Кстати, а что такое шрявь? Она живёт на болотах?

Тьфу!

Видя, что я не спешу протягивать в ответ руку, брюнет свою убрал. Но за стол не вернулся. Принялся ходить вокруг меня кругами! Как коршун! И смотреть при этом! Разглядывать так, что ларсен-Акишико отдыхает! Как будто сожрать хочет! Шерд!

Если выбирать из этих двоих, я лучше зверя выберу! Он сразу кусь за горло и всё, мучиться не придётся…

Через лапы зверя, который то ли Акишико, то ли Ларсен, брюнет просто переступал.

Соглашаться, Машенька, со всем соглашаться!

С сумасшедшими нужно соглашаться, они это страсть как обожают и потому не звереют. Вот выйду отсюда, даст Бог, на свободу, тогда и подумаю над дилеммой – как я здесь оказалась и что это вообще за псих такой?

Но всё же безумие брюнета стопудово оказалось заразным, потому что вместо того, чтоб ему подыграть, я вдруг выпалила:

– Да я же… незнакомка! Вам совсем не дороги дети?

– Ещё и ответственная! – снова поднял палец брюнет и с совершенно серьёзным видом черканул что-то в бумагах на своём столе. Сорочка красиво облепила мускулы на его плечах. Но без сорочки мне эти мускулы больше нравились.

– Мне нравится.

Забыв о табу на движение, я подскочила на месте.

Зверь меланхолично покосился на меня, но обедать без предупреждения не стал. Должно быть, поставил мне первый «страйк».

– Что?!

– Нравится, говорю, ваша ответственность.

А, вот оно что…

– Я – незнакомка, забравшаяся к вам в дом!

Нет, ну серьёзно! Дети, которые «наследники», не виноваты ведь, что их папандр того. С «кукушкой» поссорился. Вот тебе и мечтай об абы каком отце, лишь бы был. А попался бы эдакий псих, который воровку, причём первую попавшуюся в гувернантки взял?

А вдруг я его наследников прирежу в кроватках?!

Нет, ну надо ведь и головой думать!

Я уже сочувствую этим «наследникам»…

– Вы – фея, – сказал брюнет так, будто это всё объясняло и почему-то поморщился.

– И что? – благоразумно не стала спорить я.

– Мы заключим контракт, согласно которому вы не сможете причинить вред детям.

Ах, так мы всё-таки не совсем пропащие? Хоть чуть-чуть, но соображаем? Нет, скорее живём в вымышленном мире, где юридическая сила главенствует над умами и психикой. Выражаясь по-простонародному – над дурью в чужих бошках. Которые потёмки.

– А насчёт вашего имущества уже не переживаете? – как можно мягче, помня, что говорю с ненормальным, спросила я. – Мне тут у вас, если не забыли, один шарик приглянулся…

– Что вы! – попадая мне в тон, почти пропел брюнет. – Отлично помню! Мы с вами обязательно включим в контракт пункт, что вы не претендуете на мою собственность. И после того, как вы поставите подпись, вы уже не сможете нарушить своё слово. Иначе магия контракта убьёт вас, леди Стрекоза. Вы меня, конечно, извините за столь жёсткие меры, но вид у вас ушлый.

Я поперхнулась и закашлялась.

О таком меня не предупреждали!

Стоп. Это что-то новенькое.

Меня что, должны были о чём-то предупредить?!

Тогда один вопрос – кто?!!

– Вам очень повезло! – уверенно сказал брюнет и зрачки его серых глаз расширились, затопив радужку.

– У нас разные представления о везении.

– Вы не понимаете! – белозубо улыбнулся псих брюнетистый. – Вы оказались в нужное время и в нужном месте!

– Не уверена, – пробормотала я, но меня не слушали.

– Прямо подарок на Новый Круг, честное слово! Сами встаньте на моё место. Благородная леди, фея, к тому же закончили Пансион Фей и выпустились с нужной мне специальностью…

И тут случилось страшное.

В голове вдруг замелькали картинки!

Образы. Смутные воспоминания. Вот я в каком-то классе с розовыми стенами, у нас в жизни такого не было, а за соседними партами сидят девочки в белоснежных чепцах и платьицах… Девочки со стрекозиными крылышками за спиной… Маскарад какой-то?

А вот мы с этими же девочками на прогулке. Только на плечах у каждой из нас розовые плащи, и капоры в тон… И зонтики в руках… У меня – белый, у остальных розовые…

Пальцы невольно сжались, словно чего-то не хватает.

Зонтик!

Мой зонтик!!!

Где он?!

Я его, наверное, в шкафу оставила!

Стопэ, Машенька.

А вдруг это не псих никакой вовсе?

А гипнотизёр?

Но зачем ему это?

Хотя, может, хобби у человека такое, сводить с ума сироток. Меня ж так-то даже не хватится никто по-хорошему. Полтора года как на «вольных хлебах» живу.

От этих мыслей в груди похолодело.

– Ну же! Вы же понимаете, что у вас из моего кабинета всего два выхода: один – прямиком в жандармерию, а оттуда в подземную тюрьму, за воровство в особо крупных размерах…

Что-о?! За совсем маленький шарик? Шарюсик даже?!!

– Или же в гувернантки моих наследников, – вкрадчиво добавил брюнет.

Я покосилась на лиса со светящейся башкой и вздохнула. Кем бы его хозяин ни был, мне и так отсюда не выйти, если он не захочет. Тупо силы неравны.

– «Зверята», тьфу, дети хоть существуют? – устало спросила я. – Или только в вашем больном воображении?

Нет, ну а что мне терять? Надоело ему подыгрывать!

К моему удивлению, брюнет не впал в буйство, а расхохотался.

– Уверяю вас, леди, «зверята» настолько настоящие, что вам очень скоро захочется, чтобы они существовали лишь в моём воображении. Но это, увы и ах, – кажется, этот вздох искренний, – невозможно.

С этими словами брюнет подошёл к окну и одним движением распахнул створки.

И-и-и… В комнате тут же воцарился ад!

То есть, я хотела сказать, что её наполнили детские вопли!

В прямом смысле наполнили, прям до содрогания стен, до самого потолка!

Сколько же там у него детей?!

Как минимум, целый детский сад, а то и все десять. Садов!

Крики! Визги! Вопли! Улюлюканье! Свист! Ругань!

Кто его наследники? Ирокезы с гуронами на тропе войны?!

Сквозь оглушительные детские «сирены» тщились пробиться и взрослые голоса, женские. Один, кажется, призывал всех успокоиться, второй… второй верещал на верхней, ультразвуковой ноте, чу̀дным образом множа буйную радость детских воплей. Я как-то сразу это поняла. Про радость.  Хотела было спросить у брюнета, сколько же у него наследников, но поняла, что в этом гвалте он меня просто не услышит, и промолчала… К тому же слишком сильным оказалось облегчение.

Сумасшедшему не доверили бы детей, ведь правда?

Я аж воспряла духом.

Мужчина тем временем захлопнул окно и вопли, как по команде, прекратились.

Он же обернулся ко мне с немного виноватой улыбкой и вдруг подмигнул.

Не похоже было, чтобы эта какофония как-то его напрягла или оставила тягостное впечатление. Что ж. Одно дело – псих сумасшедший, другое дело сумасшедший, который любит детей. С таким психом ещё можно мириться.

Чувствуя себя смелым львом, отведавшим зелье Гудвина, я решила расставить все точки над i. Одарив брюнета самой доброжелательной улыбкой, я неспешно и вкрадчиво, – по моим представления именно так и должен общаться с пациентами истинный профессор Стравинский, заговорила.

– Итак, мы с вами заключаем контракт, что я, – хлоп-хлоп ресницами, – леди Стрекоза, – ещё один хлоп-хлоп, контрольный, – становлюсь гувернанткой ваших наследников и не претендую на ваше имущество, а вы не заявляется на меня в полицию? То есть в жандармерию?

Ну, может, тяготеет человек душой к старомодности. Его право.

Пусть хоть старовером будет.

– Ну уж нет, – брюнет лукаво погрозил мне пальцем. – Вы меня не обдурите, леди Стрекоза! То есть леди Фрейя Миноре! Или даже не так. Вы подпишите контракт как фай Фрейя Миноре. Как видите, я тоже знаком с некоторыми вашими законами.

И вот мне бы согласиться, прям в эту самую секунду, какая разница, Стрекоза или эта ля Миноре, главное, что не Маша Барашкина, но…

– Вас мнение детей на мой счёт совсем не интересует, что ли?

Брюнет смотрел на меня с весёлым недоумением.