- Осторожно, - шёпотом произнёс Дезмонд. И хотя голос его звучал в наушнике, руки придерживали её так осторожно, а обтянутое латексом тело было так близко, что Инэрис показалось, будто он говорит в самое её ухо.

- Справлюсь, - коротко отрезала она и поспешила вывернуться из объятий, в которых слишком хотелось остаться навсегда.

Огляделась по сторонам.

Здесь всё действительно очень походило на покои Авроры не Селесте, хоть большая часть мебели и истлела так, что к ней явно не стоило прикасаться.

Инэрис задумалась. Хотела спросить, что они ищут, но передумала. Она не собиралась искать то, что было нужно Галактиону. Но Дезмонд был прав – главные тайны этого дворца следовала искать именно в покоях Авроры. И она хорошо знала, где.

Покосилаь на Дезмонда размышляя, можно ли раскрыть эти тайны ему, но выхода не было. Вздохнув она загребла воду, направляясь туда где как казалось со стороны находилась глухая стена.

- Возле покоев Авроры всегда была комната для медитации, - пояснила она. Провела кончиками пальцев по стене, рисуя знакомый только ей и Авроре узор. Стена замерцала, растворяясь, и тут же внутрь второго помещения хлынула вода.

- Быстрей! – крикнула Инэрис, вваливаясь внутрь, но прежде, чем Дезмонд успел последовать её совету сама же начертила второй знак на обратной стороне стены, замыкая её назад.

- Инэрис! – донеслось с другой стороны.

- Закрылась! – совралась она. Стало стыдно. Инэрис не любила врать, но были вещи важнее личной нелюбви. – Спокойно, со мной всё хорошо!

Она огляделась по сторонам и затаила дыхание, увидев посреди помещения стоящий на высоком постаменте хрустальный гроб. Воды здесь не было, но Инэрис решила не снимать шлемофон, чтобы спутник не запаниковал и не бросился её спасать.

Шагнув к криоустановке поспешно принялась проверять контакты. Боясь заглянуть в окошко на верхней панели.

Там, за окошком горел свет. И Инэрис понятия не имела, что этот свет ей принесёт. Закусив губу она наконец решилась и шумно выдохнула.

- Что? – тут же донеслось из наушника.

- Она здесь…

Сквозь окошко на неё смотрело всё такое же молодое, не тронутое ни временем, ни тленом лицо в обрамлении шелковистых рыжих кудрей. Иней серебрился на губах, а глаза, впитавшие в себя все краски мира, сейчас были закрыты. Густые чёрные ресницы лежали на нежных по девичьи щеках.

Сбрасывая наваждение Инэрис поспешно извлекла из поясной сумки прибор. Да. Это была она, это точно было её ДНК. Но Инэрис не поверила своим глазам ещё раз. Потому что прибор показывал, что рядом находится кто-то ещё.

Инэрис поводила пальцем по экрану, настраивая параметры поиска, определяя наиболее близкие рисунки биотоков в базе. И надолго замерла, окончательно перестав верить в реальность происходящего.

- Айрен, - одними губами произнесла она, теперь уже точно зная, что об этом никому кроме неё не надо знать. Айрен – та, что основала орден эцин много веков назад. Та, что, как считалось, умерла задолго до того, как сама Инэрис родилась. Та, что была её кумиром с ранних лет, та, в кого Инэрис верила больше, чем в себя.

И та, кого никак не могло быть здесь, на Земле. Или могло?

«Ох, Аврора…» - Инэрис вдруг поняла, что если здесь её наставница, и если она до сих пор жива, то удивляться вообще ничему нельзя.

Оглядевшись, она попыталась настроить прибор так, чтобы он указал направление поиска и довольно быстро выяснила, что второй рисунок относится к тому, что находится ниже. Под полом.

Инэрис никогда в голову не приходило, что под комнатой для медитации может быть ещё одна. «Но если речь об Авроре, то всегда надо ждать под двойным дном тройное…» - напомнила себе она.

- Что там? – прозвучал в шлемофоне обеспокоенный голос.

- Всё хорошо, - поспешила уверить его Инэрис. – Я проверяю функциональность криоустановки. Может потребоваться несколько минут.

Но Инэрис в этой комнате уже ничего не собиралась проверять. Она искала второй потайной вход, наобум чертила знакомые ей знаки входа на всех подозрительных стенах, потом взялась за плиты пола… Пока наконец одна из них не растворилась под рукой.

Инэрис нырнула внутрь. Во втором помещении царила темнота. Она поспешно включила фонарик на скафандре.

- Вот же… - прошептала одними губами, во всю разглядывая ещё один постамент и ещё один гроб. Окошко не светилось, и только поднеся к нему фонарик, Инэрис смогла разглядеть под стеклом бледные контуры аккуратного женского лица.

- Инэрис! – возвестил недовольно шлемофон.

- Сейчас! – торопливо отозвалась она. – Надо осторожно открыть дверь, чтобы комнату не залила вода.

В принципе, она не врала. Но прежде чем броситься заниматься этой насущнейшей проблемой, торопливо прощупала постамент, ещё раз трижды начертила открывающий знак. Мысленно возликовала, когда из открывшейся ниши в руки ей скользнул пластиковый пакет. Спрятать его было некуда, в поясную сумку он не влезал, пришлось, прижав подбородком к груди, подтянуться наверх. Закрыть темнеющий в полу лаз.

Времени обыскивать первый постамент не оставалось, Дезмонд продолжал звать. Инэрис понимала, что если найдёт что-нибудь и там, то точно не сможет унести в руках. Кое-как спрятав пакет под скафандр, она попросила:

- Отойди.

Подошла к стене, начертила нужный знак и всем телом рванулась сквозь хлынувший внутрь поток воды.

Дезмонд поймал её, потянул на себя, так что Инэрис едва успела вырваться и начертить на другой стене закрывающий знак – а уже через мгновение опять оказалась в его руках.

Перевела дух. Обнаружила, что голова её лежит у спутника на плече, а тот одной рукой придерживает её за поясницу, прижимая к груди. Наверняка сквозь гибкий материал скафандра Дезмонд ощутил пакет, но в это мгновение Инэрис было уже всё равно. Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза.

- Она жива, Дезмонд! Я не знаю, чем это закончится, но она жива! Она там, спит уже тысячу лет! Но вдвоём мы не сможем её поднять!

- Если она там… мы должны попытаться достать криокамеру.

В голосе Дезмонда слышалась некоторая неуверенность, но Инэрис была слишком взбудоражена, чтобы заметить эти, столь несвойственные ему нотки.

Дезмонд не хотел возвращения Авроры. Он знал, что прилетел на Землю именно за этим. Знал, что, по какой-то загадочной причине, в этом состоит мечта его учителя. И за многие, многие годы, это было первое желание, в котором он Галактиону не хотел бы уступать.

Обычно разница в их подходах сводилась к тому, насколько жёстко нужно отстаивать свои убеждения в той или иной ситуации, где допустим вооружённый конфликт, а где дело нужно решать миром до конца.

У Галактиона выходило, что все дела нужно решать миром до конца. Выслушивая его рассуждения на эту тему, Дезмонд только закатывал глаза и поражался тому, как некогда этот человек сумел стать императором.

С точки зрения Дезмонда, если кто-то заступал на территорию твоей свободы, этот кто-то вполне заслуживал отправиться в Преисподнюю. Какие-либо рассуждения были неуместны.

Поскольку Дезмонд, по большей части, решал вопросы на местах, а Галактион управлял Орденом из Интаки, Орден до сих пор не вступил ни в какую войну. Локальные конфликты, которые тут и там устраивали Дезмонд с командой, Галактион всегда заминал, а ученику делал выговор, но не более того.

И всё же их ценности, цели, намеренья и представления о том, каким должен быть мир, всегда совпадали. Кроме одного, непонятного желания Галактиона – видеть Аврору живой.

Дезмонд искренне и от всей души хотел видеть её мёртвой.

Сейчас, когда цель этой миссии оказалась неожиданно близка и реальна, он вдруг отчётливо осознал эту диллему. А заодно и тот факт, что для исполнения своей цели ему бы стоило сейчас сказать, что Инэрис права, и что его корабль не сможет поднять крио-установку.

Но Дезмонд не был бы Дезмондом, если бы согласился на такую удобную ложь.