Лапидиус уже спешил. Он набросил на плечи плащ и сказал:

— Подопри дверь ящиком с камнями, как я делал это в последние дни.

— Дак разе я дотащу?

— Ну да. Тогда как следует задвинь засов, думаю, этого хватит.

— Но…

— И никаких «но». Я скоро вернусь.

Он быстро вышел. До пещеры Шабаша надо было добраться до полудня.

Утро было солнечным, денек обещал быть погожим. Последние следы снегопада растаяли. Повсюду пробивалась зеленая трава. Лапидиус шел быстро, ступал твердо и чувствовал удовлетворение, что походы последних дней укрепили ножные мышцы. Он маршировал по торной дороге на Цирбельхё, потому что не хотел снова заблудиться и звать на помощь старика Хольма.

Так что до входа в пещеру он добрался меньше чем за два часа. Здесь, наверху, дул сильный ветер, овевая его разгоряченное тело прохладой. Он огляделся, Никого не видно. Под ногами поблескивала голая скала, местами поросшая мхом. Следы на снегу, которые привели его прошлый раз к пещере, растаяли. Лапидиус пожалел, что их нет — тогда бы он знал, пуста ли пещера. Но что поделаешь. Если он хотел еще что-то разузнать, придется войти, как бы там ни было.

Немного погодя он стоял в полутемном проходе и зажигал маленькую лампу. На этот раз нити ему не требовалось, он помнил, что надо все время поворачивать налево, чтобы добраться до большого грота. И держаться правой стороны, чтобы выйти наружу.

Медленно он двинулся вперед, миновал три развилки и вдруг снова оказался в тупике. Проклиная свою рассеянность, он повернул обратно и, держась левой стороны, достиг наконец большой залы. По дороге он обдумал, как будет действовать, чтобы отыскать пропавшее тело. Возможность была только одна: поскольку в прошлый раз он основательно обыскал залу, оно могло находиться только в одном из двух отходящих от нее проходах.

Лапидиус ступал осторожно — и вдруг резко остановился.

Впереди кто-то был!

Об этом говорили попавшиеся на пути миска с кусочками ладана, крепкая веревка и нож, клинок которого слабо поблескивал в свете лампы.

Не тот ли это нож, которым были совершены убийства? Он поднял его и увидел, что это охотничий нож. Лезвие было заточенным и острым, рукоятка из рога. На ней вырезаны буквы. Лапидиус со страхом ожидал, что его взору предстанут хорошо знакомые «F» и «S», только он ошибся.

«DRJO», — разобрал он. Хотя последняя буква могла быть и «G». Сколько он ни раздумывал, что обозначают эти буквы, ничего не придумал.

Кладя нож обратно, он обнаружил еще и пилу. Не обычный инструмент, которым пользуются ремесленники, а костную пилу. Не ею ли рассекли позвонки, отрезая голову бедной девушке?

В поле его зрения попались два железных горшка. Памятуя о горшке, наполненном кровью, который попался ему в прошлый раз, он осторожно заглянул в них. Слава богу, оба были пусты.

Лапидиус двинулся дальше. Прошел мимо факелов. Может быть, он ошибался, но ему показалось, что их стало больше. Наконец он добрался до прохода по другую сторону. Осторожно шмыгнул туда, оглядываясь по сторонам. У стены показалась пара конских попонок, небрежно сложенных и брошенных в кучу. Кто бы ни совершал в пещере сатанинские ритуалы, он здесь спал, укрываясь ими.

И тут проход кончился тупиком.

Лапидиус на ощупь пробрался обратно и вошел во второй вход, ничего особого от него не ожидая. И здесь та же картина: неровный пол, влажные стены, мелькающие в свете лампы насекомые. Впереди, за двадцать пять или тридцать футов, на дороге громоздились камни. За ними виднелся тупик. Лапидиус чувствовал себя разочарованным. Он все-таки надеялся найти здесь тело. Но ничего необычного не обнаружил.

Разве что запах.

Он все сгущался по мере приближения к камням. Этот тошнотворный запах был ему хорошо знаком. Так пахнут трупы. Лапидиус присел и отвалил один камень. Показалась голая ступня. Еще камень, и стала видна другая, потом ноги, уже белые и раздутые, как сырой каучук. Подступила тошнота. Он справился с ней и продолжал разгребать дальше, кусочек за кусочком, камень за камнем. Наконец, труп открылся, женский труп, голый и неприкрытый. И обезглавленный.

Несмотря на холод в пещере, Лапидиуса пробил пот. Он нашел, что искал. И что теперь делать? Снова заложить его камнями? Нет, сначала надо осмотреть со спины, есть ли там кровоподтеки, как под лопатками на теле Гунды Лёбезам. Числом пять и расположены как пятерка на игральной кости.

Но для этого придется поднять лампу куда-нибудь повыше, а найти такое место не так-то просто. Наконец он приметил выступ скалы, который подходил для такой цели. Лапидиус, все еще сидя на корточках, поднял лампу и потянулся к выступу. Тут все сразу и случилось.

Он увидел дьявола.

Отпрянул и упал навзничь.

Уронил лампу.

Мгновенно его объяла черная тьма. Лапидиус лежал на спине между камнями, труп прямо под ним. С трудом ему удалось собраться с мыслями. Разумеется, то, что он видел, не было нечистым духом, это была маска. Однако выглядела она так страшно, что могла бы повергнуть в ужас и более сильного мужчину.

«Никакого сатаны в этой пещере нет, — сказал он себе. — Это всего лишь маска. Маска и ничего больше!» Он начал шарить в поисках лампы и с облегчением вздохнул, когда вскоре действительно нащупал ее. Она лежала на полу, всего-то на расстоянии вытянутой руки. Теперь надо ее зажечь. Кремень и кресало были у него в кармане, он порылся в нем. Вот они. После нескольких попыток пламя показалось на кончике фитиля, теперь Лапидиус снова мог видеть. Стараясь не смотреть в сторону маски, он хотел прибавить огня, но тут заметил, что масла осталось на донышке. Значит, если он хочет покинуть пещеру при свете, придется поторопиться.

Он быстро повернулся к трупу, почти физически чувствуя спиной взгляд дьявольской рожи. «Это всего лишь маска», — повторил он и перевернул труп на спину. Вот! Пять гематом. Доказательство того, что тело прижимали к сталагмитам.

Лапидиус осмотрел остальные части трупа, других следов применения силы не было.

Лампа замерцала.

Лапидиус понял, что времени остается немного. Что ж, придется оставить труп лежать как он есть. Он взял лампу, собрался с духом и посмотрел на маску. Хоть на этот раз он и был подготовлен, ему стоило мужества не вскрикнуть при виде ее. Кроваво-красная, ядовито ухмыляющаяся рожа с выступающим вперед подбородком, изогнутыми рогами и дырами глазниц таращилась на него из полутьмы. Справа и слева от нее две такие же мерзости. Маски несли в себе зло, разрушение, осквернение всего божественного. Они были так искусно сработаны, что казались живыми.

И они ожили.

Они надвигались на него!

Смешно. Этого не может быть. Лапидиус понадеялся на свой разум. Он ученый, а значит, человек здравомыслящий. Движение, несомненно, кажущееся. От колеблющегося пламени. Но проверять этого не хотелось, так что он поспешил убраться. Сначала в залу, там с первой попытки нашел проход наружу, не заплутался и дальше, и вскоре… снова очутился в темноте. Лампа погасла. Не слишком рано, в чем он со вздохом облегчения убедился, ибо в конце туннеля брезжил свет. Свет, небо, простор! Горя нетерпением, он поспешил вперед и вскоре оказался у выхода.

Ступив на тропу к дому, он позволил себе определенный энтузиазм. Два из его предположений оказались верными. Во-первых, Filii Satani существовали на самом деле. А во-вторых, их было трое, как на триптихе в церкви Святого Габриеля. Доказательством тому были маски.

Об убитых женщинах тоже можно было сделать бесспорный вывод: и Гунда Лёбезам, и незнакомка — обе были изнасилованы в пещере. Гематомы на их спинах не оставляли сомнений. Лапидиус так погрузился в размышления, что на повороте дороги машинально пошел вперед и тут же оказался в густом кустарнике. Выругавшись, он попытался освободиться от цепляющихся веток, и с некоторым усилием ему это удалось. Тут он невольно присвистнул. На земле мелькнуло нечто, что к лесному хозяйству явно не относилось. Он снова осторожно раздвинул ветви и теперь разглядел большую заплечную корзину, какую и сам таскал в своих путешествиях. В ней находились меньшие корзинки разнообразных форм. А возле — лоскут ткани, в котором Лапидиус опознал платье. Тут же он нашел дешевые башмаки, корсет и скомканный чепец… одежда женщины.