Долгое время политика модернизации, как правило, связывалась с усилением роли государства и госсектора в экономике, протекционистскими мерами и социальными преобразованиями. И это соответствовало определенному этапу национального и мирового развития, вплоть до 60–70-х годов. С середины 70-х годов (а в Бразилии и раньше), в условиях укрепления позиций местной крупной промышленно-финансовой буржуазии, правящие круги в большинстве стран континента берут на вооружение неоконсервативные концепции свободной рыночной экономики «Чикагской. школы» (М. Фридман и др.)[33], стремясь не отгородить, а максимально подключить производственные мощности региона к мировому капиталистическому хозяйству и таким путем решить проблемы развития.
Перемены в политике правящих кругов латиноамериканских стран в значительной мере явились их реакцией на изменения в мировом развитии, обозначившиеся с 70-х годов. Новый виток научно-технической революции (НТР) в развитых капиталистических странах резко ускорил процесс обновления производства. Стали усиленно внедряться микропроцессорная и компьютерная техника, гибкие производственные системы. Это повысило эффективность малых и средних предприятий, небольших филиалов крупных компаний, способных мобильно приспосабливаться к переменам в производстве, к изменчивой потребительской конъюнктуре, к разнообразию индивидуальных запросов потребителей. Производственные процессы все более рассредоточивались на различные звенья по разным предприятиям.
Чрезвычайно усложнившаяся структура, возросший динамизм экономики затруднили ее регулирование государством на общенациональном уровне из единого центра. Гигантские, неповоротливые, часто монопольные государственные предприятия в ряде отраслей, с разросшимся, многостепенным, закосневшим бюрократическим аппаратом, все больше превращались из двигателя в тормоз экономического прогресса. На новом этапе главной экономической функцией государства должно было стать обеспечение условий для оптимального действия механизмов рыночного регулирования производства, без широкого прямого государственного вмешательства в производство и рыночные связи, кроме тех сфер хозяйства, где присутствие государства оставалось необходимым (часть инфраструктуры, стратегические направления научно-технического и социального прогресса, общегосударственная бюджетно-финансовая, налоговая и социальная сфера). Во многих странах в таких условиях стали осуществляться приватизация разросшейся государственной собственности, сокращение государственных предприятий и учреждений, уменьшение государственных расходов, субсидий, социальных программ, переориентация налогов на стимулирование в первую очередь крупного частного капитала.
Важнейшими чертами нового этапа мирового развития стали быстрая интернационализация производства, рост его специализации и кооперирования, в том числе в производстве промежуточной продукции, и в итоге складывание единого мирохозяйственного комплекса», ядром которого оказалась разветвленная, взаимопроникающая сеть транснациональных корпораций развитых капиталистических стран. Государственное регулирование в национальных границах оказалось малоэффективным, плохо приспособленным к возросшей интернационализации производства. Оно все больше переориентировалось на межгосударственный уровень, воплощалось в интеграционных процессах. Интернациональных подходов требовало и решение обострившихся глобальных проблем, прежде всего связанных с экологической угрозой мировой цивилизации. В новых условиях экономический национализм, протекционистская политика противодействия проникновению иностранного капитала, ТНК были чреваты изоляцией от мирового хозяйства и соответственно от мирового научно-технического и экономического прогресса, консервацией отсталости. Теперь прогресс той или иной страны зависел от уровня ее интегрированности в мирохозяйственный комплекс, речь должна была идти о поисках наиболее оптимальных для данной страны вариантов такой интеграции.
Данные процессы охватили не только развитые капиталистические страны. В связи с интернационализацией экономической жизни они стали распространяться (со своими особенностями) и на развивающиеся государства Латинской Америки, Азии и Африки, на страны Восточной Европы, Советский Союз, социалистические страны Азии. Почти повсеместно в мире, где раньше и активнее, где позже, начали осуществляться меры по разгосударствлению и приватизации экономики, по сокращению государственных расходов, по развитию рыночного хозяйства, по привлечению иностранного, транснационального капитала, по интеграции в единый мирохозяйственный комплекс. Переориентация экономического курса распространилась на государства с разным уровнем развития, с различным общественно-политическим устройством, что свидетельствовало об общей объективной основе подобных перемен. Но в то же время это происходило при многообразии конкретных проявлений таких процессов, разной степени их эффективности в различных условиях, имело неоднозначные последствия. Особенно сложно и болезненно протекали начавшиеся процессы в слаборазвитых странах. Здесь диапазон процессов модернизации и интеграции в мировое хозяйство был гораздо большим и более многоплановым, чем в высокоразвитых государствах, и требовал намного больших средств и долговременных усилий при крайне скудной исходной базе. Чрезвычайно ограниченными были и возможности для социального маневра в этих целях в условиях низкого уровня жизни и социальной незащищенности основных масс населения, маргинализации значительной его части.
Эти факторы отразились на неоконсервативной политике модернизации в Латинской Америке 70–80-х годов. Основными источниками накопления капиталов и ускоренного развития здесь стали широкое привлечение инвестиций, займов, кредитов, новой технологии из-за рубежа, развитие ориентированных на экспорт отраслей производства, снижение издержек на оплату труда. Поражение левых сил, установление террористических военных режимов в большинстве стран Латинской Америки создавали условия для проведения подобной политики за счет трудящихся. Особенно эффективной она оказалась в Бразилии, первой вступившей на такой путь. «Бразильская модель» в 70-е годы во многом послужила примером для других военно-диктаторских правительств (Чили, Аргентина, Уругвай, Боливия). В этих государствах политика модернизации проводилась в наиболее жесткой форме, авторитарными методами, сопровождалась резким ухудшением материального и правового положения трудящихся. В странах с реформистскими конституционными режимами (Мексика, Венесуэла, Колумбия, Коста-Рика) капиталистическая модернизация осуществлялась с меньшими социальными и политическими издержками.
Широкое привлечение иностранного капитала привело к быстрому увеличению общей суммы иностранных прямых частных капиталовложений в регионе с 18 млрд. долл. в 1967 г. до 80 млрд. в 1983 г. В конце 70-х годов от 1 до 2/5 промышленной продукции стран Латинской Америки контролировалось компаниями с участием в той или иной мере иностранного капитала. Удельный вес США в прямых частных иностранных инвестициях в регионе за период с 1970 г. до конца 1982 г. сократился. Доля Западной Европы превысила 30% (в том числе ФРГ – 7%). Новым явлением был заметный рост вкладов капитала «малых» стран Западной Европы – Бельгии, Нидерландов, Швеции, Швейцарии, а также Испании. Резко усилились позиции Японии, выдвинувшейся на второе место после США (с 2,2 до 8,9%). Свыше 60% капиталовложений ФРГ и половина японских были сконцентрированы в Бразилии. Новые иностранные инвестиции направлялись преимущественно на развитие наиболее динамичных передовых отраслей промышленности: машиностроительной, химической, электротехнической, электронной, а также в кредитно-финансовую сферу. Утрата ТНК господствующих позиций в сырьевом секторе компенсировалась сохранением контроля над сферой реализации продукции этого сектора, поставкой оборудования и технологии. Характерными чертами стали растущее участие в деятельности ТНК местного крупного капитала, преобладание смешанных акционерных компаний, продажа им акций государственных корпораций.
