Все остальные варианты, как бы это странно ни прозвучало в контексте пыток, для садистов и дилетантов. Ну нет никакого смысла отрезать ногу, гораздо больше боли и страха человек испытает, когда его будут душить или бить током. А отрезание зачастую ещё и просто сломает смертного, который упадёт в апатию и поставит крест на дальнейших пытках и допросе. Да и в целом любое использование грубых инструментов сопряженно с риском случайно убить пленника.

Но Ланс использовал в беседах со своим новым рабом совершенно другие техники и даже не прикасался к искалеченному телу.

— Чего ты хочешь? — раздался тихий вопрос и вывел пленника из беспамятства.

— Твоей смерти, грязная ты потаскуха, — прорычал вампир, поворачивая голову в сторону источника голоса.

— Почему ты это хочешь?

— Чтобы тебя выпотрошить, — с лязгом цепей выдал раб, попытавшийся безуспешно вырваться.

— Как тебя зовут?

— Иди нахер, — переполненный внезапным порывом гнева узник продолжал буянить.

— Сколько тебе лет?

— Три тысячи.

— Твой любимый цвет?

— Чёрный.

— Почему ты убил их?

— Кого?

— Ты когда-нибудь видел кеенорские луга?

— Что? Что за чушь ты несёшь?

— Чего ты хочешь?

— Крови.

Последовала неожиданная пауза. Вампир всё также был напряжён, он снова пытался понять ушёл ли один из его надзирателей или просто молча сидит и наблюдает. Помнится эта женщина уже приходила, хотя точно сказать пленник не мог. Вроде голос такой же статный, строгий и холодный, наверняка какая-нибудь эльфийка из магической школы.

Бывало, сюда заваливался старичок, скорее всего низкий, но может быть высокий. Хотелось думать, что низкий и сгорбленный. Голос его разительно отличался, он тоже задавал вопросы, кряхтя как гнилой пень.

Иногда несколько раз подряд мог приходить один и тот же человек, иногда они постоянно менялись прямо во время очередного непонятного допроса. Счёт времени вампир уже потерял, но кажется прошли года? Хотя это только кажется. В любом случае сюда когда-то завалился надзиратель и задал только один вопрос. А порой вопросов становилось так много, что пленник не успевал на них отвечать, а голосу кажется и не нужны были ответы. Зачем всё это? Ведь все и так знают, что сотворил взбесившийся раб.

Сознание превращалось в кисель.

— Чего ты хочешь? — снова раздался голос, в этот раз точно другой: значит прошло много времени или не значит?

— Свободы… — ответил вампир, который даже опомниться не успел от долгой или короткой паузы.

— Почему ты этого хочешь?

— Я не знаю.

— Как тебя зовут?

— Оставь меня в покое.

— Сколько тебе лет?

— Сто четырнадцать?

— Твой любимый цвет?

— Алый, цвет крови.

— Почему ты убил их?

— Кого?

— Ты когда-нибудь бывал в Кееноре?

— Первый раз слышу это название.

— Чего ты хочешь?

— Уснуть.

Повторяющиеся раз за разом вопросы, одни, казалось, имеют смысл, но это совершенно не так, как и с теми, что на первый взгляд кажутся бессмысленными. Одни и те же вопросы, на которые Ланс получал диаметрально разные или схожие ответы. Вампир иногда замолкал, бывало начинал бредить, но так или иначе своего аристократ добивался.

Каждое слово активировало нужны тени Кихариса сознания пленника. Затем туда сразу же вонзались бессчётные нити, намереваясь сломать, переместить или починить что-то. Очевидные и знакомые вопросы поочередно затрагивали зоны лжи и честности, после чего в ступор вводила новая часть допроса, тем самым заставляя ярче светиться зону удивлений.

Перво-наперво пленника решено было втянуть в контролируемое безумие. Запутанность и непонимание происходящего ломало волю. Каждый раз Ланс использовал различные облики, существующие только внутри разума пленника, который уже начинал путаться в собственных мыслях.

Чего он хочет? На самом деле каждый ответ по-своему правильный, ведь не возникает в больном разуме на пустом месте. Желание крови объясняется принадлежностью к кровососам, желание смерти рабовладельца объяснять не стоит, смерть и снятие кандалов являются в одинаковой мере освобождением запечатлённых в разных формах.

Пока что не удалось пробить главную стену с прошлым этого вампира. Зачем он их убил? Уточнения не давалось намеренно. Этот вопрос задавался чаще других, ведь являлся самым важным. Среди трупов нашли не просто прошлого хозяина. Этот безумец убил тех, с кем сражался бок о бок, своих товарищей. Были вспороты шеи прислуги, таких же рабов, только которые и оружия держать не умеют. Последнее, что видели юные и ещё не успевшие пожить наследники рабовладельца — кровавая пасть и изуродованные тела.

Воспоминания вампира перемешались, в них одновременно фигурировала и чудовищная жажда крови после очередной «подготовки» перед боем. Утаённая и ужасно мелочная обида по отношению этиамарию с одним глазом, а также безудержная жестокость, смешенная с не успевшим разрастить раскаянием.

Всё необходимое уже имелось, нужно лишь разделить разум на составляющие, после чего поменять местами те или иные моменты. И для этого на самом деле не нужна магия, она лишь упростит и ускорит процесс достижения необходимых целей.

А если даже что-то необратимо сломается во время обработки, то в принципе ничего страшного.

— Будьте осторожны, — на всякий случай Ланс снова предостерёг ремесленника. — Оковы лучше не снимать. Если вдруг придёт в себя, то я оставил рунические камни.

— Не переживайте. Я и не с такими трудился, — спокойно ответил мастер.

В ответ от аристократа последовал краткий кивок, а нанятый свободный гражданин тут же отправился в пыточную. Над изуродованным физическим телом вампира тоже придётся попотеть, пусть и не так сильно, как с ментальным. Всё же он без ручек, что существенно ограничивает боевой потенциал, который является главным источником потенциального дохода и выгоды.

Сам же Ланс отправился на выход из своей обители. Снаружи хозяина уже ждала самая высокая и выносливая чемпионка.

— Хм… А ты выглядишь довольно жутко и устрашающе, — уже снаружи произнёс аристократ и материализовал свою любимую трость.

— Вы мне льстите, — довольно мягко ответила Офлея.

Трудно сказать покрылось ли её лицо румянцем от такого своеобразного комплимента, но улыбка точно появилась, пусть и походила оскал. Остальную часть лица по большей части закрывал грубый и уродливый шлем, чёрная копоть, никакого блеска, верхняя часть цельная, нижняя часть представляет из себя кольчугу, сквозь которую ещё кое-как удаётся разглядеть мимику, но только вблизи. Плюс имелись не очень практичные вставки из костей убитых, не рога, а скорее просто второй декоративный слой поверх металла для придания жёсткой рельефности.

В остальном броня придерживалась такого же стиля, что выглядело совершенно неблагородного и ни капли не элегантно. Местами поверх тех же нагрудных пластин болтались челюсти и черепа, прикованные цепями. Хотя под образ Офлеи такое снаряжение более чем подходит.

Ланс немного удивился такому внешнему виду, потому что в последнее время как-то не особо следит за такими вещами. Ладно ещё с секирой, над неё пришлось лично трудиться, остальное же всё отдавалось на личное усмотрение самой Воительницы из клана Праутеи и Гнарга Дурзола. Впрочем, они справились отлично.

Вопросы в Орта Миос постепенно решались, ничего сверхсложного в этом не было. По большей части все эти интриги и дела по началу всегда ужасно скучные и неприглядные. Готовится почва и закладывается фундамент, крупица за крупицей, а затем уже следует финальный гамбит. Дни, недели, месяцы или года, чтобы в один день все фигуры наконец-то оказались на нужных местах и завершили партию красочной резнёй. Порой подготовка может длиться и века, вопрос только в том насколько амбициозны планы.

Вскоре показался хорошо знакомый ресторан, как-то так уж получилось, что это место оказалось наиболее подходящим для решения возникших вопросов. Больше всего повлиял на этот тот факт, что необходимо переговорить с Бронзобородом, а он другие места по понятным причинам не любит. Так что для экономии времени Ланс решал иные вопросы тоже здесь, приглашая в это место своих партнёров. Сегодня нужно решить три проблемы.