Репрессивная политика чилийской военной диктатуры привела к её изоляции на мировой арене. Переворот и репрессии в Чили осудили парламенты и правительства ряда стран Латинской Америки Мексика, Венесуэла, Колумбия, Перу и др.). Социалистические страны (за исключением Китая и Румынии) прервали дипломатические и экономические отношения с режимом Пиночета. Движение солидарности с жертвами диктатуры охватило весь мир. Чилийские беженцы нашли приют в Мексике, на Кубе и во многих других странах Америки и Европы. Международные профсоюзные федерации разных направлений предприняли акции бойкота чилийских товаров. Ежегодно в сентябре проводились недели солидарности с народом Чили – жертвой насилия. В 1974 г. приступила к работе представительная общественная Международная комиссия по расследованию преступлений военной хунты в Чили. В 1976 г. репрессии и ликвидацию демократических свобод в Чили осудила ОАГ. Аналогичные резолюции принимались в ООН. США в период президентства Картера присоединились к осуждению нарушений прав человека в Чили. Не прекращая сотрудничества с режимом Пиночета, в том числе в военной области, США пытались побудить его к либерализации, к компромиссу с умеренной демократической оппозицией. Международное движение солидарности с жертвами диктатуры и осуждение чилийского режима мировым сообществом помогли спасти жизни многих тысяч патриотов, заставили военную хунту занять оборонительные позиции, перейти к лавированию. В конце 1976 г. Советскому Союзу удалось добиться освобождения генерального секретаря компартии Чили Луиса Корвалана, арестованного хунтой в конце сентября 1973 г. (он был обменен на диссидента-правозащитника Буковского, находившегося в заключении в СССР).

Военные режимы Аргентины и Чили вплоть до первой половины 80-х годов меньше, чем в Бразилии, преуспели в осуществлении неоконсервативных планов развития экономики. Они гораздо позже пришли к власти и имели мало времени в своем распоряжении до наступления кризисной ситуации начала 80-х годов. Бразилия же к этому моменту успела далеко продвинуться от исходных рубежей. Процессы модернизации экономики в Бразилии сочетались с продолжением промышленного развития «вширь», что увеличивало масштабы общего экономического роста. В Аргентине и Чили, с их более высоким исходным уровнем экономического и социального развития, эти возможности были гораздо более ограниченными. Правительства Аргентины и Чили последовательнее осуществляли монетаристские концепции, курс на приватизацию государственной собственности. Бразильские же власти поощрение частного капитала сочетали с сохранением протекционистской роли государства и госсектора в определенных сферах экономики. Аргентина и Чили в большей мере связывали проекты развития с ростом доходов от традиционного аграрного и сырьевого экспорта, что тормозило эффективное преобразование экономики. Большая поляризация классовых сил в Аргентине и Чили также делала обстановку в этих странах менее стабильной, чем в Бразилии. Своими масштабами и богатыми потенциальными возможностями, длительной стабильностью и устойчивыми темпами роста экономики Бразилия больше привлекала зарубежных вкладчиков капитала. Тем не менее в начале 80-х годов и бразильский военный режим не избежал нарастания кризисных явлений.

Политика капиталистической модернизации в Мексике и Венесуэле. Свои особенности политика модернизации имела в странах с конституционными реформистскими режимами, Мексике и Венесуэле. Правительства этих республик во второй половине 70-х – начале 80-х годов стремились обеспечить оптимальное сочетание планов обновления и развития экономики с активной ролью государства и эффективной социальной политикой в интересах широких слоев населения в национал-реформистском духе. В Мексике и Венесуэле – основных производителях нефти в регионе – надежды на успех масштабных комплексных проектов связывались с ростом государственных доходов от экспорта нефти, цены на которую на мировом рынке с 1973 г. резко взметнулись вверх. Но и в этих странах усилилось внимание к эффективности экономики, к стимулированию крупного частного местного и иностранного капитала, к поискам путей интеграции национальной экономики в мировое хозяйство.

В Мексике политика модернизации проводилась в условиях, когда сложившаяся в послевоенный период политическая система постепенно начинала утрачивать былую гибкость и эффективность и уже не вполне отвечала новым реалиям мексиканского общества. Длительная монополия Институционно-революционной партии (ИРП) на власть при неуклонном усилении обширного государственного сектора вела к чрезмерной централизации и бюрократизации управления республикой, сосредоточенного в руках разросшегося партийно-государственного аппарата, росту коррупции в его рядах, ослаблению связей ИРП с массами. В рамках государственно-монополистического развития окрепли позиции местного монополистического капитала. В середине 70-х годов 50 монополистических групп контролировали 45% продукции обрабатывающей промышленности. Крупная промышленно-финансовая буржуазия стала более настойчиво требовать непосредственного участия в политической власти, оттеснения партийно-государственной бюрократии, ограничения и переориентации государственного вмешательства в экономику, обеспечения максимальных преимуществ крупному частному капиталу. Это проявилось в позиции предпринимательских организаций, в усилении оппозиционной Партии национального действия (ПНД), влиятельным участником которой была динамичная Монтеррейская группа монополий, связанных с американским капиталом, а также

в возросшем воздействии монополистических кругов на правые и умеренные течения в правящей партии. Трудящиеся классы и левые партии и течения, в свою очередь, выступая против политического монополизма руководства ИРП, авторитаризма, засилья партийно-государственной бюрократии, настаивали на дальнейшем развитии и углублении реформистской деятельности в интересах народных масс демократизации политической системы.

Правительство Хосе Лопеса Портильо (1976–1982) сохранило лозунги «революционного национализма» и «социальной демократии», но на первый план выдвинуло призыв к «союзу ради производства» государства, трудящихся и предпринимателей. Был взят курс на расширение национальных и иностранных капиталовложений и сокращение государственных расходов и администрации, сдерживался рост заработной платы. В 1977 г. была завершена политическая реформа, позволившая оппозиционным партиям получить официально узаконенные права в избирательных кампаниях и в выборах.

Главные надежды в реализации планов экономического и социального прогресса страны правительство X. Лопеса Портильо возлагало на открытые новые богатые запасы нефти. Под будущие доходы от нефти широко использовались внешние займы и кредиты. Добыча нефти увеличилась с 27 млн. т в 1973 г. до 33 млн. т в 1982 г., а экспорт ее–с 4,7 млн. т в 1976 г. до 4,8 млн. т в 1981 г. (немногим менее Венесуэлы). Доходы от экспорта нефти в 1981 г. достигли 15 млрд. долл. Под воздействием нефтяного бума в 1977–1981 гг. бурно росла экономика (в среднем на 7,5% в год). Доходы от нефти и полученные займы и кредиты использовались на техническое переоснащение промышленности, обширное строительство новых предприятий началось сооружение первой АЭС. В деревне вместо перераспределения земли упор был сделан на закреплении результатов аграрной реформы, техническом оснащении хозяйств и решении продовольственной проблемы за счет роста сельскохозяйственного производства. Укрепились лидирующие позиции Мексики (наряду Бразилией) в Латинской Америке.

Большие изменения в 70-х – начале 80-х годов произошли в социальной структуре населения. Темпы роста населения Мексики оставались высокими (до 3% в год), несколько снизившись в 80-е годы. Население республики увеличилось с 51 млн. человек в 1970 г. до 84 млн. в 1989 г. Мехико к 1990 г. по числу жителей вышел на первое место в мире, в его районе проживало до 20 млн. человек. В целом городское население в стране выросло с 59% в 1970 г. до 70% в 1986 г. Экономически активное население в 1970 г. насчитывало 14,5 млн. человек, а в 1986 г.–23,2 млн. Занятость в сельском хозяйстве сильно сократилась – с 45 до 26% ЭАН, в промышленности стабилизировалась на уровне 25–27%, значительно увеличилась в сфере торговли и услуг (до 47%).