- И где ж вы с Максимкой встретились, он ж почти никуда не ходит? – начала бабка неспешный допрос.

- Мы учимся… вернее учились вместе, - Арина едва заметно отодвинула свою табуретку дальше от старушки.

- А, на юристов этих? – баба Нина еще немного подвинулась.

- Нет на инженеров, - мягко улыбнулась Арина.

- Значит на анжанеров, ну да, ну да, - закивала бабуля, потом тревожно оглянувшись на порог дома, придвинулась к Аринке вплотную и зашептала. – Это хорошо, что вы сошлись. Тут у нас с Максимкой такая беда была, оё-ё-ё-ёй, я так переживала.

Арина испуганно захлопала ресницами:

- Какая беда?

- С курвой какой-то наш тюха связался.

- С кем? – не поняла Арина.

- Ну, курва – девица такая наглая. Уж так по ней страдал, так убивался бедный.

Жгучая ревность едким ядом побежала по венам, вечерний воздух сразу стал густым и удушливым. «У него другая была, и он по ней страдал. А я весной кем для него была, громоотводом?»

Не замечая смятения слушательницы, баба Нина продолжала:

- По весне все началось. Приедет ко мне, весь смурной, бухнется на кровать и ну свою музыку, эту «бух-бух-бух», слушать. Я ему: «Внучок, пошел бы погулял, к Андрейке там или еще куда». А он мне: «Неохота». Да как это в его-то года и «неохота»? Ну, думаю, без девки тут не обошлось. Задремал он раз, а я грешным делом, прости Господи, - баба Нина перекрестилась, - залезла в его телефон. Да, я умею, мне зять почти такой же подарил. Ну так вот, а там какая-то девица, значит, ему и пишет, мол, прости меня Максим. Напакостила она ему, стало быть. А он ей отвечает, мол, ничего страшного, люблю, жить не могу.

«И совсем он не так мне ответил, - Арина уже плавала на облаке счастья. - Курва – это же я!» - радостно вертелось в голове.

- Так эта профурсетка его матом послала. Нет, ты представляешь? Никакой культуры. Нашел по кому убиваться! Вот имя как-то запамятовала…

Арина вся сжалась.

- Имя такое, - бабка подняла вверх указательный палец, – то ли Анна, то ли Алена. Есть у вас там, у анжанеров какая Алена?

- Нету, - выдыхая, помотала головой Арина.

- Это хорошо. Таких развязных нельзя в анжанеры брать, - и бабка, и Арина обе повеселели. – Ну, хоть у внучка все наладилось.

Они немного помолчали, каждая думая о своем.

- Ты не гляди, у них не всегда так было. Любовь такая большая поначалу была, наглядеться друг на друга не могли, Максимку народили. Все как у всех было, пока зять в простых юристах ходил. Потом в адвокаты выбился, он у нас пробивной. Жить побогаче стали, достаток пришел. Ну, а потом у него вообще карьера вверх пошла, большим человеком стал. Квартиру новую купили, у Светки шубы завелись, бизнес ей купил – маникюрный салон, ну, когти делать. Максимке все самое лучшее, на курорты его возили, секции там разные. Вот, значит, - баба Нина тяжело вздохнула, - живи да радуйся. А тут у них, у кобелей этих, кризис возраста – это когда они, значит, стареют, а все им кажется, что они еще огурцы. Завел зятек себе на стороне курву молодую, ну может и не серьезно, так. Кто ж его знает. Только она не будь дурой, сразу от богатого мужика залетела. А моя, как узнала, вещи собрала и на старую квартиру съехала. Другие борются, зубами мужиков держат, а Светка, - бабка махнула рукой, - грозится ему за бизнес деньги вернуть, а с чего, там дохода-то того – аренду покрыть да зарплату выдать. Ну, и Максим тоже на отца обиделся, к матери ушел. Не берут от него ничего. Зять мне тут жаловался по пьяни: «Как же так, растил – растил сынка, а он и сестру родную навестить не хочет?» Ну, сейчас-то Максимка чуть отошел, ездит туда, пока мать не знает, подарки малой возит. Три года девчушке. А Сергей с молодой не ладят, выпивать начал крепко, как бы с работы не поперли. Он бы такой и вернулся, да дите маленькое, да и Светка моя упрямая, и слышать о нем не хочет. Сама видела. Всем плохо сделал. Похоть до добра не доводит.

Арина вспомнила, как завидовали Максиму однокурсники, проявляя весь спектр – от назойливого заискивания до откровенной враждебности, а у него в семье разыгрывалась настоящая драма, нет не трагедия, трагедия – это когда кто-то умер, а пока все живы, всегда можно исправить, вот только как?

Гостья видела, что бабуля Максима от собственного рассказа расстроилась, глаза заблестели.

- Да вы не переживайте, все наладится, - робко проговорила она.

- Наладится, - вздохнула бабка. - А ты не волнуйся, Максимка не в их породу пошел, весь в мать, не умеет локтями работать. Богато жить не будете.

- Проживем, - улыбнулась Арина.

- Что, ба, все секреты разболтала? - сзади незаметно подкрался Максим. - Болтун – находка для шпиона.

- Да это я тебя тут хвалила, - отмахнулась Нина Ивановна.

- Сильно хвалила? – спросил Максим у Арины.

- Очень.

Похвала она ведь разная бывает… 

- Спать хочешь? – растянул улыбку Максим.

- Не очень, - поправила складки на сарафанчике Арина.

- Тогда поедем чабрец собирать, а то Ивана Купала заканчивается. Вы же за чабрецом сюда ехали? - он хитро улыбнулся. – Мне Пашка все рассказал, пока мы ветки рубили.

- Вот он и есть та самая находка, что для шпиона, - надулась Арина.

- Боевой пацан, - похвалил Максим. – Стемнело, я машину твою завтра с утра вымою. Успеем, не переживай.

- Да я не переживаю, - Арина подняла глаза к небу, где одна за другой проявлялись крупные звезды.

- Ариш, ты здесь постой, вот небом полюбуйся, я сейчас.

Макс побежал куда-то за пристройку. Аринка осталась на дворе одна, хотя почему одна, рядом со своим «джипистым» конем, на котором сегодня получила боевое (дорожное) крещение. Она потрогала уже холодный металл капота: «Красавчик или красавица. Как-то я еще не определилась – девочка ты или мальчик».

Из-за угла Максим вывел еще одного своего железного коня:

- На мотоцикле поедем. Каталась на «мотике»?

- Никогда, - немного испуганно посмотрела на черный «мотик» Арина.

- Никогда не каталась или «никогда с тобой не поеду на этом драндулете»? – подмигнул Максим.

- Рассказывай уже, как на него садиться, - буркнула девушка.

- Да здесь ничего сложного, главное держаться за меня крепко и не обжечь ногу о выхлопную трубу. Все! А, и шлем – вот, надень.

Они неспешно ехали по ночной улице. Арина крепко прижималась к Максиму, чувствуя тепло чужого тела через пузырящуюся на ветру футболку. Она и не подумала спросить – как они в темноте будут искать этот самый чабрец и куда они его будут складывать. И нужно ли ей теперь это секретное зелье, если любимый рядом? «Ну, закрепить эффект наверное все же не помешает».

Мотоцикл долго петлял в полях, мимо густых лесополос. Удивительно, но дорога совсем просохла, как будто и не было коварных трясин, хватающих зазевавшихся путников за колеса. Покружив, Макс вывел железного коня к меловым склонам, цепью сопровождавших батюшку Дон по правому берегу.

- Приехали, - улыбнулся парень.

Арина осторожно соскользнула с мотоцикла. В воздухе пахло сеном и да – лимоном, искупавшимся в полыни. Где-то в траве, стараясь заглушить друг друга, разрывались сверчки. Внизу черной лентой в сгущающихся сумерках тонула река. На западе от скрывшегося солнышка оставался лишь бледный отсвет. Ночь вступала в свои права.

- У меня фонарик и пакет. Начинаем рвать? – деловито спросил Максим, оглядывая мел под ногами.

- Давай просто посидим. Здесь так хорошо, - глубоко вдохнула ночной воздух Арина.

- Ну, я на это и надеялся, - Макс как волшебник извлек откуда-то небольшой, свернутый в рулончик коврик. – У бабки одолжил. Падай.

Они сидели у самого края склона, наслаждаясь ночью. Максим как-то совсем робко обнял Арину за талию. В его объятьях было и уютно, и волнительно одновременно. Девушка, положив голову к любимому на плечо, задумчиво разминала пальчиками сорванную рядом немного колючую, жесткую травинку. Лимонный запах стал резче. «Так это и есть чабрец. Мы прямо на нем сидим».