Джастин включил горячую воду, отдернул руку, прямо-таки кипяток, добавил холодной воды.

– Только этого еще и не хватало.

– Она прислала мне эту экстраординарную маленькую книжицу на Рождество, – голос Хэма перекрыл шкварчание жарящегося бекона. – Не Мэг. Тесс. Она тебе показывала? Маленькую книжицу, которую прислала мне? На Рождество?

– Нет, Хэм. Насколько я помню, нет… – Не обнаружив шампуня, он воспользовался мылом.

– Какого-то индийского мистика. Рахми Какипуки. Ничего не напоминает? Фамилию я сейчас вспомню.

– Боюсь, что нет.

– Насчет того, что мы должны любить друг друга без преданности. Мне кажется, что все это чушь.

Ослепленный мылом, Джастин пробурчал что-то сочувственное.

– «Свобода, любовь и действие» , так она называлась. Черт, чего она хотела от меня с этими свободой, любовью и действием? Я, в конце концов, женат. Вот-вот стану отцом. Плюс я – католик. Тесс тоже была католичкой, пока не открестилась от церкви. И напрасно.

– Думаю, она хотела бы, чтобы я поблагодарил тебя за все то, что ты для нее сделал, – сменил тему Джастин, стараясь, чтобы в голосе не слышалось заинтересованности.

С другой стороны стены что-то стукнуло, зашипело, запахло горелым.

– Ты насчет чего? – крикнул в ответ Хэм. – Вроде бы тебе не полагалось знать о том, что я для нее что-то делал. Согласно Тесс, все мои действия проходили под грифом «особой важности». «Джастину об этом знать не нужно». Фраза эта присутствовала в каждом письме, которое я получал по электронной почте.

Джастин нашел полотенце, начал вытирать волосы.

– Я не знал, что именно ты делаешь, Хэм, – объяснил он с подчеркнутой небрежностью. – Чего она от тебя хотела? Взорвать парламент? Отравить водопровод? – Молчание по другую сторону стены. Хэм слишком увлекся готовкой. Джастин потянулся за чистой рубашкой. – Только не говори мне, что она просила тебя раздавать листовки с требованием списания долгов странам «третьего мира».

– Чертовы регистрационные документы компаний, – услышал он. После очередного грохота сковородок. – Тебе два яйца или одно? Куры у нас свои.

– Одного хватит, благодарю. Какие документы?

– Они интересовали ее, как ничто другое. Стоило ей прийти к выводу, что я маюсь бездельем, и она отправляла мне очередное письмо насчет регистрационных документов. – Грохот сковородок. – Она жульничала, когда играла в теннис, знаешь ли. В Турине. Да, да. Нам противостояли очень серьезные противники. Так она врала, как могла. Попадание в линию, она – аут. Попадание на ярд в площадку, она – аут. «Я – итальянка, – сказала она мне. – Мне можно». «Никакая ты не итальянка, – ответил я ей. – Ты – англичанка до мозга костей, как и я». Уж не знаю, что бы я сделал, если б мы выиграли. Наверное, отдал бы приз. Нет, не отдал бы. Она бы меня убила. О господи. Извини.

Джастин вышел в гостиную, чтобы занять место перед яичницей с беконом, не слишком аппетитного вида, сосисками, гренками и помидорами. Хэм стоял, прижав руку ко рту, кляня себя за не к месту вырвавшееся слово.

– Каких компаний, Хэм? Не смотри на меня так. Ты отобьешь у меня аппетит.

– Владельцы, – ответил Хэм сквозь пальцы и сел напротив Джастина. – Ее интересовали владельцы. Кому принадлежали две маленькие паршивые компании на острове Мэн. Кто-нибудь звал ее Тесс, не знаешь? – спросил он. Потом добавил: – Кроме меня?

– В моем присутствии – нет. И в ее, несомненно, тоже. Право так называть ее принадлежало только тебе.

– Ужасно ее любил, знаешь ли.

– И она любила тебя. Что за компании?

– Интеллектуальная собственность. У нас с ней никогда ничего не было, будь уверен. Мы были слишком близки.

– На случай, что ты сомневаешься, то же можно сказать про Блюма.

– Ты серьезно?

– И он ее не убивал. Он такой же убийца, как ты или я.

– Ты уверен?

– Уверен. Хэм просиял.

– А вот у Мэг такой уверенности не было. Не знала она Тесс так хорошо, как я. Удивительный человек. Второго такого не сыскать. «У Тесс были приятели, – говорил я ей. – Друзья. О сексе речь не шла». Я передам ей то, что ты мне рассказал, если ты не возражаешь. Чтобы подбодрить ее. Вся эта грязь в прессе расстроит кого угодно.

– Где зарегистрированы эти компании? Как называются? Ты помнишь?

– Разумеется, помню. Как не помнить, если Тесс доставала меня с ними каждый божий день.

Хэм разлил чай. Чайник он держал двумя руками, одной за ручку, второй – за крышку, чтобы не упала. Наполнив чашки, сел, не выпуская чайник из рук, наклонил голову, словно изготовился к рывку через все поле.

– Хорошо, – в голосе звучали агрессивные нотки, – назови мне, в какой области работают самые засекреченные, самые двуличные, самые загребущие, самые лицемерные компании, с которыми мне, к моему несчастью, приходится сталкиваться?

– В военно-промышленном комплексе, – без запинки предположил Джастин.

– Нет. В фармакологии. Бьют ВПК по всем статьям. Теперь я это точно знаю. Готов дать голову на отсечение. «Лорфарма» и «Фармабир».

– Как ?

– Речь идет о каком-то лекарстве. «Лорфарма» открыла молекулу, а «Фармабир» владеет процессом. Хотелось бы знать почему. И откуда они взяли такие названия.

– Каким процессом?

– Производства этой самой молекулы, каким же еще?

– Какой молекулы?

– Бог знает. Та же юриспруденция, только хуже. Слова, которых я никогда не видел раньше и надеюсь не увидеть вновь. В этой науке черт ногу сломит.

После завтрака они спустились вниз и поставили «гладстон» в сейф Хэма, размером с небольшую комнату, примыкающую к его кабинету. Хэм набрал комбинацию на замке, открыл стальную дверь. В сейф Джастин вошел один. Опустил саквояж на пол рядом с обитыми кожей сундуками, формой похожими на коробки для шляп, с вытесненным на крышках названием туринской фирмы.

– И это было только начало, уверяю тебя, – мрачно предупредил Хэм. – Пробежка вокруг поля перед игрой. Потом потребовались фамилии директоров всех компаний, принадлежащих господам Карелу, Вита и Хадсону, с регистрацией в Ванкувере, Сиэтле, Базеле плюс в каждом городе от Ошкоша до Ист-Пиннера. Или «Что можно сказать о широко циркулирующих слухах о скором коллапсе почтенного и уважаемого холдинга «Боллз, Бирмингем и Бамфлафф, лимитед», или как его там, он же «Три Биз», возглавляемого пожизненным президентом и повелителем вселенной, неким Кеннетом К. Куртиссом, рыцарем?» Оставалось только гадать, иссякнут ли на этом ее вопросы. Не иссякли. Я сказал ей, чтобы она взяла все, что ее интересует, из Интернета, но она заявила, что половина этой информации засекречена или по крайней мере не афишируется. Я ей сказал: «Тесс, дорогая, ради бога, у меня на это уйдут недели. Милая моя, месяцы». Думаешь, ее это проняло? Черта с два. Так уж она была устроена, Тесс. Если б она сказала, я бы выпрыгнул из самоле та без парашюта.