Он усмехнулся и начал рассказывать мне с того места, на котором мы остановились:

– Сейчас уже сложно сказать, как повел себя Дворкович при дворе падишаха. Хоть правителя там и не было, зато все вельможи и визири жили в свое удовольствие. Обычаи и традиции блюли очень тщательно. И чего бы их не блюсти, они же им одну выгоду и привилегии приносили.

– А как вы сами думаете? – робко уточнила я.

– Я думаю, что он начал качать свои права и пугать их великой Россией. В итоге Бородина увез в Иран другой посланник. А Миша вернулся оттуда изможденным и с полностью выгоревшим магическим резервом. После того он сильно сдал. Стал резко стареть и дурнеть, как внешне, так и характером. Видимо в этот момент ему и повстречалась Ольга Николаевна Петровская.

– И первое, что нам следует выяснить, почему она вышла за него замуж. Что послужило причиной такого странного брака.

– А как же внеземная любовь? – вдруг рассмеялся Ягр.

– Оставьте ее для наивных девиц, – отмахнулась я.

А он снова усмехнулся, многозначительно посмотрел на меня и добавил:

– Все же врет ваш пачпорт. Ум у вас не юной вертихвостки, а зрелой женщины.

Высказывание Антона навело меня на некоторые мысли о внешнем виде. А вдруг неведомые высшие силы мне придали возраст не по паспорту, а по умственным способностям? Меня еще в академии хвалили, говорили, что умна непогодам. Вот и получила итог. Но это пока предположения.

В контору мы больше не поехали. За покупками и историями я и не заметила, как пролетел весь день.

– Анна, как вы смотрите начет ужина? – уточнил работодатель, когда мы уже подъезжали к дому. – Если вы голодны, я готов развернуть магобиль.

– Покорнейше благодарю, Антон Павлович, – рассмеялась я, – если вам нужна не помощница, а дородная дама в теле, то поедем. А так я сыта. Мясной хлеб был изумительно вкусным и сытным. А вот от кружечки чая не отказалась бы.

– Думаю, что с чаем я и сам справлюсь, – улыбнулся мужчина, лихо заворачивая к подъезду. Прямо как наш отделовский водитель Гриша. Он тоже иногда любил полихачить, особенно если я с ним рядом сидела. Да, три дня уже прошло с моего исчезновения. На меня должны были завести розыскное дело…

Мы поднялись в квартиру, и я пошла к себе переодеваться. Могу же себе позволить с полными пакетами новых нарядов? А Ягр отправился на кухню, готовить чай. Встретились мы в гостиной минут через пятнадцать. На журнальном столике стоял фарфоровый чайник и две чашечки из костяного фарфора. Это тот, который просвечивает на свету. У моей бабули был такой сервиз.

– Присаживайтесь, Анна Константиновна, – улыбнулся хозяин дома. – Извольте со мной чаю откушать.

Я видимо умудрилась поморщиться на его сладкие речи. Он с хитрецой глянул на меня и расхохотался:

– Аннушка, не бойся. Я такие слова редко употребляю. Если только нужно впечатлить какую-нибудь особо нежную особу. А с тобой буду употреблять, если захочу позлить.

– И зачем вам меня злить? – растерялась я. Бывший начальник такими странностями не страдал. Иначе мужики бы просветили.

– А ты краснеешь очень мило, – он подмигнул. А я, похоже, покраснела еще сильнее. Слов у меня не нашлось. А он уже перескочил на другую тему:

– Анна, как ты думаешь, с чего стоит начать наше новое дело? Мне интересно узнать свежий взгляд академической молодежи.

– Я бы еще раз переговорила с Дворковичем. Полиция была заинтересована списать дело на самоубийство. Зачем им лишняя головная боль? А он, возможно, и говорил что-то интересное. Да никто на это внимания не обратил.

– Мысль занятная, – согласился Ягр. – Да вот только я к нему не могу пойти. Мы хоть и не знакомы, но заочно успели друг друга невзлюбить.

– А в чем проблема? Мы с ним тоже незнакомы, но никаких чувств друг к другу не испытываем, ни положительных, ни отрицательных, – ответила я на его реплику. Честное слово, я лучше по свидетелям буду бегать, даже пешком. Чем сидеть с кучей пыльных дел. Это все же не мое.

– И ты готова пойти домой к инвалиду? – удивился детектив.

– А что, он опасен?

– Опасен? – Антон удивленно поднял на меня глаза. – С магическим выгоранием мало вероятно. Скорее ты для него опасна. Сразишь на повал своей красотой.

– Тьфу на вас, Антон Павлович, – возмутилась я. – Я с вами на полном серьезе разговариваю. А вы ерунду несете.

– Нет, и я абсолютно серьезен, – произнес он уже другим голосом. – Разве в последнем предложении позволил себе некоторую вольность. Так ты серьезно готова к нему сходить?

После того, как я подтвердила согласие, мы стали придумывать легенду, с которой я приду к Михаилу Александровичу.

– Может мне так и представиться помощницей детектива? – предложила я.

– Хм, неплохо, – задумчиво произнес Антон. Он сидел с рукой у подбородка и периодически хлопал себя указательным пальцем по губам. – Но можно еще лучше.

– Я пока не знаю, как, – пожала в ответ плечами.

– Я тоже не знаю, – согласился он. – И мы пока не приняли окончательного решения. А только выдвигаем гипотезы.

Мы еще посидели какое-то время. Вечер был приятным. Но бесконечно тянуться он не мог. Тем более что новых предложений пока не родилось. И мы разошлись по своим покоям.

В моей спальне на тумбочке возле кровати сиротливо лежал смартфон. Я пока не придумала, как его здесь зарядить. Все, что горело, зажигалось от взмаха руки и команды: «Гори!». А чего-то похожего на шнур и розетку я не видела. В прошлый раз пыталась найти у интернета ответ, лишь зря заряд истратила. Интернет не понимал слов: «смартфон», «планшет», «компьютер».

Коснулась кнопки активации. Заряд еще был. И тогда я решила заглянуть в местный интернет, набрав в поисковой сети: Михаил Александрович Дворкович.

Википедии в этом мире не было. Но был справочник, который появлялся первым на любой запрос. Особо что-то нового про Мишу (как его звал работодатель) я не узнала. Но все же зацепилась за одну идею. Дворковичу в этом году исполнялось пятьдесят лет. Немного полистала интернет и поняла, что юбилеи у них здесь тоже справляют.

А раз справляют юбилеи, то можно и почествовать юбиляра, например, в местной газете или других средствах массовой информации. Прикинусь журналисткой. А там уж как удача улыбнется. Я даже взяла лист бумаги и набросала примерный план, о чем буду его спрашивать.

В конце решила прикинуться сочувствующей. Сказать, что это не для газеты. И узнать его версию гибели молодой жены и чудом оставшегося в живых Савушки. В конце концов, попытка не пытка.

И утром на завтрак шла с гордо поднятой головой и листком с планом наперевес.

Антон к моему приходу уже сидел за столом, нацепив на нос очки и читая местную газету. Странно, внешне он выглядел достаточно молодо, но уже успел испортить зрение? Перед ним стояла просто огромная кружка с какао. Начальник был большим поклонником шоколада и всех его производных. Это я уже успела заметить. А он заметил меня, как положено вежливому интеллигенту, отложил прессу в сторону и, вопросительно приподняв брови, кивнул в сторону листа в моих руках, уточняя:

– А это что у нас за документ?

– Это план беседы с Дворковичем, – ответила я, гордясь собой. Но тут же была встречена кривой усмешкой:

– А что, детективы у нас уже без бумаги работать не в состоянии?

– А, вы про это? – потрясла перед его носом листом. – Это не для детектива. Я решила, что приду под видом журналистки.

– Да? А вы знаете, милая девушка, что у нас интервью просто так налево и направо не раздают.

– И у нас не раздают, – подбоченилась я с некоторым вызовом. – Но с Дворковичем есть чудесный повод.

– Празднование девятого дня после похорон? – мрачно пошутил начальник.

– Нет, хоронить его пока рано. Ему в этом году исполняется пятьдесят лет. А разве это не повод? – парировала я. – Только нужно придумать из какой я газеты. Он, конечно, потом будет искать это интервью. Но это уже будет потом. Я приду к нему под вымышленной фамилией. Ищи потом эту журналистку-вертихвостку, которая забыла, куда интервью засунула, а не передала редактору.