- Да. Раньше я только слышал об Орле-де-трумма. Сам я в северный лес далеко не ходил.
Цикута критически сравнила меня и высоту препятствия.
- Тебе трудно будет залезть на вершину, - изрекла она очевидное.
Оспорить это заявление было сложно.
- Я лесной эльф, а не горный, - сказал я, морща лоб от неудовольствия. - Я умею рыскать по лесу, а не взбираться на скалы.
-А твоя магия? Ты же говорил, что эльфы с рождения владеют магией.
Я тяжело вздохнул. Ну как объяснить ей, что я еще молод? Очень молод. И что моя магия не призвана свергать горы или давать крылья?
- Ци, магия магии рознь. Магия молодого эльфа направлена внутрь него. Магия взрослого - на все внешнее. Поэтому мои умения несколько... ограниченны.
Я от рождения умею ориентироваться по сторонам света. Я умею различать съедобные и несъедобные дары леса. Могу отличать плохую воду от хорошей. Умею ладить со всяким зверем. Ну, почти со всяким.
Да, я научился чувствовать магию растений, узнал повадки птиц, рыб и зверей. Я научился ловить рыбу и ставить ловушки на зверя. - При этих словах я хитро улыбнулся. Цикута лишь осклабилась в ответ. - Я могу чуть прибавить себе выносливости, - дольше не спать, дольше идти, дольше не есть. Ну, что еще? Зашептать себе ранку, убрать из тела боль.
Но все это для себя. Такая у меня магия. Понимаешь?
Цикута сделала задумчивое лицо. А потом все же кивнула.
- К тому же, опыт и сила волшебства эльфов растут с годами. А это, - я ткнул пальцев в шпиль башни, - дело для взрослых эльфов.
- Так что, бросаем эту затею? - ехидно осведомилась она.
- Вот вредина! - произнес я про себя, но вслух сказал: - Конечно, нет. Я сказал лишь, что это будет очень трудно. В геройских приключениях по-другому не бывает. Если все легко и просто, где же тут героизм?
- А ты что, в герои записался?
- А ты что, до сих пор не поняла, с кем имеешь дело?
Я зашел внутрь башни. В нос тут же ударил запах гнили и плесени. Да, просто оказаться внутри этой башни это уже героизм. А чтобы подняться на нее, требовались героическая сила и доблестное мужество.
Я вытащил из рюкзака серп для срезания растений, маленький нож и веревку. Остальное пришлось оставить внизу.
Сделав лассо, я забросил его на самый нижний брус. Потом повис на веревке. Брус угрожающе заскрипел, но выдержал.
- Хм, а в том, чтобы быть маленьким, есть свои преимущества, - подумал я.
Подъем был долгим. Я старался действовать как можно более осторожно. Вскарабкался на первый брус, снял лассо, отдышался. Прицелился, размахнулся, сделал несколько попыток забросить петлю на следующий деревянный выступ. Получилось - отдышался. И снова карабкался.
Было страшно - с каждым новым брусом высота подо мной все увеличивалась. Было тяжело: прицеливаться, бросать, лезть. Было скользко: скользили ладони по веревке и сандалии по гнилой поверхности дерева и камня. От постоянных усилий взмокла спина. Было прохладно: сквозь провалы окон в пустотелой башне вовсю гулял ветер. И чем выше я забирался, тем реже становились ближайшие кроны, и тем сильнее и холоднее был вечерний ветер.
Но я не сдавался. Чтобы подбодриться, я тихо напивал себе под нос:
- В лес пошел Кантариэль, молодой герой.
Он пошел за Жизнь-травой, храбрый он такой.
Выдрался на башню он, страхи все презрев.
Вот такой Кантариэль. Смелый он, как лев.
Сюжет и рифма так себе. Но ведь не это сейчас главное, верно?
Третий этаж. Маленьким ножом я привычно ободрал с камня скользкий мох, подтянулся на руках и удобно уселся, прижавшись спиной к холодной стене. Очень хотелось посмотреть вниз, но я знал, что этого делать не следует.
Басовитое треньканье за плечом. Цикута, кто же еще. Вот для кого взлет на такую высоту пара пустяков.
-Ты молодец, - осторожно сказала она, видя мое раскрасневшееся лицо и дрожащие от напряжения руки.
Я ухмыльнулся.
- Мы, герои, все такие, - едва отдышавшись, ответил я. - Где цветок?
- Там, - она кивнула маленькой, словно игрушечной, головкой. - На левой стороне башни.
Я скривился. Правильно. Я-то лез на правую сторону. Но не по ошибке. Сюда было легче забраться. На много легче. Внутри левой стороны все дерево выгнило напрочь, а камни почти невидимы за слоем лишайника. Негде там зацепиться. Просто негде.
- И как же ты туда забрался? - спросил я у невидимого пока еще цветка.
- Полезешь дальше? - тревожно спросила Цикута. Переживала. Переживала? Да ну!
- Герои не сворачивают с выбранного пути, - смело заявил я.
Цикута промолчала. Это показалось мне весьма странным.
Последний рывок. На расстоянии вытянутой руки квадрат проема, что раньше служил входом на площадку башни. Я протянул усталые руки, вцепился в холод камня, подтянулся и перебросил тело.
Выпрямился. Теперь я стоял на остатках смотровой площадкой.
А надо мной синело предзакатное небо. В кружевном жабо из легких тучек желтый круг солнца клонился к закату, окрашивая зеленое буйство в алые тона. Лес, океан леса, растянувшийся от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Могучие дубы, стройные сосны, тонкие ивы, белоствольные березки. Ветер шевелил их ветви, но мне казалось, что деревья кланяются меня, вдохновляя на великий подвиг.