Её подруга спустилась с шеи Доминика и они убежали прочь, захватив с собой по украденному овощу от Каи.

– Болван, – заворчал на брата Кристиан.

– Ты, – передразнил он.

Они начали толкать друг друга, как дети, и я совсем не заметила того напряжения между ними, о котором все когда-то говорили.

– Молча.

Джулия разрубила мясо вместе с костью на своей доске и подняла топорик в сторону мужа, когда тот открыл рот, чтобы добавить что-то ещё в адрес своего младшего брата, но получив угрозу от жены, опустил глаза вниз и прекратил начинающуюся драку.

Кристиан рядом начал тихо злорадствовать ему, хихикая себе под нос, но недовольный взгляд Каи, обращённый ему, заставил мужчину поднять глаза и остановиться.

– Язык, – предупредила она.

Себастьян попытался удержать улыбку, но она всё же выбралась наружу, когда его младший брат также беспрекословно послушался приказа жены.

Оба этих мужчины казались до ужаса пугающими, пока рядом с ними не оказывались их жены, с появлением которых их одинаковые хмурые лица менялись на улыбки, напряжённые тела расслаблялись, а уста становились ласковее, чем когда-либо были.

Их стоило бояться. Но они оставляли работу на работе, а приходя домой, становились обычными по уши влюблёнными мужчинами.

– Вас плотно держат за яйца, парни, – усмехнулся Сантьяго.

Доминик похлопал его по плечу.

– Ты следующий.

– В твоих мечтах, Avido [с итал. Жадина].

Аврора запрокинула голову, начав смеяться из-за глупостей, что выдумывал Сантьяго, и уголки моих собственных губ медленно приподнялись вверх, когда все подхватили её звонкий смех.

Они были… семьей.

Раздражающей меня прямо сейчас. Но семьей.

Я поджала колени, продолжая глазеть на них и за тем, как Кристиан стал спокойнее объяснять брату, что делать с продуктами под его руками, как Кая снова и снова таскала овощи из чаши, а Доминик вытянул руки перед собой и душил воздух, представляя Сантьяго.

Моё сердце до боли сжалось в груди.

Как они смогли прийти к этому? Я плохо знала каждого из них, но то, что они держались вместе, будучи абсолютно разными, видели все. Их любовь не поддавалась здравому смыслу – девочка из гетто и головорез Ндрангеты, тихоня со скелетом в шкафу и восставший из пепла наследник, милая садовница и хладнокровный стрелок-убийца.

Больше было похоже на шутку.

Только вот они все были здесь. Смотрели друг на друга, будто не понимали, как жили до встречи друг с другом и мечтали забыть все ранее одиноко прожитые дни.

Мой взгляд дошёл до Джулии, которая уже подняла свою голову и пристально наблюдала за мной. Как только наши глаза встретились, она улыбнулась и помахала мне ножом.

Я опешила. Как давно она поймала меня?

Испугавшись того, что остальные также обнаружат меня, я быстро поднялась с пола, придерживая полотенце на груди, и бегом направилась в комнату, напрочь забыв о тошноте и голоде, зародившихся внутри.

«Ты не нравишься мне.»

Он не удивил меня.

Было раннее утро, солнце только начинало подниматься над горизонтом и все спали. Я аккуратно вытащила сверток бумаги, прячущийся между двумя томами теоретической информатики, точно зная, что никто в этом доме не захочет залезть в мою комнату и прочитать эти книги.

Моя голова начала болеть ещё прошлой ночью, но это случилось не из-за компании, собравшейся подо мной, потому что на удивление я не слышала её, а из-за голосов, разрывающих мой череп.

Наверное, поэтому я решила снова перечитать письмо. Я знала его наизусть, но мне хотелось посмотреть на чернила, подталкивающие меня к тому, от чего я оберегала себя.

Только… Что если он был прав?

Но каждый раз моё сердце начинало биться быстрее, когда я думала об этом. И «Небезопасно. Будьте предельно осторожны.» шло следом за этой мыслью.

Я захлопнула тумбу, выдохнула, собираясь забыть всё, о чём думала прошлой ночью, положила книгу с письмом в сумку и собралась отправиться на своё место.

На пляж – в укромное местечко между большими камнями, закрывающими меня от остального мира, куда не заглядывала ни одна живая душа, и я могла насладиться тишиной.

Местные никогда не появлялись там: кто-то боялся наткнуться на логово песчаных скорпионов, а кто-то и вовсе не знал, что за этими камнями что-то было. Прилив замывал его, но я знала часы, когда оно было пусто от воды.

Я нашла это место, когда была ребёнком, но смогла побывать там только лишь раз до того, как переехала к Сантьяго. Часть пляжа принадлежала его вилле, поэтому добраться до места назначения было в разы легче, чем ехать к нему с фермы из пригорода Калабрии, на которой я воспитывалась до совершеннолетия и продолжила жить после окончания домашнего обучения и поступления в универ.

Теперь оно было в моём распоряжении каждый чёртов день.

Я почесала тонкий шрам на своей ключице, выйдя из комнаты, чтобы скорее покинуть дом, быстро спустилась вниз и остановилась прямо у входа на кухню, когда тихая мелодия прошла сквозь стены и двери, заставая меня врасплох. Время на часах только пробило семь, а в воздухе отчётливо послышался запах сладко-подгорелых оладий.

Я зашла в комнату в поиске своего бокадильо. Бутерброд, как обычно, ждал меня на столе. Я сразу же вытащила его из упаковки и откусила чуть ли не половину, утоляя волну голода, преследующую меня с ночи.

Хрустящая булочка пропитанная оливковым маслом, двойная соевая ветчина, оливки и салат уже много лет заставляли меня любить просыпаться по утрам.

Обычно я брала завтрак с собой и поедала его, любуясь волнами, разбивающимися о скалы с другой стороны берега, но сегодня я была, как никогда голодна.

Я уже практически закончила со своей едой, когда мелодия снова прошлась по стенам дома и врезалась в меня.

Кто был настолько ранней пташкой, что позавтракал и начал уроки игры на пианино, когда солнце ещё даже не взошло над горизонтом?

Откуда в этом доме вообще взялось пианино?

Продолжая жевать, любопытство победило желание сбежать и я стала тихо красться по коридору, направляясь к комнате – источнику звука – чтобы никто не узнал, что я подслушивала его или их, но люди, которых я встретила, были от и до поглощены друг другом.

– We look for someone to believe in us and show us the way and make it okay [с англ. Мы ищем того, кто поверит в нас, укажет нам путь и всё уладит], – сладко пела Джулия.

Стеклянная дверь в комнату была плотно закрыта, поэтому я едва разбирала её слова, но отчётливо видела, как она устроилась на коленях своего мужа, сидящего на специальной скамейке, и играла, пока его руки обнимали её за талию, а подбородок покоился на плече, внимательно слушая её.

Я пригляделась. Грозовые молнии, украшающие руки и плечи мужчины, заканчивались под затылком в «4:26:». Это было время?

– And oh, if you only knew how I see you, would you come alive again? – [с англ. О, если бы ты только знал, как я понимаю тебя, ты бы ожил снова?] – продолжила она.

Я опустилась на пятки и прислушалась к её песне. Пальцы девушки бегали по клавишам, не всегда попадая по тем, что было нужно, но ни она, ни Себастьян не замечали этого, будучи полностью погруженными друг в друга.

Так выглядела любовь?

– Что ты здесь делаешь?

От испуга я подпрыгнула на месте и с ошарашенными глазами отпихнула от себя Бог знает откуда взявшегося Сантьяго. Он нагло усмехнулся, делая шаг в сторону и становясь прямо напротив меня с другой стороны двери.

Если бы ребята услышали нас и обернулись, чтобы посмотреть, то увидели бы только наши носы, торчащие с обеих сторон.

– Что ты… – злобным шепотом выплюнула я, но Джулия перебила меня, не дав мне закончить и начав петь чуть громче.

– I don't mind your shadows, 'Cause they disappear in the light. I don't mind your shadows, 'Cause they look a lot like mine, с [с англ. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они исчезают на свету. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они очень похожи на мои].