– Некоторых людей, миледи, – признал он, безразлично пожав плечами. – Но со мной и слугами Шиила совсем другой случай.

– Но многие люди относятся к нам именно так, – возразила Эвайн. – И что еще более существенно, таковы чувства Регентов. Кто может предугадать официальную политику по отношению к дерини в будущем, если в течение следующих Двух лет юный король обречен находиться во власти таких, как Мердок, Рун и этот жалкий епископ Хуберт. Вспомни, когда свергли Имра, с ним пала и власть дерини. Дерини получили места в новом правительстве только потому, что Синил испытывал к ним личную симпатию. У регентов нет симпатий, а только воспоминания о том, как дерини поступили с людьми во времена Междуцарствия.

– Но архиепископ Джеффрэй все еще входит в состав Регентского совета, а ведь он – дерини, – сказал Реван.

– Но это не по воле регентов. Сейчас Джеффрэй в Совете потому, что он обязан там быть. Будь то Регулярный совет или Регентский, архиепископ Валоретский и примас Гвинедда обладает неоспоримым правом заседать в его составе. Но стоит подвернуться удобному случаю, Джеффрэя сместят. А другие дерини – епископ Каллен, граф Джебедия и сам Рис – уже потеряли должности при дворе. После коронации мы все должны покинуть Валорет. Мы опасаемся, что это только начало, и потеря постов может стать прелюдией к потере жизней. Будет еще один Найфорд.

Медленно кивая, Реван нахмурился.

– Я понял, что вы имеете в виду. – Он помолчал. – Но какое отношение все это имеет к блокированию способностей дерини? Мне кажется, что дерини, наоборот, захотят только усилить свое могущество, чтобы защищаться, конечно, если ваши опасения сбудутся.

– Так действительно можно подумать, – признала Эвайн, обрадованная и немного испуганная тем, что Реван так хорошо понимает ее. – Но ты же знаешь, что всему на свете есть предел. И когда могуществу дерини противостоит дюжина мечей, стрел и копий, зло только умножает зло. Это не лучшая защита.

– В таком случае, отсутствие волшебства – хорошая защита? – спросил Реван, по большей части обращаясь к самому себе.

– Только не тогда, когда кого-то уже знают как дерини и могут доказать это. Но я прошу принять во внимание, что если даже другой дерини не может определить расу кого-то и если сам не помнит, что когда-то был дерини, то отсутствие волшебства может стать хорошей защитой.

Пока Реван обдумывал все это, Эвайн снова села и приказала сердцу, готовому вырваться из груди, успокоиться. Несколько мгновений спустя Реван поднял голову и посмотрел вдаль, за луг. Невдалеке от дубовой рощи Рис с дочерью вели своих лошадей под уздцы, а Тиэг гордо восседал в седле. Реван быстро отвел взгляд, но Эвайн успела заметить, что он начал смутно догадываться о том, что она собиралась разлучить его с детьми.

– Миледи, вы еще не сказали, что это коснется меня и детей.

Она вздохнула.

– Эйдан у кузена в безопасности. Райсил и Тиэг останутся здесь, но придется нанять другого учителя. Если появится необходимость, они отправятся в Орден к моему брату.

– Понятно.

– Что же касается тебя, то мы подумали, что ты сможешь помочь нам использовать открытие Риса для защиты по крайней мере некоторых из нас. Ты станешь пророком, кем-то вроде Иоанна Предтечи, последователем святого Виллима. Мы устроим так, будто ты отнимаешь у дерини могущество, нейтрализуя их волшебство, чтобы уберечь от зла, о котором проповедуют виллимиты. На самом деле ты будешь работать с Целителем, который будет блокировать могущество дерини. Ты привлечешь к этому как можно больше малоизвестных дерини, особенно женщин и детей., Потом они смогут поселиться в безопасных местах и начать новую жизнь, расставшись с клеймом дерини, пока не минует угроза и не появится возможность восстановить их способности.

После окончания ее речи Реван покачал головой.

– Это невозможно! Такое никогда не сработает! Я служу дерини всю свою жизнь. Кто поверит этому? Кто поверит мне?

Когда Эвайн обрисовала, дальнейшие детали их плана, Реван покорился.

– Думаю, это может сработать, миледи, – сказал он, через силу выговаривая слова. – И вы действительно считаете, что я смогу это сделать?

– Вот именно.

Реван сглотнул слюну, неловко опустился на колени, взял Руку Эвайн и с благодарностью прижал к губам.

– В таком случае, я, как всегда, в вашей воле, миледи, – прошептал он.

– Спасибо тебе, Реван, – произнесла она, слегка касаясь его головы. – А теперь сядем рядом и продолжим беседу. Нужно хорошенько подготовиться.

Когда он поднялся и сел, не выпуская ее руки, взгляд его блуждал.

– Расслабься, Реван, и позволь мне проникнуть в твой мозг, как мы делали раньше. И для твоей же безопасности не вспоминай ничего из того, о чем узнаешь; кроме тех случаев, когда ты будешь со мной или с Рисом.

Поздним вечером того же дня Эвайн и Рис вернулись в Валорет, довольные разговором с Реваном – орудием исполнения их плана, хотя сердца щемило от жалости к юноше как к человеку. Они сообщили об этом на Совете Камбера и привели в действие остальные части плана.

А в Шииле Реван внезапно воспылал неодолимой страстью к деревенской девушке Файнелле, которая тут же таинственным образом заболела. Несмотря на все старания Риса, вызванного Реваном, ее состояние ухудшалось.

Рис старательно лечил молодую женщину, Эвайн помогала ему, а Реван, который объявил о своем намерении жениться на Файнелле, не находил себе места. Несмотря ни на что, Рис мало чем мог помочь Файнелле. В тот день, когда гроб Файнеллы опустили в землю – бедная девушка умерла за день до своей помолвки, – Реван переменился.

– Вы могли спасти ее, – кричал он, стоя перед несколькими дюжинами гостей, приглашенных Рисом и Эвайн по случаю Сретения. – Вы позволили ей умереть, вы, дерини, – чудовища! Вы могли спасти ее, но позволили умереть! Вы убили ее!

Сорвав значок слуги Риса Турина, он бросил его к ногам своего хозяина и, плача, выбежал из зала. Эвайн стала сбивчиво объяснять гостям, среди которых были и люди, и дерини, что все было не так, как сказал Реван, что с ухудшением состояния Файнеллы он сам все более был не в себе, но настроение и обед были испорчены. Несостоявшийся праздник закончился очень рано, едва со стола убрали посуду.

В течение следующей недели новость об этом происшествии распространилась при дворе, потому что среди прочих Эвайн были приглашены незнатные и неименитые придворные – наиболее ловкие и энергичные разносчики слухов. К Благовещению история в разных вариантах выглядела так:

Рис намеренно довел суженую Ревана до смерти, возможно, из-за ревности.

Рис не хотел, чтобы Реван оставил службу после женитьбы на Файнелле и завел собственную семью.

Рису точно была нужна сама Файнелла, но девушка предпочла Ревана, вот почему он уморил ее.

В конце концов разве Рис не был дерини? Разве епископ Хуберт не предупреждал на проповеди, что дерини коварны, что даже кажущиеся на первый взгляд достойными доверия оказываются похожими на Имра?

К коронации заговорили о Реване. К середине мая стало известно, что он объявился в общине неовиллимитов в холмах восточное Валорета. По слухам, новые братья принимали его как блаженного. Дни напролет он проводил на вершине горы, беседуя с глыбой медного купороса, в еде был умерен, говорил мало. Никто не сомневался в том, что его действия – это не просто бред больного, доведенного до сумасшествия. В своем новом брате виллимиты видели искру божьего огня, зажженного против дерини.

Епископ Хуберт, услышав новости, произнес в королевской часовне проповедь об обращении язычника Савла на пути в Дамаск в святого Павла. Хуберт недвусмысленно пожелал, чтобы каждый человек, находящийся на службе у дерини, молил Всевышнего даровать ему такое обращение.

Пока Реван находился у виллимитов, готовясь стать гласом благочестия среди диких нравов, его на время забытые союзники готовили к исполнению свою часть плана. Джеффрэй старался получше организовать непростую встречу Риса и Эмриса и Кверона.