А мне, черт возьми, нравится этот обычный парень-торопыга.

– Есть же простые вещи, например, взять со стола вилку и нож, затем отрезать кусочек от приготовленного блюда, наколоть его на вилку и отправить рот. В темноте это превращается в самый настоящий квест. Для нас это любопытно, интересно. В каком-то смысле загадочно. А кто-то живет так с рождения.

– С детства я очень сильно боюсь темноты, – не знаю, что меня подтолкнуло к тому, чтобы сознаться, может, та же темнота, но мне захотелось ему это сказать.

– Все мы чего-то боимся.

Желаю сесть ближе к нему. Его запах до сих пор окружает меня, голос близко, накрывает с головой. А мне все мало.

Хочется больше его голоса, запаха. Чтобы снова взял мою ладонь, и я почувствовала ее тепло, чтобы улыбнулся мне хитро.

Темнота плохо на меня действует. Я чувствую то, что не должна. И не буду!

– Мы еще долго? – меняю тональность. Знаю, Кира это сбивает. Я своим поведением его сбиваю.

И понравившийся мне парень-торопыга скрылся.

– Уф, Зоя, своему любовнику ты тоже задаешь такой вопрос?

Зрение все-таки важно. Я как ненормальная хочу посмотреть на него. Увидеть его глаза, взгляд. Он стал темным? Покрылся корочкой льда? Там есть блики бешенства и раздражения?

Но чувствую едва уловимый запах легкой обиды и досады.

Я знаю, что прохожусь острой бритвой по его нервам. Возможно, и чувствам.

– Я хочу уйти, Кирилл, – говорю строго. Внутри все бьется в истерике. Отчетливо теперь осознаю, что больше темноты я боюсь втрескаться в этого человека.

Молчание. Я слышу его густое и глубокое дыхание.

– Понял.

Он каким-то образом зовет официантов, нам помогают выйти из темного зала в холл. Все это время я дышу через раз.

Глаза режет от яркого света, когда снимаю очки. Кир хмурится. Глаз не оторвать. Красивый.

И резко отвожу взгляд, не позволяю себе его разглядывать. Это уже лишнее.

До машины идем, не разговаривая. Неуютная тишина висит над нами.

– Ты правда так темноты испугалась? – спрашивает спустя время. Мы выехали на шоссе в сторону моего дома. Он знает мой адрес. И сейчас это уже не раздражает. Скорее, заставляет чувствовать себя еще более виноватой.

– Да, – вру. Кир решил, что это все она, темнота дурацкая.

– Прости. Надо было как-то тебя предупредить что ли. В следующий раз буду думать.

– Следующего раза не будет, Кирилл, – не хочу сейчас смотреть на него. С каждой проведенной минутой вместе он заползает внутрь как вирус. А болеть я не хочу. Не люблю это дело.

Леманн останавливает машину напротив подъезда. Да что ж такое, он и номер подъезда знает?!

– Хорошо. Твои предложения по второму свиданию, – разводит руки в стороны. Милый сейчас такой.

Я лишь отрицательно качаю головой.

– Упрямая коза, – ругается.

Хлопнуть бы дверью его машины и скрыться в подъезде. Но догонит ведь, номер квартиры знает. А на свою территорию я его не впущу.

– На балет приходи, – говорю между делом. Более чем уверена, сольется.

Кир морщится, словно букашку раздавил. Точно сольется. В груди растекается противная лекарственная горечь.

Он провожает меня до подъезда. Я все это время стараюсь не думать о том, что будет дальше. Короткий поцелуй? Кожа пылает и становится жарко. Я даже обернуться боюсь.

– Ну, пока? – шепчу. Взглядом в свою гвоздику уткнулась. Стесняюсь, как бы…

– Поцеловать-то хоть можно? – спрашивает так, что ответ его вообще не интересует. Я лишь по сторонам смотрю, как загнанная в угол.

– Нет.

Кир наклоняется и хочет коснуться губ. Этот человек и правда не понимает слова «нет» Отворачиваюсь. Через силу.

– Как девственница ломаешься… – произносит обиженно. Обида выходит на поверхность. Я наконец-то вижу ее. Такая тонкая, невесомая, но она есть. Ему не нравится мое поведение, его это обижает.

Его слова обухом по голове. Тело напрягается, а мозг воспринимает их как опасность. Теперь моя цель – защищаться.

Толкаю его в грудь и убегаю в подъезд. Кир даже не стал догонять. Прислоняюсь к закрытой двери и прикрываю глаза. Здесь так же темно. Раньше я проскакивала этот пролет быстро. Сейчас мне ровно. Через минуту глаза привыкнут к темноте, и я увижу очертания лестницы и дверей.

«Балет, так балет. Коза моя», – читаю входящее сообщение.

Вот дурак, а…

Зоя.

– И что? Ты вот так прервала свидание и попросила отвезти тебя домой? – удивленно спрашивает Соня.

– Ну да, – скованно отвечаю и взглядом утыкаюсь в свои пуанты. Поправляю невидимую ниточку.

– Вот ты дура, – прыскает Соня. Злит своими словами.

Может, и дура. Может, и стоило вчера остаться. Но как признаться даже лучшей подруге, что меня беспокоят те чувства, которые проблескивают внутри, когда я рядом с Киром. Если это зайдет дальше, чем три свидания? Я влюблюсь в него по уши, а он… просто играл. Как богатый мальчик со своей новой игрушкой.

– Больно ты понимаешь, – встаю резко и отхожу. – Мне Лео нужен. Ты разве этого не знаешь? – чуть тише говорю. Саму разрядом прошибает и разрывает в разные стороны.

– Лео. Лео. Лео. Он с Иркой, ты этого не видишь? Ты ему не нужна.

В это время в зал входят Ирка с Лео в обнимку. Они уже не скрывают своих отношений. В эту секунду безумно хочется стать слепой. Видеть их вместе по-настоящему больно.

Это сможет понять та, кто знает, что такое безответная любовь. Мое сердце полосуют старыми ржавыми бритвами, стоило увидеть любимого мужчину, идущего рядом с этой крашеной сучкой.

Душа орет, органы все горят от всепоглощающей ненависти к Ирке. А Лео… такой красивый, улыбается ей. Рука лежит на ее талии, на ушко шепчет что-то щемяще-нежное. Моя ненависть трансформируется в какое-то отчаяние.

Последний спектакль проходит на отлично. Впереди небольшой отпуск. Мы с девчонками забиваемся в раздевалку и дружно выдыхаем. Хочется снять с себя весь реквизит, смыть грим и продумать план отпуска.

Нужно будет обязательно съездить к маме. А еще неимоверно хочется на море. Точно посмотрю все фильмы, которые записывала к себе в блокнот, и сходить на концерт одного известного исполнителя. Билеты давным-давно прилеплены к зеркалу в коридоре.

А общем, планов полно.

Дверь открывается резко. Красавчик Лео стоит в проеме и цепляет меня взглядом. Сердце вначале замедляет свой ритм – опасно – а потом быстро набирает обороты, что оно как по лесенке к горлу подкатывает.

Лео идет в мою сторону не спеша, ни на кого не обращая внимание. Так и хочется выкрикнуть: «Выкуси, Ирка, он мой!».

Немею и стою как вкопанная. Что говорить, как себя вести – не знаю. Ох, жаль в академии этому не учили. Кажется, это умение важнее знания французского языка. Намного важнее.

– Зоя?

Кажется, все забросили свои дела и обратили свое внимание на нас. Это приятно греет изнутри, но и заставляет немного нервничать. С каким-то навязчивым движением поправляю зализанные волосы, зубами черчу по губам и переминаюсь с ноги на ногу. Ненавижу такое состояние.

– Лео, – обворожительно улыбаюсь. Ну, насколько умею. Я, конечно, не Ирка, но тоже что-то могу.

– Тебе, – говорит мягко, словно в транс вводит. Я и не сразу замечаю большой букет в его руках. Конечно, в глаза ему смотрю от самой двери.

Шумно и резко выдыхаю. Окажись я сейчас одна, прыгала бы до потолка и визжала как сумасшедшая. Выплясывала бы ненормальные танцы и пела нелепые песни. Так ведут себя те, кому любимый мужчина дарит цветы? Безумие в каждом шаге.

Букет из крупных белых пионов с розовой окантовкой и бледно-розовых гвоздик. С ума сойти!

– Спасибо, Лео. Это несколько неожиданно, – изъясняюсь чересчур быстро. Словно у Кира привычку переняла.

«Учитывая, что ты с Иркой спишь», – подсказывает сучье нутро. Но я улыбаюсь. Широко-широко.

– О, нет-нет. Это просили тебе передать, – Лео отрицательно замахал рукой. Милый, красивый, но … почему не ты, а? Просто выгрызаю себя изнутри от обиды. Даже дыры уже видны.