- О, я всего лишь проявила предусмотрительность, не нужно на меня сердиться. Я ведь вас ни к чему не принуждаю, просто предлагаю решение, которое вы вольны отвергнуть и которым в полном праве поделиться с собственным мужем, если уверены в его готовности пойти на эту сделку. Я ведь не прошу у вас золотые горы. Всего десять рецептов. Десять, при том что рецептов у мистера Вонки тысячи, быть может, миллионы. Что там эта десятка? Десять – это работа на час. Час жизни вашего мужа в обмен на долголетие этой девочки. Десять, поймите, я не прошу о невозможном, десять – это такая мелочь. Быть может, и ваш муж решит также, и все останутся довольны.
- Если вы рассчитываете, что я пойду на это против его согласия, то совершенно напрасно. Это исключено. К тому же, у меня даже доступа нет к хранилищу.
- О, - расцветает улыбкой лицо мисс Андерсон. – Мне нравится ход ваших мыслей. Вы уже ищете практическое решение. Я знала, что в вас не ошиблась! Знала, что вы достойны стать матерью для Шарлотты, что понимаете, что материнство имеет свою цену. Ведь для настоящих родителей нет ничего важнее благополучия их собственного ребенка. Человеческая жизнь важнее десяти даже самых лучших идей – неужели же вы думаете иначе? Для вас и только для вас я с удовольствием нажму на нужные рычаги, чтобы у вас не осталось проблем с системой… А вы, если озадачитесь, я уверена, сумеете решить проблему с доступом. Я буду держать за вас кулачки.
- Мне противен этот разговор, извините, - поднимаюсь с места я, пока мисс Андерсон, не меняя радостного выражения лица, медленно тянет кофе через трубочку.
Оставляю деньги на столешнице, хватаю пальто и, не одеваясь и не оборачиваясь, иду к выходу.
- Я даю вам две недели, чтобы подумать, миссис Вонка! – кричит мне вслед мисс Андерсон. – Но Шарлотта чтобы завтра была в Плессингтоне. Чем скорее вы решитесь, тем раньше ее увидите.
========== Часть 30 ==========
Я знаю, что все здесь собрались из-за меня. Знаю, что до этого они несколько часов, а возможно, и несколько дней совещались, вырабатывая тактику на ближайшие недели. Знаю, что они встревожены и хотят помочь, но вместе с тем никому из них не хватает духу начать разговор по душам, хотя каждый то и дело нет-нет да и бросит быстрый взгляд в мою сторону, думая, что я не замечу.
Но я замечаю. Для этого мне даже не нужно поднимать глаза: их взгляды я чувствую кожей. Возможно, будь они более расслабленными и менее зацикленными на мне, я смогла бы надеть маску беззаботности и сделать вид, что мне все нипочем. Скрывать свои истинные чувства давно стало моей привычкой. Но от меня ждут не этого, а я не смею обманывать чужие ожидания. Без маски я чувствую себя незащищенной, уколы взглядов окружают меня стеной, вызывая желание втянуть голову в плечи. Атмосфера навязчивой, если не сказать грубой, деликатности, какую можно наблюдать рядом со смертельно больным, сдавливает мне виски, а легкая беседа настолько бессодержательна, что приходится делать над собой усилие, чтобы слушать. Я бы давно нашла спасение в своей комнате, не будь мое двухнедельное затворничество истинной причиной этого странного пикника на траве.
- Когда я первый раз увидел море, - рассказывает дедушка Джо, – я был совсем мальчишкой. Осенью родители повезли меня и сестру в курортный городок к дальним родственникам. И пока они искали какой-то рыбный ресторанчик на пристани, мы с сестрой стащили туфли и носки и босиком побежали к самой кромке берега. Тогда было градусов двадцать, с моря дул холодный ветер, а дождик был колючий, как этот свитер, - просто удивительно, что мы не заработали пневмонию. Так вот, к чему я это…
Перейти к сути истории он не успевает. Пружинистой походкой к нам подходит Франческа. На ней пестрое платье и остроносые туфли на плоской подошве, в руке она сжимает аккуратную плетеную корзинку, и выглядит как картинка. Кажется мне это или нет, но все с облегчением вздыхают, как после удачной шутки, разрядившей напряженную обстановку.
- Франческа, мы только тебя и ждем, - радушно улыбается миссис Бакет, принимая у нее из рук корзинку.
Франческа виновато пожимает плечами. Улыбка не сходит у нее с лица.
- Простите. Ничего не поделаешь, меня прокляли в детстве, и теперь я обречена всюду опаздывать.
- Прокляли? – изумленно оборачивается бабушка Джозефина.
- Ага, - оживленно кивает Франческа и пускается в повествование. - Была у нас соседка, синьора Росси, злющая, беззубая, с клюкой и слюнявым мопсом под мышкой. Как-то мы с ребятами играли на улице в «слово или дело», и мне загадали пробраться к ней на задний двор и украсть стакан с ее вставной челюстью. На слабо меня взять было невозможно. Это и сейчас невозможно. Так что пока старуха была в душе я стаканчик-то и цапнула. Уже собиралась перемахнуть через ограду и бежать к ребятам, да чертов мопс, будь он трижды неладен, поднял лай, а потом и вовсе повис на моих шортах. Старуха в халате выскочила из ванной, схватила меня за плечи, начала трясти. «Maledetta! Чтоб у тебя всегда все не вовремя было, Скварчалупи! Проклинаю тебя!» Крик стоял - соседи так и прилипли к окнам. Вот с тех пор я вечно опаздываю.
- Надо же, - изумленно качает головой бабушка Джозефина.
- Нонсенс, - фыркает Вонка.
Франческа пожимает плечами и так грациозно опускается на красно-клетчатый плед, словно в ее теле нет ни единой косточки. Двигаясь с ленивой грацией воды, принимающей форму любого сосуда, ее тощие руки и ноги находят самое выигрышное положение. Она небрежно сбрасывает туфли и откидывает волосы назад, разглядывая тарелки с едой, разложенные на пледе.
- Миссис Бакет, что ни говори, потрудились мы на славу, – самодовольно улыбается она. – Все по первому классу, и никаких пошлых сэндвичей.
Это невинное замечание больно ранит меня. Не только потому что сама я для пикника выбрала бы «пошлые сэндвичи», но и потому что миссис Бакет никогда не предлагала мне сделать что-нибудь вместе. Словно в первый раз я разглядываю еду (два салата: один из булгура, второй из рукколы, крокеты, французский киш и печеный картофель) и представляю, как сладко улыбающаяся Франческа в идеально скроенном фартучке помогает миссис Бакет у плиты. Так и вижу, как ловко она управляется с ножом, как беззаботно тараторит, то и дело сбиваясь на итальянский, как играет румянец на ее красивом смуглом лице. Только сейчас мне приходит в голову, что пока я две недели провела в добровольном заключении, не желая никого видеть, Скварчалупи не теряла времени даром. Она не теряла времени даром и до этого. Каждый день она находила время, чтобы навестить Баккетов, неизменно принося с собой хорошее настроение и маленькие подарочки. Она шутила, смеялась, она была внимательна и предупредительна, и наверное, она казалась им совершенством, наверное, они сравнивали меня с ней, сетуя на то, что я другая, наверное, они жалели, что она не может быть на моем месте. Я резко выдыхаю через нос, сжимая пальцы в кулаки. Тем не менее, я знаю то, чего не знают они, успокаиваю я себя. Я знаю, что Моретти мертв, что Империя разорена, и я знаю, что Франческа к этому причастна. Конечно, в последнем я не могу быть абсолютно уверена. Я лишь хочу это знать, я хочу так думать, хочу, чтобы мои подозрения подтвердились, и Франческа обнаружила себя расчетливой лицемеркой. Потому что если она не притворяется, если у нее благие намерения и искренние чувства к Бакетам, то… То что? Что, Элизабет, что? Тебя можно будет вычеркнуть, раз найден твой лучший аналог? Думаешь, у тебя или Франчески может быть монополия на расположение Бакетов?
Меня разрушает зависть. Меня изводит ревность. Меня мучает ненависть. Теперь, глядя на прекрасное лицо Франчески, я могу сказать, что я ее ненавижу. Возможно, ненавижу кого-либо впервые в жизни. И мне стыдно в этом признаться. Я ненавижу ее за то, что у нее не бывает плохого настроения, за то, что она всегда выглядит, точно сошла со страниц глянцевого журнала, за то, что она почти переехала на фабрику (а может, уже и переехала), за то, что она, возможно, назвала меня «пустоголовой». За то, что она так непоколебимо крута (даже если и не разоряла Империю). Я ненавижу ее втайне, я ненавижу ее, когда ее нет рядом. Потому что когда она улыбается мне, я готова простить ей даже «ты или боишься меня, или хочешь». Я забываю об этом, поддаваясь ее магии.
