести в чувство. Отмахиваюсь от назойливого возмутителя моего душевного и физического спокойствия и стараюсь снова нырнуть в блаженную темноту. ─ Айне, твою ж … Айне!!!
С трудом открываю глаза, в которых все расплывается, и фокусирую взгляд на встревоженном и крайне раздраженном муже.
─ Что? ─ хмурюсь, потряхивая головой, чтоб разогнать царящий в нем туман.
─ Ты что творишь? ─ хмурится он, а у меня так и чешутся руки провести пальцами по этой суровой складочке у него между бровями, разглаживая ее.
─ А что я творю? ─ потягиваюсь, и только сейчас замечая, что я и дальше сижу на стульчике, возле постели малыша, но в объятьях поддерживающего меня мужа. А дите, между прочим, выглядит уже получше. Дыхание ровное, глубокое, щечки немного порозовели, а пульс, который я сразу же кинулась измерять, уже не такой частый.
─ Киан? Он выжил? ─ я не верю своим глазам.
Супруг сдавленно хмыкает.
─ Больше того, я тебе гарантирую, что он будет жить. Если, конечно, не найдет еще приключений на свою голову, ─ уверяет он меня, заправляя выбившуюся прядь из косы мне за ухо. Платок, который я повязала перед операцией, чтоб волосы не мешали, давным-давно валяется на полу, непонятно когда слетев с головы. ─ Только ты больше так не делай без артефакта накопителя. Ведь чуть сама не пострадала…
Я понимаю, что он прав, это элементарное правило безопасности любых магических операций, которое знают все первокурсники. Только все случилось слишком неожиданно, я ведь и не думала так сильно колдовать.
─ Киан, ─ озадаченно сдвигаю брови. ─ А что я сделала?
─ Вернула ему душу, ─ склонив голову на бок и пристально меня разглядывая, отвечает он. ─ Оказывается ты не совсем некромант. Вернее весьма редкий вид некромантов, которых в старину называли «Азери Аннам», то есть те, что возвращают души.
От подобной информации голова идет кругом. Я вообще про этих азери анамов ни разу не слышала. Это что за вид такой вымирающий? Мне хочется тут же все в подробностях расспросить у мужа, но я понимаю, что сейчас не время и не место. С помощью мужчины поднимаюсь со своего насеста и иду звать взволнованную маму мальчика.
Даю измученной тревогой женщине указания по уходу за сыном и уже собираюсь идти на выход, когда та хватает меня за руку.
─ Леди Айне, простите меня, пожалуйста. Я была не права. Я теперь всех богов буду благодарить за вас. Разрешите мне вернуться в замок, ─ едва не на коленях молит она.
Мне очень жалко бедняжку, и я понимаю, что работа в Кинлохе ей может помочь, да и раскаяния ее искренние, но за моей спиной слышится резкий голос Киана.
─ Нет. Вы больше у нас работать не будете.
Кухарка виновато опускает глаза и моментально прекращает просить.
Мне очень хочется возмутиться, но перечить на глазах у других, затевая перепалку, не хочу. Лучше наедине с ним поговорю, может и мнение тогда у супруга изменится.
Мы выходим во двор, где нас ожидает Оран, и садимся снова на лошадей. Мне не совсем удобно ехать у Киана на коленях, но в отличие от прошлого раза, мы не спешим так сильно, а дорога к замку не настолько длинная, вполне можно и потерпеть.
─ Киан, почему ты не хочешь дать бедной Ирме второй шанс? Она в Кинлохе сколько я себя помню, работала, ─ осторожно спрашиваю, когда мы уже отъезжаем на некоторое расстояние.
─ Вот поэтому и не хочу, ─ сердито отвечает муж. ─ Эта женщина тебя с детства знала, а поверила пустой болтовне и грязным сплетням. Я не хочу, чтоб мою жену окружали люди, которые могут в любой момент предать, пойдя на поводу у общественного мнения.
