Альвин положил руку на голову Шеву, медленно закрыл глаза, потянулся к темной силе. Кругом царила Тьма, так что он почти сразу почувствовал ее присутствие. Тьма всегда была рядом. Он медленно потянулся к ней своим существом. Она мягко обволакивала, даровала спокойствие и уверенность. Эта сила не могла приносить мучения, боль и страдания, ей были чужды эти понятия, ведь она была первородной, она существовала еще до всего живого. Тьма не могла быть такой, какой она была изображена в пещере. Он тянулся не за ответами на свои вопросы, а за ее силой.
Тьма нехотя делилась с ним своим знанием, но он просил истово, указывал, что сила пойдет во благо, не на злодейство, не на убийство, а на дело. Не доброе и не злое, просто дело. Альвин начал окутывать себя тончайшими нитями Тьмы, ведь он не знал никаких заклинаний, ему помогало его воображение. Черных нитей становилось все больше и больше, постепенно он скрылся под их покровом и начал лепить то, что ему было необходимо.
В реальном времени не прошло и несколько секунд, а он уже уверенно вышел навстречу оборотню. Альвину показалось, что от увиденного у оборотня чуть глаза не выскочили из орбит. Тот резко присел на задние лапы, шерсть встала дыбом, а морда исказилась в ужасном оскале. Медленно, рыча и поскуливая, оборотень стал отступать обратно к лесу. Пытаясь охватить всю картину единым взглядом, Альвин словно вылетел за пределы сознания. Он увидел себя со стороны: огромный черный пес около трех метров в холке, с острыми ушами, горящими красными глазами и вывалившимся из пасти алым языком. Да, стало страшно самому, что уж говорить об оборотне, который ничего подобного встретить никак не ожидал.
Оборотень продолжал глухо рычать, его глаза сузились, он явственно ощущал магию и, возможно, чувствовал, что его обманывают. Но образ Альвина был настолько убедительным, что оборотень более ничего сделать не решился, продолжая пятиться к окраине леса. Мальчик дождался, пока оборотень окончательно скроется за деревьями, и мысленно развеял скрепы заклинания. Почувствовав глухую боль в груди, несколько раз резко выдохнул и быстро подбежал к цветку стиракса, сорвал под корень, сложил пополам и положил в заплечную сумку. Шеву все это время просидел в зарослях, на него перевоплощение хозяина не произвело никакого впечатления. Он, как обычно, зевнул пару раз, Альвину пришлось его слегка растолкать.
– Нет, ну ты даешь, тебя хоть чем-то можно удивить?
Равнодушный взгляд пса говорил, что это вряд ли будет возможно в ближайшее время.
Мальчик возмущенно выдохнул и сказал:
– Ну хорошо, удивлю тебя в другой раз, а сейчас нам пора возвращаться.
Они двинулись в обратный путь. Альвин поминутно оглядывался, в груди довольно сильно покалывало. Как он понимал, боль во время произнесения заклинаний станет привычной. Не давал покоя и гулявший по лесу оборотень. Мальчик хотел расспросить об этом Найю, так как оборотень явно был кем-то ранен, скорее всего, с помощью магии. Кто-то достаточно могущественный гулял по этому лесу, наткнулся на оборотня и, скорее всего, вышел победителем из схватки.
С такими мыслями они достигли пещеры и спустились к пьедесталу. Ночная фея уже вовсю готовилась к ритуалу, пентаграмма была вычищена, кругом горели свечи. Откуда Найя достала свечи, Альвин толком понять не мог.
– О, ты уже вернулся, – ночная фея даже не повернула головы. – Принес?
– Да, принес. Только в следующий раз предупреждай меня, хорошо? – Альвин сказал это спокойным голосом, скрывая скопившуюся злость.
Маленькая волшебница изумленно подняла глаза и спросила:
– А что, собственно, произошло?
– Может, хватит прикидываться? – юноша начинал закипать.
– Что случилось? – в ее глазах читалось искреннее изум ление.
Альвина это сбило с толку и слегка успокоило. Пришлось прокашляться и спокойно сказать:
– Я встретил в лесу оборотня.
– Не может быть! Оборотни здесь не водятся, они встречаются только возле Ледяных гор, – она смотрела на мальчика недоверчиво.
– Да я клянусь тебе! Ты что не почувствовала, что я использовал силу Тьмы? Я же был совсем недалеко! – Альвин повысил голос, активно жестикулируя.
– Хм, ну да, я действительно что-то почувствовала, но не придала этому значения! Мне не до этого, я была занята приготовлениями. Так, говоришь, оборотень… Интересно, – она задумчиво уставилась в темноту.
– И еще, он был ранен, явно не без помощи магии, его рука вся была в крови, – тихо сказал Альвин..
– Ну теперь я совсем ничего не понимаю! Хотя… он появился здесь ради стиракса. Мне попадались древние трактаты, в которых было написано, что сок стебля стиракса может заживить раны, нанесенные магией. Так вот зачем он объявился здесь! Он проделал немалый путь, – ее взгляд все еще бесцельно блуждал по пещере и наконец остановился на Альвине. – Но об этом я подумаю позже, а сейчас возьми цветок и перемешай его с остальными ингредиентами в ступке, – взглядом указала мальчику ночная фея.
Альвин пожал плечами, вынул цветок из-за пазухи, убрал лишний стебель и опустил в ступку, где уже лежали все необходимые ингредиенты, затем начал методично перемалывать все содержимое металлическим пестиком. Аромат поднялся просто умопомрачительный, у него закружилась голова. Найя тоже принюхалась и удовлетворенно кивнула головой.
– Продолжай в том же духе, – меланхолично протянула она.
Не отрываясь от работы, краем глаза мальчик заметил, что ее губы методично шевелятся, словно она несколько раз повторяет одну и ту же фразу. Он продолжал перемалывать травы, от запаха которых уже начала болеть голова. Неожиданно Найя подлетела к нему, взяла из рук ступку и принюхалась к содержимому:
– Достаточно, – она вернула ступку и подлетела к пьедесталу, на котором стояла зеленая бутылка с медной пробкой, поманила Альвина рукой и сказала: – Засыпай все внутрь.
Юноша аккуратно наклонил ступку к подставленной бутыли, и мелкий серебристый порошок с мелодичным звуком посыпался внутрь. Когда бутылка была заполнена, Найя запечатала ее словом силы и, повернувшись, поставила в центр пентаграммы.
– А теперь отойди подальше, мне нужно будет прочесть заклинание.
Альвин послушно отошел подальше и встал возле выхода из пещеры. К нему присоединился Шеву, усевшись возле правой ноги. Найя встала лицом к северу и начала читать заклинание, вначале ее голос был тоненьким и хрупким, но с каждым словом он начинал набирать силу, уже через несколько секунд звучал подобно раскатам грома. Она повернулась на восток, и все началось сначала. Так продолжалось, пока она не постояла лицом ко всем частям света. Слова, которые она произносила, казались юноше полной белибердой, их смысла он не понимал. Но как только слова прогремели, со всех сторон прямо к пьедесталу стала стягиваться сила – не темная, не светлая, а просто сила, которая составляла суть этого мира.
Найя взывала к элементалям, изначальной магии мира. В этих неистовых потоках чувствовалась сила солнечного света, морских волн, ураганов и песков. Как только потоки иссякли, Найю начало трясти, ее кожа побелела, затем ученик услышал слабый голос:
– Накрой сосуд лоскутом черного бархата и спрячь.
Альвин недоуменно уставился на ночную фею, а затем спохватился, увидев лоскут черной ткани сбоку на пьедестале. Взял зеленую бутылку с пентаграммы и увидел, что порошка там больше не было, там колыхалась густая жидкость черного цвета. Накрыв бутылку бархатом, он пристально посмотрел на ночную фею.
– На протяжении семи дней подряд надлежит омывать этот сосуд в свете Луны в течение одного часа и хранить под черной тканью от рассвета до заката. Если все сделаешь правильно, знай, что благовоние готово к употреблению и обладает такой силой, что если мудро использовать его, то ты получишь власть призывать теней и повелевать ими. Используй это зелье Страуба во всех церемониях древнего знания, и, когда духи приблизятся к тебе, сила зелья околдует и очарует их, заставив склониться перед твоей волей, – сказала ночная фея сухим голосом, лишенным былого задора. – И сколько нужно принять этого зелье? – осторожно спросил Альвин.
