А жена просто передала ему небольшой, страницы на полторы, список того, что следовало привезти в Боровичи, со словами:
— Я догадывалась, что с медициной тут полная задница. Но когда столкнулась с реальностью, увидела, что тут задницей даже и не пахнет. Тут уже окончательная и беспросветная жопа!
— А ты уверена, что даже в Питере найдется то, что тебе надо?
— Уверена, что если ты достанешь хотя бы парочку позиций из списка нужных лекарств, то это уже будет чудом. Поэтому основа списка — это химпосуда: Аня сказала, что несколько препаратов она сможет схимичить практически на коленке, но без посуды даже её коленки не помогут.
— А где мне посуду-то эту в Питере искать?
— Забудь про Питер, теперь это для нас строго Ленинград. А посуду всю забери в университете, или, Аня говорила, там еще какой-то химический ВУЗ открыли? На местности сориентируйся. Сам не сможешь — чекистов привлеки, но посуды привези по максимуму, ты понял?
Вместе в Валентином в Ленинград поехал Валера, причем он как раз «ориентироваться на местности» не собирался: пожалуй, из всей команды он сформировал для себя наиболее четкий план и точно знал, что он привезет в Боровичи из прежней столицы. Но и он даже не подозревал, сколько он из намеченного привезет…
Товарищ Жупахин пребывал в некоторой растерянности. Ведь всё руководство Ленинградского областного ОГПУ убыло в Москву на Коллегию (то есть сначала на похороны, а потом на «выборы» нового председателя), и ему пришлось отдуваться самому. То есть «исполнять обязанности», и некоторые он «исполнил» вообще не задумываясь, а вот некоторые другие… Впрочем, Менжинского вроде уже утвердили председателем, так что есть на кого сослаться. А этот… Валерий Федорович — по крайней мере кажется, что он знает что ищет, так что пусть и дальше копается в делах арестантов. Если и заберет кого, так ему же, Сергею Георгиевичу, меньше возни будет.
Валера в многочисленные документы старался особо даже не вчитываться — ну, чтобы не приходилось постоянно приглаживать встающие дыбом волосы. Да, чекисты работали в «колыбели революции» явно не покладая рук: Валера даже представить не мог, сколько сейчас народу сидит по камерам в ожидании приговоров. Казалось бы: греби контингент лопатой — но не тут-то было! Большая часть дел — про мелкие и крупные «хулиганства», очень много — про обычный разбой и грабеж, и из всего этого изобилия нужно отцедить хоть и неслабую, но струйку дел, попадающих под определенные и довольно жесткие критерии. Надо будет на эту работенку специального человека найти, подумал он, поскольку одному справиться с потоком «дел», генерируемых чекистами, вообще не представляется возможным…
Валя немедленно по приезде в Ленинград первым делом отправился в областное управление ОГПУ и потребовал приостановить исполнение всех приговоров, а «закрытые» дела по еще неисполненным приговорам передать Валере. Таких оказалось немного, всего три десятка (тут приговоры «исполняли» обычно очень быстро) — однако из полученного списка Валера отложил себе девятнадцать. А затем, подумав, еще два — в которых фигурировали обвинения в убийствах. Всех фигурантов дел он распорядился подготовить к этапированию в Боровичи — но нужно было просмотреть еще почти шесть сотен еще «не закрытых» дел, так что — по Валериным прикидкам — сидеть в этом кабинете ему предстояло еще минимум неделю.
Но сидеть ему пришлось всего два дня: вечером второго Валя сказал, что он о продолжении работы сумел договориться с вернувшимся из Москвы Мессингом — начальником Ленинградского ОГПУ.
— Станислав Адамович пошел нам навстречу, — с улыбкой поделился своим «достижением» Валентин, — теперь все дела, открытые по политическим статьям, сначала будут нам передаваться на рассмотрение. И уголовные тоже, но очень выборочно, мы критерии отбора с Мессингом согласовали. А завтра утром Аня приедет, с ней пойдешь институт химический грабить.
— Гуля вроде тебе это поручила?
— А я прямо сейчас обратно в Боровичи еду, проблемки мелкие там возникли…
Алексей Евграфович Фаворский в лабораторию прибежал в состоянии, близком к бешенству, ведь, по словам старшего лаборанта, оттуда забирали практически всю химическую посуду. Собирались забрать — поэтому, несмотря на воспитание, профессор был готов применить всё богатство русского языка — но не применил, так как старший лаборант по пути к лаборатории успел ему сказать, что за посудой приехали какие-то высокопоставленные чекисты. И Алексей Евграфович все же постарался, как он сам впоследствии рассказывал, «достучаться до остатков разума» незваных гостей:
— Если вы конфискуете посуду, то практически остановите проводимые исследования. Которые, между прочим, институт проводит по прямым распоряжениям ВСНХ!
— Не остановим, а притормозим на пару дней, а вы все нужное возьмете в институте прикладной химии и в университете, — ответил коренастый парень в странных брюках и сильно заношенной гимнастерке. — Нам просто некогда бегать по разным конторам и собирать все необходимое, а у вас практически полный комплект в одном месте имеется.
— Можно подумать, что там много лишней посуды! Никто нам ничего не даст. А вот вам, я уверен, вся эта посуда и вовсе не нужна, вы же не сможете её для чего-либо использовать! Она же исключительно химическая!
— Вы им объясните ситуацию, и они с удовольствием поделятся, — с легкой улыбкой сообщила молодая женщина, одетая в платье из явно дорогой ткани, но покроя несколько странного. И, нет, не застиранного, а просто перелицованного: сам Алексей Евграфович, вынужденный свои рубашки перелицовывать, внимание на такие мелочи обращал. — А если у вас объяснить не выйдет, то мы им объясним.
— Ну да, угрожать вы умеете… — профессор недолюбливал «гегемона» и периодически это прорывалось наружу. Но он постарался «поправиться» — А сможете ли вы объяснить, зачем вам всё это? — и он широким жестом обвел шкафы, в которых стояли колбы, пробирки и прочие стеклянные аппараты.
— Объяснить? Легко, но, думаю, нам лучше для этого пройти к вам в кабинет.
Фаворский предпочел дальше пока не спорить, а если разговор «не получится», то товарищ Киров узнает об этом максимум через полчаса и сумеет его защитить. Так что он неторопливо, в сопровождении этой парочки, прошествовал в кабинет, сел в кресло и постарался всем видом показать, что он «внимательно слушает». А уже через пару минут стал действительно очень внимательно слушать то, что ему говорила эта женщина (поскольку мужчина остался за дверью, сказав, что проследит за отсутствием «лишних ушей»).
— Вот, — сказала женщина, положив на стол небольшой пузырек, в котором лежало несколько таблеток. — Это продукт десятистадийного преобразования стирола, и полтора десятка таких таблеток полностью и очень быстро, дня за три-четыре всего, излечивают человека от тифа. Проблема в том, что я… Проблемы начинаются с того, что даже сотые доли процента побочных продуктов, возникающих на промежуточных стадиях, превращают это вещество в яд. Я могу изготовить такое количество — она ткнула пальцем в пузырек — примерно за неделю работы, а точнее, если считать этапы очистки промежуточных химикатов, скорее за месяц. Но стране нужно массовое производство препарата — а для этого требуется и технологию очистки отработать, причем как можно быстрее.
— Я все же думаю, что даже в этом случае было бы правильнее заказать посуду хоть в той же Германии…
— И ждать пару месяцев, а ждать мы уже не можем. У меня сейчас в работе одновременно шестнадцать медицинских препаратов, а еще к синтезу пары десятков я даже приступить не в состоянии. Причем именно из-за отсутствия химической посуды.
— Так вы — химик? — удивился профессор.
— Вообще-то да… если не придираться к запрещенным ныне дипломам, то, можно считать, доктор химических наук. Вторая проблема заключается в том, что я вообще-то занимаюсь химией металлов, органическая химия для меня представляет лишь побочный… скорее, вынужденный интерес. Так что кроме посуды я хочу от вас получить и рекомендации: мне где-то через полгода потребуется человек десять-двадцать приличных химиков-органиков, желательно молодых и амбициозных. Основные направления, кроме фармацевтики — это промышленный синтез каучуков, главным образом бутадиенстирольных и изопреновых, крупнотоннажное производство этилена, хлорвинила, полиуретанов… долго перечислять. Но в рекомендациях ваших я попрошу уделить особое внимание тому, что все — то есть абсолютно все — разработки будут совершенно секретными и работы будут проводиться в… скажем, закрытых научных городках.
