Ты прости меня. Я прощу тебя.

Жизнь от этого не изменится.

Мысли чуткие о любви скорбят,

неназойливо тихо светятся.

Не люблю тебя. Не хочу тебя.

Все, что пройдено, не вернется вновь.

Вспоминаю я, грусти не тая,

непредвиденно вдруг ушла любовь.

Ты пройди один стороной другой.

Ты уйди один среди солнца дня.

Увлечешься ты новою игрой.

Неожиданно ты забудь меня.

Вот жизнь! Она идет, проходит

то мимо елей, то мимо пруда,

и каждый год, как сон уходит.

Зачем уходит? А потом куда?

Идет мужик своей дорогой

среди осенней красоты,

в день юбилея, стал он строгим,

его дорогой видел ты.

Он дед Мороз вполне отличный,

он дед, отец и даже муж,

рабочий стаж его приличный,

спасал от лени вечных груш.

А сей мужик великий тезка,

мечты поэтов прошлых лет,

и дочка с ним почти березка,

они вдвоем средь плат и дел.

Как хорошо всю жизнь трудиться!

Как хорошо всем танцевать.

А молодость ночами снится,

ее тихонько пролистать.

Музыка ворвалась в настроение,

вытесняя прежние мечты,

словно искра нового везения

навела на счастье мне мосты.

Декольте фривольно открывало

толику нежнейшей чистоты,

я волшебным звукам подпевала.

Где-то среди зрителей был ты.

Я сложила теплые ладошки,

поместив блестящий микрофон,

подпевала музыке немножко,

уловив невольно темп и тон.

Ярким вихрем я прошла по сцене,

шарф, закинув быстро на плечо.

Мир казался цирковой ареной,

акробаты выгнулись мячом.

Эх, мечты! Не я была на сцене,

и не ты сидел среди гостей.

Вечно плохо спится мне на сене

трав в подушке с запахом вестей.

Кто бы сомневался в нелюбви,

я теперь в тебе не сомневаюсь.

Полностью примолкли соловьи,

я тебе душою не покаюсь.

Надвигались жуткие мечты,

горько засыпало чувство мести,

жизнь сжималась в снежные пласты,

в голове примолкли тихо песни.

Так бывает грустно, ну хоть вой,

волки одинокие по лесу,

не найдут пристанище, покой,

отдавая чувство только бесу.

И во мне царил один покой,

словно я в снегу одна стояла,

словно бы настал всем чувствам сбой,

а я даже мысли не листала.

Сон – ни сон, но пресность бытия,

как-то изменила мою сущность,

не по мне два слова: быт и я,

надо бы добавить мыслей толщу.

Меня гнетет, меня влечет

от безысходности печали

в какой-то злой водоворот,

тобой забытого причала.

Я погибаю без любви,

тоска мои глодает кости.

Изнемогаю, позови!

Устала я от бывшей злости.

Не верю я в твои слова,

что ты мне бросил отвлеченно.

Пойми, есть новая глава,

а я тоскую обреченно.

Ты позови, ты оглянись,

иль подойди ко мне поближе.

Любимый, милый мой, вернись!

Я не хочу всю жизнь итожить.

Еще хочу, еще могу,

еще люблю, еще пророчу,

несу сплошную чепуху.

Тебя люблю – скажу короче.

Я сегодня повстречала

позабытую любовь,

всей душой ему кричала,

но не дрогнула и бровь.

Вот спасибо, так спасибо,

надоела нелюбовь.

Ты стихом меня спаси-ка,

в рифмах старь и редко новь.

Амфибрахий – солнце в бликах,

вот анапест, в проводах,

он блокирует все лики,

и катается в ветрах.

Я пошлю тебе флюиды

по хорею, по путям.

Только ты, не уходи ты,

у меня так много ямб.

Я люблю в тебя влюбляться,

и в любви рождать стихи,

так могу я закаляться.

А грехи? Мои стихи!

Актюарит солнце в бликах,

и биморфит в проводах,

и блокирует все лики,

и катается в ветрах.

Ну, а ты? Сидишь и таешь

от чужих, простых речей.

Ты меня уже не манишь

И не любишь горячей.

Я не буду слать флюиды

в твои мерзлые мозги.

Да иди, иди, иди ты…

Ты с мозгами из розги.

Я найду себе другого,

кто умней тебя в сто крат.

Да, другого дорого.

Ну, а ты? А ты ведь рад,

что тебя послали к черту

по бионовым путям.

Мы с тобой любовь не чертим,

мы обходим чувства ям.

Возьму костыль, пройду по тротуару,

глотая пыль несбыточных надежд,

пройду тропой знакомого бульвара,

среди людей и тополей невежд.

Меня ты бросил, только захромала,

я с болью в сердце это говорю,

тебе любви хромой недоставало,

и я в душе бессилием горю.

Оно понятно, есть меня моложе,

они идут, качая каблуки,

а ты ведь мне стал и ближе, и дороже,

но это уже видно от Луки.

Я поняла, хромаю одиноко,

я не достойна твоего словца.

Зачем тебе внимание трехногой,

а в прочем, есть четвероногая овца.

Возьму костыль, пройду по тротуару,

глотая пыль несбыточных надежд,

пройду тропой знакомого бульвара,

среди людей и тополей невежд.

Хорошее чувство единства,

признания, о дружбе – просты.

Но годы слетают как листья,

и встречи мои как посты…

Одно отторжение от дружбы,

не радуют встречи обид,

и жизнь превращается в службу,

на чувства наброшен лимит.

Сложнее найти мне задачу

для собственных, в общем, мозгов,

не видя любви и отдачи,

как будто я вся из долгов.

Должна и обязана, все же

взорваться желает душа,

и рано мне жизнь – то итожить,

свои междометия верша.

Такая я вся и сякая,

тружусь я с утра до утра.

Живу, никого не лаская.

Я вся из труда до труда…