Пять минут, и мы стоим среди грозных лесных великанов. Сверху шумит, ласкаемая ветром, зеленая листва. Снизу прикрывает землю густой кустарник, которому свет и тепло солнца достаются в последнюю очередь. Под ногами шелестит изумрудная трава. Старый лес, величественный лес, давно не знавший ни стука топоров, ни визга пилы.

   Я раскрыл рюкзак и дал Цикуте выбраться наружу. Она взлетела, и сделала несколько кругов над лесными колоннами.

   - Какой густой лес, - удивленно сказала она после того, как спикировала на мое плечо.

   - Да, - согласился я, выискивая глазами дорогу среди зарослей кустов.

   - И лужаек здесь не видно, - как-то приглушенно проговорила моя спутница.

   - Эта местность отличается от твоего дома. Одно дело - редкий болотистый лес, другое - настоящая лесная чаща, - кивнул я. - Бывает, что дальше двадцати шагов ничего не видать. Листва, лианы, кусты, паутина. Вот такой он, северный райвенделлский лес.

   - Паутина! - Личико Цикуты исказила гримаса отвращения. - Ненавижу паутину!

   - А особенно ее хозяев, да? - понимающе усмехнулся я. Цикута кивнула.

   - Действуем, как договорились, - скомандовал я. - Ты летишь сверху, а я иду понизу. Продвигаемся на север и внимательно высматриваем желанные золотистые хохолки.

<p>

***</p>

   И мы отправились в путь.

   Я шел медленно. Отчасти из-за того, что двигаться в густом лесу было трудно. Но еще и потому, что приходилось постоянно осматриваться. Я заглядывал в щели между камней, то раздвигал ветки кустов, то нагибался к особо подозрительному месту в стелящейся траве.

   Это заметила Цикута.

   - Кантариэль, а где здесь тропинки? - выпалила она, присев рядом со мной на ветку дуба.

   - А? - не понял я.

   - Во всяком лесу должны быть тропинки, - уверенно заявила она. - А здесь я их что-то не наблюдаю.

   - Эльфы в эту часть леса редко заезжают, - пояснил я. - Поэтому торных дорог и пеших тропинок здесь нет. А звери... так они ж каждый раз по-другому пути ходят. Вот и мало здесь звериных троп. Да и зачем мне они? Наш путь лежит прямо на север, и проложенные зверьем тропы нам вовсе ни к чему.

   Путешествие продолжалось. Пару раз я слышал окрики односельчан - два раза справа и пять раз слева. Было приятно осознавать, что ты не один в этом дремучем лесу. Но потом голоса пропали. Толи я свернул не туда, толи мы сильно разбрелись по лесу.

   Прошел час, другой. Наступило время обеда. Я нашел более-менее ровную полянку и занялся приготовлением еды. Для себя я взял немного хлеба, курятины и пару яблок. Для своей напарницы я приберег горшочек меду.

   Цикута резко спикировала вниз, едва в воздухе разлился призывный аромат.

   - А обоняние у тебя ничего, - прошамкал я с набитым ртом.

   - А-то как же, - ответила она, обхватив передними лапками вожделенный горшочек. - Отличное зрение и отличный нюх. Я же охотница. Тем более что тут по-другому нельзя.

   - А чем ты обычно питаешься в лесу? - полюбопытствовал я. Мне и вправду было интересно.

   - Всем, - отмахнулась собеседница. - Но больше всего я люблю мясо - после него долго не хочется есть. Ну, и конечно, все сладенькое. Мед, сладкий сок некоторых деревьев, нектары. Иногда фрукты.

   - А охотишься сама или со своими сородичами?

   - Охотиться вместе? Вот еще, - фыркнула шестикрылая стрекоза и надула губы. - У нас закон, - кто первый, тот и прав. Не кто первый увидел, а кто первый вонзил зубы, - усмехнувшись, добавила она. - А если кто не согласен, то можно и жалом в шею схлопотать.

   - Да, дружбой у вас и не пахнет, - глубокомысленно заметил я, беря в руки яблоко.

   - Дружба? Не понимаю, - замотала головой Цикута. - Зачем делить то, что может стать полностью твоим? Это же неразумно. Зачем слушать советы чужого? Есть своя голова на плечах. Зачем допускать чужака к себе в душу? У каждого в душе есть свой мир, и он неприкасаем.

   - Ну, может быть, может быть. - Я не во всем был согласен с собеседницей. Меня учили иному. Тем более, что некий опыт дружбы у меня уже имелся. Но грамотно объяснять это я не умел.

   - Вот так мы и живем. Строим себе гнезда, где захотим. Летаем, где вздумается. Едим, что пожелаем. Делаем, что придется.

   - Ага. И если кто попал в пасть плотоядной росянке, то спасти тебя будет некому. Конечно, - одним желчным ртом меньше, остальным еды больше, - подумал я. Но вслух, понятное дело, ничего не сказал. Мне не хотелось спора.

   И снова долгие поиски. Я рассматривал лес снизу, а моя невольная напарница сверху. Снова пришлось заглядывать под каждый ветвистый кустик, под каждый замшелый камень, под каждую змеистую корягу.

   Куда заглядывала Цикута, я не знал, но она первой нашла долгожданную зацепку.

   - Кантариэль! - радостно раздалось сверху, и на меня обрушился шумный стрекот. - Это оно?

   В своих лапках Цикута держала небольшое багровое семечко с пучком тончайших желтых волосков.

   - Оно. Оно, Ци, оно! - Я радостно пустился в пляс.

   - Ци? - Стрекоза удивленно подняла левую бровь. - С каких это пор я разрешила говорить со мной на...

   - Можешь называть меня Кан, - тут же разрешил я, чтобы не дать вспыхнуть новой ссоре.